Судьба Дворян Обыкновенных (СИ) - Ночина Марина - Страница 47

Я про себя возликовала. Вот удача-то! И все, потому что со мной рядом нет Виктора! Будь здесь маг, парнишка ни за чтобы не подошёл, побоялся бы.

- Как тебя зовут? - мягко улыбаясь, спросила я.

- Каюр, - шмыгнул носом парень.

- Ну что ж, Каюр, веди!

А Виктор, чтобы ему упасть на ровном месте, пусть завидует. И без него смогла о себе позаботиться!

(Виктор)

"Окликнет, или нет?"

Шёл не оборачиваясь, в тайне надеясь, что идея, ни с того ни с сего пришедшая в глупую женскую голову, быстро улетучится. Однако я прошёл уже три перекрёстка, а воробушек до сих пор не бросилась вдогонку. Не прибежала в слезах и соплях, просить, чтобы я не бросал её одну.

Похоже, я оказался о себе слишком высокого мнения. Печально, но не смертельно. Моя гордость это переживёт. В отличие от девушки. Зная её способности находить приключения на тощую задницу, могу с уверенностью сказать: не пройдёт и пары часов, как что-нибудь приключится. Хорошо, если не пристукнут в тёмном переулке, в остальных случаях я легко смогу отыскать пропажу.

Следуя примеру неизвестного мага, питающего слабость к дорогим непонятным кулонам, который я как раз собирался отнести в Сферу, магам на изучение, я поставил "следилку" на простенький, сплетенный из разноцветных ниток браслет. Купил его у бродячего торговца всяким хламом, которого мы встретили на пути в Алгор, и без повода подарил Лисе, на память. Девушка, обрадовалась, как ребенок и тут же нацепила медяшную цацку. И пока браслет на ней (надеюсь, она сгоряча не выбросит подарок), я смогу найти глупышку в любом месте города. Поскольку покидать Алгор ближайшее время, по её словам, она не собиралась, я был спокоен. Пусть маги вначале изучат кулон, потом, при необходимости, я притащу им и девушку.

Сфера располагалась почти в центре города, идти до неё отсюда минут десять, и по идее, мне бы спешить туда со всех ног, но ноги повернули совсем в другую сторону.

Толкнув массивную щербатую дверь, я зашел в таверну. Называлась она просто "У Димитрия", с фасада и изнутри тоже ничем примечательным не отличалась, только публика несколько специфическая. Меня привлёкла вывеска, намалёванная вполне искусно: справа от названия возвышалась круглая зубчатая башня, чёрная как смоль, с одним единственным светлым окном, именуемым среди заключённых "Окном Надежды".

На моё появление внимания не обратили, народ был увлечён происходящим в углу представлением: бритый наголо молодчик размером с двух меня с каменным лицом восседал на трёхногой табуретке и терпеливо сносил серию щелбанов от щуплого типуса с вытянутой "лошадиной" физиономией. Продажные девки во множестве присутствующие в том углу весело хохотали, мужики вокруг азартно гомонили, подбадривали молодчика, вслух громогласно отчитывали щелбаны и давали советы лошадиномордому.

Вышибалы в обозримом пространстве не наблюдалось, меня встретил поддатый мужичёк с рваным ухом: неожиданно прытко вскочил с крайней лавки, шагнул навстречу, покачнулся, оглядел возникшее перед ним препятствие мутным взглядом и, обдав меня убойным перегаром, буркнул:

- Звиняюсь...

Я посторонился, пропуская его, мужик кивнул, пошатнулся и, клонясь корпусом вперед, выкатился на улицу, чуть не вышибив по дороге дверь.

Вежливость вполне ожидаемая для такого места. Достаточно увидеть хозяина и у знающего человека враз прорезается кротость и доброжелательность. С виду самый обычный, ничем не примечательный обыватель, увидишь такого на улице - подумаешь кузнец или плотник. Если бы не выставленный на всеобщее обозрение список грешков.

Даже с десятка метров я мог легко определить сколько лет, в какой тюрьме и за что он там отсидел - крупная татуировка с чёрной башней и номером на бицепсе левой руки говорила сама за себя. Димитрий, полагаю так, согласно вывеске, звали хозяина таверны, не скрывал своего прошлого. Наверное, даже гордился им.

В какой-то мере он имел на это право - в преступном мире отсидеть и выйти из Загорской крепости-тюрьмы считалось престижным. С другой стороны, обыватели откровенно недолюбливали преступивших закон, поэтому татуировки принято было наносить сзади на шею, в подмышечную впадину или на внутреннюю стороне бедра, чтобы одновременно не "светить" человека, обеспечив ему тем самым шанс на новую жизнь, но и не терять его из виду.

У меня, к примеру, тоже имеется пара татуировок: одна из них гербовая, магическая, на левой стопе. Так что, если кто-то захочет опознать во мне человека благородных кровей, ему придется сильно постараться: без боя, я не сдамся. Вторая - оберег, нанесённый одним старым деревенским колдуном под правой ключицей. Говорят, помогает от проклятий, наветов, злых духов, стрел и арбалетных болтов, от чахотки, почесухи, поноса и мужского бессилия до кучи. Может и впрямь помогает, кто ж знает?

Третья татуировка, от которой сейчас не осталось и следа, как и полагается сзади на шее - "штамп" о посещении Загорской крепости. Отец постарался, чтобы моё пребывание в её застенках проходило в максимально некомфортных условиях. Такая татуировка наносится специальными магическими чернилами и, даже если человек захочет от неё избавиться: срежет, выжжет или растворит в кислотах, через какое-то время рисунок чёрной башни вновь проявится на коже. Мою татуировку отец вывел лично, есть у него такие полномочия: карать и миловать, и возможность, как у Магистра магии. Правда, сподобился он на это через полгода. До того времени пришлось разгуливать заросшим и изредка не чесанным, выбиваясь из канонов благородного отрока благородной фамилии. Но вернуть татуировку на место дело нескольких минут. Этому трюку меня так же научил отец, называется "Память кожи". Заклинание бесполезное для обывателей, малозатратное и не требует подготовки каркаса, главное не забыть указать в переменных область, на которую оно будет применено, а то расползётся, как навоз по весне.

В самой же крепости я прохлаждался два месяца, содержали меня как особо опасного преступника, пролившего реки крови, соответственно, отношение ко мне было самое поганое.

Как сейчас помню ту ночь: моя рота только-только вернулась после стычки с горцами. Мы были злы, потрёпаны, голодны. Всё, что я успел сделать: доложиться о возвращении командиру, в его же шатре меня и повязали. Не успел я мяукнуть, как был выдернут из расположения роты, беззастенчиво сунут в мешок, в котором принято перевозить трупы, а через двенадцать часов тряски в телеге, уже обживал камеру три на два метра с крошечным решетчатым окошком, прелой соломкой, вонючей дырой в углу и одноразовой кормёжкой. А так как я маг, без "Поглотителя", нацепленного на оба запястья, дело не обошлось. Пришлось на два месяца лишиться возможности оперировать магической энергией. О своей врождённой эмпатии я добросовестно забыл, стараясь не привлекать внимания сверх того, что мне оказывали добродушные тюремщики.

Но, я отвлёкся.

Димитрий оторвался от наблюдения за щелбанщиками, поставил на стойку здоровую кружку, которую до этого лениво протирал полотенцем, и посмотрел в мою сторону. Побрит на манер пограничных рот, огромный, как скала, широкоплечий, одна рука, как моя нога, а я далеко не дохляк, кожаная безрукавка едва сходится на груди. Под правым ухом физиономия скалящегося шута "грызущего" игральную кость с шестёркой на внешней стороне - отличительный знак одной из пограничных рот - "Весельчаков". Те ещё головорезы.

Что ж, не каждый день встретишь таких колоритных персонажей, способных разорвать тебя голыми руками на две половинки, тем более не скрывающих своего прошлого.

Я прошёл через зал, скинул сумки под стул, заняв единственное свободное за стойкой место, как раз напротив Димитрия, и поинтересовался наличием свободных комнат. За сохранность своего имущества я не волновался, еще когда ретировался из дома, повесил на пожитки всё ту же "следилку". На торбу с остатками еды было плевать, пусть воруют. Только какой идиот осмелиться провернуть это здесь?