Арсенал-Коллекция 2015 № 08 (38) - Коллектив авторов - Страница 34

обер-ефрейтор Борнсак Вальтер — 20 лет;

ефрейтор Гопель Хорст — 19 лет;

ефрейтор Шпитцер Отто — 18 лет.

Обращает на себя внимание тот факт, что самым «старым» из них оказался командир лодки Гюнтер Леопольд. Отчасти это объясняется известным омоложением экипажей немецких субмарин после больших потерь, понесенных в предыдущем 1943 году, а отчасти тем, что у более молодых и энергичных было больше шансов продержаться на поверхности после гибели лодки и дождаться помощи. Моряки с «Корри» выловили также из воды труп немецкого подводника, который оставался на поверхности. Он был опознан уцелевшими как 26-летний машиненмаат Герберт Критиш. В тот же день, 19 марта, он был похоронен в море.

Попавший на «Блок-Айленд» Вальтер Борнсак был осмотрен врачами и получил необходимую помощь. А также следующую характеристику: «человек с низким менталитетом и плохой координацией». Это был его первый выход в море, хотя он уже три года служил в Кригсмарине. Он рассказал, что во время боя должен был подносить из рубки боеприпасы к зенитным орудиям, поэтому он не видел, какой ущерб получила подлодка. Когда раздался взрыв, Борнсак пролетел по воздуху метров двадцать и очутился в воде. Он видел, как лодка переломилась в средней части на две половины, которые в этом месте сразу стали уходить в воду. Затем быстро затонули корма и нос. Борнсак остался в воде вместе с темя четырьмя подводниками, с которыми позже и оказался на «Корри». Когда его спросили, ждала ли лодка встречи с подводным топливозаправщиком, Борнсак искренне удивился, но потом заявил: «Вполне может быть. Это могли знать офицеры, но никак не я. Я всего лишь простой моряк». Однако на вопрос, когда и из какого порта лодка вышла в море, Борнсак отвечать отказался.

Были допрошены и остальные спасшиеся с U-1059, для чего на борт «Корри» прибыли лейтенант разведки Рэй Л. Свифт и офицер по работе с военнопленными энсин Роланд Л. Уоррен. В ходе допроса себя американцы почерпнули для себя немало интересных сведений о столь редкой подлодке-торпедовозе. Например, Леопольд признался, что его субмарина была невероятно трудна в управлении, в бурном море она «начинала болтаться, словно кусок сыра».

Еще один моряк заявил, что U-1059 начинала сильно вибрировать при скорости 16 узлов и более, чего не было на лодках типа VIIC, на которых он служил раньше. Кроме того, он считал, что отсек для хранения торпед, появившийся в центре корпуса субмарины при трансформации «семерки» в лодку типа VIIF, является самым слабым местом корпуса, и разрушится первым при избыточном давлении на лодку. В случае с U-1059 нечто подобное и произошло: она переломилась именно в этом месте.

Пленные подводники оказались весьма словоохотливыми: они щедро делились с допрашивающими подробными данными о конструкции лодки, ее ТТХ, вооружении и оборудовании, а также всем, что знали о других немецких подводных лодках, их командирах и прочей информацией. Это были уже не те пленные немногословные немецкие подводники, которые попадали в руки союзников в предыдущие годы, это было новое «поколение», хуже обученное и менее опытное и дисциплинированное. Об отсутствии опыта у членов экипажа U-1059 помимо их возраста говорит и такой факт: лишь у пяти из них, не считая офицеров, был Знак Подводника, означающий, что носящий его провел в море на лодке 62 дня и более. Только девять человек, в том числе и офицеры, имели Железный крест 2-го класса. А Железный крест 1-го класса было вообще лишь у одного из них.

О трагическом утре 19 марта пленные рассказали следующее: примерно в 09:20 по Берлинскому времени несший утреннюю вахту обер-штурман Петер Хартманн объявил по всей лодке, что наблюдаемый им восход солнца необычайно красив. Через минуту командир U-1059 Леопольд приказал выключить двигатели и разрешил экипажу 10 минут поплавать, но при этом добавил: «Не прозевайте вражеские самолеты, небо чистое!» По сути, лодка превратилась в этот момент в прекрасную неподвижную мишень.

Схема U-1059, составленная по результатам допроса пленных

Кроме Леопольда, оставшегося на мостике, в воду попрыгали и второй вахтенный офицер Карраш, и инженер-механик Кампхаузен, и врач Адомайт, и машиненмаат Критш — все они оставили свои посты ради возможности немного поплавать. В воде находилось не менее 18 человек. Примерно в 09:30 Леопольд, который видимо был единственный, кто наблюдал за небом, внезапно закричал: «Самолеты!» Все пловцы немедленно вернулись к лодке, кроме одного из выживших, Вальтера Борнсака, который видимо уже догадался, что сейчас произойдет, и поплыл прочь от лодки. Как мы видим, рассказ Борнсака на борту «Блок- Айленда» о том, что он во время скоротечного боя находился в рубке лодки, оказался полностью лживым: он раньше всех начал спасать свою жизнь и оказался единственным из экипажа U-1059, кто не получил ранений.

Механик и врач ушли внутрь лодки, а второй вахтенный офицер Хорст Карраш укрылся в боевой рубке вместо того чтобы помочь расчетам, лихорадочно суетившимся возле орудий. Оба офицера, и Леопольд и Карраш, утверждали, что двигатели уже работали, и лодка дала ход к тому моменту, когда «Уайлдкэт» начал обстрел, но другие моряки были единодушны в ином: никакого общего сигнала тревоги не прозвучало, а двигатели так и не были включены. Очевидно, что правдивой является вторая версия. Из этого можно сделать вывод, что потеря управления на лодке была полной, а некоторые ее офицеры проявили не только халатность, но и трусость.

Обер-штурман Хартманн до последнего ждал возвращения всех, кто плыл обратно к лодке, и оказался одним из первых, кто был убит очередями с истребителя, а Леопольд при этом получил ранения в голову и колено. В это время второй самолет сбросил две бомбы, одна из которых взорвалась в районе кормы, а вторая в воде по правому борту, как раз возле отсека для хранения торпед. Подводная лодка наконец-то открыла ответный огонь, но весьма слабый. Из одной 20-мм спаренной пушки выстрелили единственный магазин (18 снарядов) и один или два магазина (по 5 снарядов) было выпущено из 37-мм автоматического орудия. По сути, попадание в «Авенджер» при таком «мощном» зенитном огне можно считать чистой случайностью. В это время огонь вспыхнул среди приготовленных к стрельбе боеприпасов, вся лодка, казалось, покрылась трещинами, стали раздаваться взрывы, корма первой ушла в воду, и через несколько минут U-1059 полностью ушла под воду. Большинство оставшихся в живых обязаны своим спасением тому, что взрывы отбросили их подальше от субмарины.

Парогазовая торпеда типа G7a, поднятая на борт американского корабля на месте гибели U-1059:

а) вид спереди на воздушный резервуар, боевое зарядное отделение отделено;

б) вид сзади на воздушный резервуар;

в) регулятор давления воздуха, снятый для изучения;

г) регулятор скорости

Все уцелевшие моряки сожалели о потере своей лодки и погибших членах экипажа. Они поминали недобрым словом судового врача, Адомайта, обвиняя его в том, что именно по его инициативе Леопольд проводил купания, концерты на палубе и прочие легкомысленные мероприятия. Не добавила боеготовности экипажу и проведенная Леопольдом 18 марта, как раз накануне гибели лодки, тренировка по отражению воздушных атак. По мнению выживших, это принесло больше вреда, чем пользы, потому что когда на следующее утро лодка подверглась реальной атаке вражеских самолетов, были потеряны ценные секунды, прежде чем экипаж серьезно воспринял сигнал тревоги, поданный Леопольдом.