Мотылек (СИ) - Сурикова Марьяна - Страница 68

   Я вся обратилась в слух, мысли и ощущения сосредоточились вокруг одного — как мне выжить теперь. Спасти мог только один человек, но если Катрин обманет и его, то... об этом пока не хотелось думать.

   Дверь отворилась, граф вошёл в комнату, следом камердинер и (слава богу!) Катрин.

   — Джаральд, нам нужно поговорить.

   — Ступай, Джим, я переоденусь без твоей помощи.

   Слуга молча удалился, а отчим снял дорожный плащ, и Катрин ахнула от испуга.

   — Ты ранен? — она подбежала, пытаясь коснуться его ран, к которым уже присохла ткань изодранной рубашки, но Джаральд только отмахнулся.

   — Царапины.

   — Из-за неё? — голос мачехи напоминал шипение. Именно так шипит злющая гадюка, прежде чем укусить.

   — Спасал малышку.

   — Зачем?

   Отчим стянул рубашку, подошёл к столику с фарфоровым тазом, и стал обмывать руки. Мачеха повторила вопрос, на этот раз громче. В её голосе уже проскальзывали истерические нотки:

   — Зачем спасать её? Она сделала свой выбор!

   Джаральд смыл с тела кровь, плеснул воды на голову и тряхнул мокрыми волосами. Набросив на плечи широкое полотенце, он полуобернулся к Катрин и с улыбкой ответил:

   — Захотелось.

   — Как ты вытащил её? Она ведь подписала бумаги.

   Я видела, каких трудов мачехе стоило держать себя в руках. Уголки её губ подрагивали, а пальцы сжимали юбку так сильно, что костяшки побелели.

   — Моя дорогая, а ты в курсе, чем занимается этот орден?

   Катрин поджала губы и нехотя процедила:

   — Тем же, чем и все, подобные ему.

   — Не совсем, — граф облокотился о стол, сложил на груди руки, — помимо молитв и поста для умерщвления грешной плоти, они также проводят разные ритуалы. Точнее, не сам орден, а те, кто ему покровительствует. Есть среди покровителей целая секта очень влиятельных людей, которые выделяют немалые суммы на нужды монастыря, но не просто так. На одну ночь несколько раз в год они требуют от ордена юных и невинных послушниц. Как полагаешь, для чего?

   — Не имею ни малейшего понятия.

   Мачеха прошагала к зажжённому камину, отвернулась от Джаральда, а он неслышно приблизился к ней со спины, неожиданно обхватил за плечи, и Катрин едва заметно вздрогнула. Отчим склонился к самому её уху и что-то прошептал.

   — Не может этого быть! — заявила мачеха, играя так талантливо, что я сама почти поверила в её искреннее изумление, — невероятно! Как же удалось увезти её? Ведь ты больше не имеешь опекунских прав на Розалинду.

   — Орден отказался от нее.

   — Как отказался? Почему?

   — Им нужны чистые девушки.

   Катрин не видела, а я заметила на губах Джаральда усмешку, жёсткую, холодную. Мачеха побледнела. Её губы дрожали теперь так явно, что она с трудом могла произнести хоть слово.

   — Т-ты?! — вопрос-утверждение.

   — Я.

   Она обернулась, вскинула руку, чтобы залепить ему пощёчину, а отчим быстро отступил и унизительно расхохотался. Даже мне в этот миг стало стыдно, а Катрин сорвалась. Она бросилась на мужа, чтобы вцепиться в волосы, расцарапать лицо и завизжала громко:

   — Подлец, изменник!

   Он поймал её за запястья, обхватил руками поперёк туловища, удерживая взбесившуюся женщину и не прекращая смеяться.

   — Будь ты проклят, проклят!

   — Ах, Катрин, дорогая, как же ты предсказуема. Я ожидал, что хоть ты меня удивишь. Ну придумай оскорбление поинтереснее. Отчего вам женщинам так нравится проклинать тех, кого вы якобы любите?

   — Не сравнивай меня со своими потаскухами! Я выше их, умнее, лучше во всём!

   — Дорогая, меня проклинали все, кому довелось побывать в моей постели, — он выдержал паузу, и негромко добавил, — кроме одной.

   — Она такая же, как все твои шлюхи, слышишь?! — Катрин извернулась, с невероятной силой оттолкнула отчима, вырвалась из его рук, — прикажи ей немедленно покинуть замок, пусть убирается прочь. Иначе вы оба пожалеете!

   — Пожалеем? А что ты сделаешь? — Катрин ещё не успела прийти в себя, как отчим внезапно шагнул ей навстречу и протянул вперёд руку, — отдай мне его.

   — Что? — мачеха попятилась, прижимая руки к бокам, отступая спиной к камину. И вот теперь я ясно увидела тот самый миг, когда отчим в мгновение ока обратился в хищника. Черты лица словно заострились, губы изогнулись в усмешке, и он резко прыгнул вперёд, а мачеха взвизгнула, но он уже подмял её под себя, уронив на пол. Она извивалась, пыталась высвободиться, а он держал крепко. Завёл ей руки над головой, задрал пышные юбки и ощупывал тело свободной ладонью. Послышался треск материи, а потом Джаральд отпустил Катрин, и она поспешно отползла подальше. В руках граф держал шкатулку.

   — Занятно. А я все ждал, чтобы дражайшая супруга выдала себя. Этот непроизвольный жест, когда ты испугалась за самое дорогое, подсказал, где искать. Ну расскажи теперь, как действует эта дрянь?

   — О чём ты? Это моя коробочка для лекарств.

   — Хм, — Джаральд перевернул шкатулку, постучал по дну, а потом взял кочергу и одним ударом разрубил деревянную коробочку.

   По полу рассыпался коричневый порошок. Катрин вскрикнула, попыталась подползти ближе, чтобы собрать свой драгоценный яд, а Джаральд взял щепотку порошка и, резко ухватив мачеху за волосы, запрокинул ей голову:

   — Я восхищен, дорогая! Как оригинально придумано — двойное дно у такой маленькой шкатулочки. Удачно ты его спрятала, все время носила буквально на виду. Вот почему я никак не мог отыскать. Давай, ты сперва попробуешь своё зелье сама, а потом расскажешь, как оно действует.

   — Нет, нет, — мачеха пыталась вырваться, но граф не отпускал, — это убьёт меня, убьёт! Я все расскажу!

   Джаральд выпустил её волосы, согнул ногу в колене и, устроив на ней руку с зажатым в ладони порошком, внимательно посмотрел на жену.

   — Это яд, не рассчитаешь дозу и отравишь меня, а потом тебя казнят за убийство. Проведут следствие и выяснят, что ты украл из монастыря свою любовницу, а после избавился от законной супруги.

   — Как интересно ты говоришь, дорогая. Только яд ли это?

   — Он безопасен в определённых количествах, но дозу приходится рассчитывать очень тщательно.

   — Как он действует, помимо того, что снимает чувствительность к боли?

   — Ты знаешь?

   — Я уверен, именно этим ты меня и опоила, дражайшая супруга. В церкви после церемонии произошёл досадный инцидент, когда я ненароком напоролся бедром на торчащий из скамьи гвоздь. Боль от раны я почувствовал намного позже, уже когда она воспалилась. Вот и возник небольшой вопрос, на который ты мне сейчас ответишь.

   — Порошок убирает боль, это правда.

   — Что ещё?

   — С его помощью можно убедить человека сделать то, что нужно тебе.

   Джаральд склонил голову, а Катрин снова потянулась к порошку. Отчим перехватил её ладонь, оттолкнул, а потом собрал остатки рассыпавшегося средства в половину шкатулки и швырнул в огонь.

   — Нет! — мачеха со слезами на глазах смотрела, как огонь пожирает её драгоценный яд. — Зачем?

   — Катрин, ты ведь умница, нашла бы способ снова добраться до него. Пользоваться им я не собираюсь. К чему убивать тебя, если можно тихо и мирно уладить этот вопрос.

   — Ты не разведёшься со мной! Весь свет будет смеяться над тем, что умного и изворотливого графа кто-то перехитрил.

   — Дорогая, ну к чему нам скандалы?

   — Что ты задумал?

   Мачеха напряжённо глядела на расслабленного и довольного отчима.

   — Я заметил, что английский климат плохо сказывается на твоём здоровье. В Шотландии тебе будет гораздо лучше. Там у меня небольшое поместье. Поедешь, поживёшь годика два или дольше. Ты непременно полюбишь эти дикие места. Только будь осторожна, Катрин, как бы один из смелых горцев, пленённый чудесной красотой, не похитил мою драгоценную жену и не дал мне этим повод для развода.

   — С тебя станется заплатить за моё похищение, Джаральд! Но ты не отошлёшь меня!