Помощница судьбы. Пенталогия (СИ) - Бердичева Екатерина Павловна - Страница 29

- Мелин,  ты что, крыс боишься? – раздался со ступеней все тот же голос.

- Иди сюда, раз смелый, - буркнула я себе под нос. – И где мои сапоги?

Вопрос был очень актуальным, так как без обуви идти было страшно, но под мою шарящую по полу руку так ничего и не попадалось.

- Ты забыл, что проиграл их Щурьку вместе со своим корытом?

- Когда это? – удивилась я, надеясь потянуть время.

- Да вчера же. Играли, ты хвастал последним удачным делом. А потом пришел Щурек со своими ребятами. Я тебе говорил, что он шулер и вор, а тебе пьяному – море с наперсток! Вот он и вытряс из тебя сначала все деньги, потом твое старое корыто, - парень кивнул на трюм, - а напоследок ты продул сапоги и одежду.

- А как я здесь? – прошептала я, начиная удивляться обращению ко мне в мужском роде.

- Да я ж и донес. Твой шкипер тебя сюда спустил отсыпаться, сказав, что дерьмо к дерьму не пристанет. Ты, вообще, собираешься свою рухлядь обратно возвращать? Или под мостками теперь жить собираешься? – Разозлился парень.

- Собираюсь – собираюсь… - задумчиво проговорила я, запуская руку к себе в штаны.

Да-а. Такого облома от Судьбы я не ожидала. Вернее сказать теперь: не ожидал. И кто я теперь? А, Судьба?

                         Я цапнула себя за лицо: бороды и усов не наблюдалось. Кожа на подбородке была мягкой и нежной, как у ребенка. Значит, я – мальчик? Но тогда, бабушка, почему у тебя такие длинные ноги, руки и… все остальное? Я схватила себя за нос и, дернув его, переключилась на волосы. А они тоже были длинными: лохматая и неровная коса спускалась ниже лопаток и заканчивалась в районе поясницы. Чучело какое-то!

                        Наконец, терпение у парня на лестнице лопнуло, и он, зажав нос, быстро пробежал ко мне, схватил за рукав моей рубахи и поволок наружу.

                         На улице приятно пахло свежим морским ветром, какими – то цветами, смолой и духами молодого человека, стоявшего рядом. Ну и тухлой рыбой. Куда ж без нее? Я оглянулась. На улице была ночь. Вернее, раннее-раннее утро. Едва наметившая край горизонта желтая полоска зари отделяла небесный свод от морской чаши. С другой стороны, освещенный тусклым светом звезд, виднелся дощатый причал, к банке которого был привязан толстый канат от нашей посудины. Я окинула взглядом свое временное убежище – маленькую рыбацкую шхуну с одной мачтой и забранным парусом. На корме что-то лежало огромной кучей.

                       Парень проследил за моим взглядом: - А сети третьего дня просушить надо было. Теперь сгниют!

- Не сгниют. – Флегматично сказала я, почему-то в этом уверенная. – Да и не мои они уже, а Щурьковы.

- Дурак ты, Мелин! – выругался он. – Думаешь, раз ты своим не нужен, на жизни можно ставить крест? Ты посмотри, как опустился! Играешь, со шлюхами в борделе пьешь! Ты о своем шкипере хоть подумал? Куда старику теперь идти? Вот он точно никому не нужен! – Парень даже ногой от досады притопнул.

- Ладно, хорош орать. Понял, раскаиваюсь. Обещаю исправиться. – Скороговоркой выдала я, удивляясь на свой вполне мужской, а не мальчишечий, немного хрипловатый голос. И развалистой походкой пошла на корму.

- Ты куда? – забеспокоился парень.

- Отлить. – Мрачно процедила я.

                       Да, новый мир накатил на меня неожиданной приливной волной и, накрыв с головой, поставил перед фактом нового задания с растерянной физиономией и трясущимися от смеха и усердия руками.

                       Все той же раскоряченной походкой я добралась до тоненькой доски, соединявшей шхуну с причалом. Парень уже стоял на берегу и призывно махал мне рукой. Прикинув расстояние и ширину “трапа”, машинально поскребла затылок. Вот как тут пройти, когда досочка гнется, трещит и качается в поперечном направлении?

- Ты все еще пьяный, что ли? – нетерпеливо крикнул мой первый в этом мире информатор, и я ступила на трап. Надо же, душа – душой, а тело помнит! Да и первая сущность не подкачала: легко скользнув вдоль опасного мостка, я за секунду оказалась на земле.

- Веди, Сусанин! – хлопнула я рукой по плечу моего спутника. Тот присел и вытаращил глаза:

- Ты все-таки мозги-то включи! Чуть не зашиб, эльф шальной!

Что он там пробормотал? Эльф? Я? Вот отсюда поподробней, пожалуйста!

- Слушай, - проникновенно и вкрадчиво начала я допрос моего пыхтящего от негодования провожатого, - а скажи-ка мне, где я, кто я и что все это значит?

- Мелин, да тебе пить совсем нельзя, а ты ж вчера самогон хлестал, как водичку! Я тебя целый вечер пытался утащить из этого дерьмового кабака, а ты все отмахивался... - начал жаловаться мой, по-видимому, друг.

- А с чего бы я так нажрался? - задумчиво протянула я.

- А ты этих, своих, из Серебряной Долины что за Горами, встретил! - сверкнул на меня глазами в темноте парень. - Ты, как родственничков встречаешь, так сам не свой декаду бегаешь и ищешь, кому бы морду набить… или чтобы тебе набили, не знаю. Вот сколько раз можно тебе твердить: забудь  наконец, что ты - полукровка! Пусть воротят, куда хотят, свои породистые носы и тощие задницы! Ты все равно самый красивый и самый талантливый погодник нашего побережья. Все капитаны только у тебя заговаривают от течи и бурь свои суда, а девки так и вешаются тебе на шею... - как-то горько закончил пламенную речь мой спутник.

- Да плевал я на них, - поморщилась я. - Что-то я действительно вчера с катушек слетел... - я демонстративно потерла лоб. - Ни себя, ни тебя не помню. Вообще, что было, не помню! Как хоть нас зовут?

Мой спутник остановился и вытаращил на меня глаза: - Мелин! Ты меня, правда, не помнишь?

- Нет! - наичестнейшим образом я хлопнула глазами. - Я и себя-то плохо помню.

Парнишка остановился, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза. Мои очи были девственно пусты и чисты. В его - плескалось беспокойство и  испуг. Потом его лицо как-то искривилось и он хлюпнул носом.

- Эй, - испугалась уже я, - ты не реви! Давай-ка присядем, и ты мне все-все расскажешь с самого начала.

                      Мы нашли подходящий ящичек среди стоявших вокруг крепких амбаров, и присели на него.

- Итак?

Парень еще раз взглянул на меня и начал рассказывать:

- Тебя зовут Миллеинор. Десять лет назад к нам приплыли купцы из Серебряной долины и, расторговавшись, бросили тебя умирать в порту. - Парень осторожно посмотрел на меня: как я отреагирую? Я спокойно покивала ему головой, и он, выдохнув, продолжил: - Ты был избит и истекал кровью. Такой беззащитный и израненный светловолосый эльфийский мальчишка... Отец проходил мимо причалов, подумал, собачонка скулит какая, а там - ты. И он принес тебя к нам домой. Сначала ты лежал и просто глядел в потолок, не реагируя ни на что. Доктора говорили, что с такими ранениями не выживают. Я потихонечку прокрадывался в твою комнату, когда нянька уходила, и играл рядом, рассказывая про своих кукол, солдатиков и лошадок. А потом, когда меня начали учить читать, я приносил к тебе в комнату книжки и вслух читал  сказки... И тогда я увидел, какие красивые у тебя глаза, когда ты смотришь в мою сторону... - мечтательно прикрыл ресницы мой … друг?!

                    Мне как-то поплохело, и я невольно отшатнулась от парня. Тот сразу ухватил меня за руку:

- Не падай, расшибешься еще в таком состоянии!

Я сглотнула вязкую противную слюну и выдавила: - Тебя-то как зовут, трепетное создание?

Он, не отпуская моей руки, прижал ее, невзирая на мое настойчивое сопротивление, к своему сердцу и сказал укоризненно:

- Ну как ты мог меня забыть? Корин Ренский меня зовут… Вспомнил?

- Не-а. – я со злорадством покачала головой. Ночь перестала быть томной, и я с тоской подумала: “Во что же ты меня на этот раз вляпала, а, Судьба?”

- А скажи-ка мне Корин, почто ты меня крысенышем обозвал, друг любезный?

- Так кличка в порту у тебя такая – Мелин Крысеныш, - удивился парень.