Помощница судьбы. Пенталогия (СИ) - Бердичева Екатерина Павловна - Страница 4

- Глаза притуши! И не пялься так. Сама впервые себя вижу! – буркнула я Седрику.

- Не-ет, ты не Ирема. – констатировал мальчик.

- Я тебе про это битый час толкую! А ты заладил: пить, есть. Пойдем в лесок, под деревья, а то тут становится жарко! – скомандовала я. Кстати, одета я была в черные штаны и желтую рубаху. Думала босиком по камням и по сучьям идти будет больно. Но нет. Наличествовало ощущение обутости.

Мы спустились с холма и оказались в тени каких-то лиственных деревьев.

- Здесь сесть можно? Змеи, пауки не сожрут? – поинтересовалась я у Седрика.

- Нет, в наших горах чисто. Это на юге всякая нечисть по траве ползает. Ложись! – предложил он и первым плюхнулся на траву под дерево.

- Рассказывай! – потребовала я у пацана.

- О чем?

- О том, чего я не знаю. То есть, обо всем. Что за мир, кто живет, чем занимаются? И сколько нас таких, как ты и я? Где мы жили…

- Затарахтела, женщина! И откуда ты такая бестолковая? – посмотрел своими желтыми глазищами котенок. – Сначала о нас. Мы – это дарки. Оборотни. Живем мы здесь, в горных пещерах. Нас осталось всего три клана: волки, пумы и ящеры. Говорят, были еще, только мы о них ничего не знаем.

- А почему нас ловят люди? Наша вторая натура ведь тоже человечья?

- Так они-то об этом не знают! Вернее, знали, только давно забыли. У людей век короток. У нас – длинен. Когда-то случилось так, что дарки сошли с гор и поселились в долинах, вытесняя людей с насиженных мест. Тогда люди стали сопротивляться, и пролилось много крови. И люди вознесли молитвы Богам, о том, чтобы те их защитили от диких зверей, как они нас называли. Особенно слезно просил один настоятель горного монастыря, монахи которого иногда неделями не могли выйти из-под укрытия стен. А дарки ходили вокруг и смеялись. Они были сильными, очень сильными! Думали, что растопчут людской род и останутся одни во всем мире. Но у Богов была своя игра. А дарки ее  испортили своей самонадеянностью. И вняли тогда Высшие молитвам монахов. Сошел тогда с небесных высей покровитель людской Керрос и подарил настоятелю священный манок. Заслышав звук манка, дарки становились вялыми и безвольными и не могли сопротивляться людям. И теперь короткоживущие насмехались над некогда сильным противником, обращая оборотней в рабов, сторожевых слуг и бойцов на аренах. По сигналу манка мы сами убивали себе подобных. Но как не взывали дарки к своему покровителю Михангу, ответа не было. И теперь, думаю, пум больше не осталось. Мы с тобой последние. – Уныло закончил мальчик.

- А давай добежим до вашего поселения, посмотрим, вдруг кто-то да остался? Посоветуемся!

- Давай! – обрадовался Седрик. – Я как-то об этом не подумал!

- Тоже мне, сын Вождя! Мысли шире!

- А вдруг там засада?

- Не думаю. Ради двух котят они не будут рисковать удачной охотой. А у них сейчас много пленников!

- И папа, и мама! – личико будущего вождя неожиданно сморщилось, и из глаз побежали слезки.

- Так! – я грозно на него посмотрела. – Хватит рыдать! Нам нужен тот, кто сможет дать мудрый совет. Думай, сын своего отца!

Седрик перестал плакать и нахмурил брови: - Да, нам надо в поселок!

Мы перекинулись в кошек и плавно заскользили в тени хвойного леса в сторону холмистого предгорья.

Через полтора часа мы бродили в человечьем обличье по опустевшим пещерам. Седрик сначала тихо, потом громко начал кричать: - Эй, есть кто живой? Это я, Седрик! Отзовитесь!

Мы шли по анфиладе благоустроенных и отделанных комнат. Там стояли лежанки, накрытые мягкими серыми шкурами, шкафчики, столики и кресла. Была даже водопроводная система с канализацией! Я зашла, отметилась, попила и помыла ручки.

- Послушай, ястребиный коготь, а кладовые с едой у вас имеются?

- Кто? – повернулся ко мне мальчишка.

- Да так, - махнула я рукой, - так есть у вас тут что поесть? А то, - сурово посмотрела на него, - закушу тобой!

- Не закусишь! – легкомысленно поддразнил ребенок. – Что ты можешь одна без мужского руководства?

- Да ты, однако, шовинист! Так где колбаса, мужчина?

- Следуй за мной. – важно сказал сын вождя и мы двинули в закрома.

И чего только не было на леднике в глубинах пещерного лабиринта! И колбаса, и мясо: сырое, закопченное и даже стоял горшок с мясным супом. Вот его-то мы и вытащили.

- Как его разогреть? – простонал мой некормленый уже сутки желудок.

- Просто! – сказал ребенок и повел меня на кухню. Огня в очагах не было, но паренек взял поленья, сложил их колодцем, натолкав внутрь коры, и два невзрачных серых камушка. Постучав один об другой, он легко высек искры, и вот уже затрещала кора, и поднялся огонь.

- Ставь горшок на плиту. – приказал последний мужчина из клана пум.

Скоро горшок нагрелся, и по всему лабиринту потянуло сытным мясным запахом.

Издалека, из невообразимой глубины, вдруг послышалось эхо шагов. Мы одновременно вскочили, загораживая собой ценную емкость. Малец схватил тяжелый глиняный кувшин и встал у дверного проема. Шаги грозно приближались. Седрик замахнулся.

- Тише, не стоит делать того, о чем впоследствии пожалеешь! – раздался надтреснутый и хриплый, но вроде не совсем старческий, голос.

Мальчишка отбросил в сторону кувшин и вылетел из своего укрытия с криком: - Рослик! Ты жив! -  Жив, слава Богам. – мужчина снял со своей шеи пацана и, выпрямившись, посмотрел на меня. Я на него. Суп сзади меня шипел и плевался на всех. Развернувшись к плите, цапнула котелок за ручки и быстренько бухнула его на каменную столешницу.

- Седрик! Неси то, из чего у вас тут едят! – скомандовала я.

- Это ты, женщина, должна накрывать мужчинам на стол! – задрал нос малец в присутствии члена своей стаи.

- Тогда как хочешь, а я и через край похлебаю! – ответила я и наклонила горшок к себе, краем глаза поглядывая на стоящих в ступоре представителей семейства кошачих.

- Сейчас и вправду все съест. – прошептал мужчина в сторону мальчика. – Ну-ка, накрывай на стол!

Я тут же вернула горшок в исходное положение и прикрыла лежащей рядом крышкой.

- Ты кто? – поинтересовался вновь пришедший.

- Ирина. А ты?

- Рослик, вольный охотник. Я не видел тебя в стае, Ирина.

- Ай, не заморачивайся, - махнула я рукой, - сама я не местная, да и там таких нет. А где ты летал во время облавы, вольный птиц? Трофеев не видать, значит, свой среди чужих? – позиций у горячего котелка я не сдавала и одновременно рассматривала еще одного представителя народа Седрика. Мужчине на вид было лет тридцать – тридцать пять. Светлые прямые волосы по плечи, светлые брови и ресницы, тонкий с горбинкой нос и тонкие же губы. Глаза были неожиданно синими. Лицо какое-то очень худое, впалые щеки и легкая серебристая щетина на щеках. Высокий, но какой-то скособоченный на одну сторону. Одежда на нем тоже была светлой: светло-серая рубаха и такого же цвета штаны. Я тут же придумала ему кличку: “снежный барс”. Не помню, какие они у нас на самом деле, а этого хищника представила хорошо: одинокая бело-серая поджарая фигура на фоне покрытых снегами гор. Пока мы друг друга разглядывали, прибежал Седрик и сказал, что все приборы разложил и можно нести котелок. При этом обиженно смотрел на меня.

- Не мужское это дело: ведро к мусоропроводу выносить… - определила я настроение сына вождя. – Ладно. Так и быть. Котелок уж сама донесу.

И проплыла мимо задумавшихся над моими словами аборигенов в другой зал. Они отвисли и потянулись за мной на запах.

На столе стояли три глубокие миски, и рядом с ними лежали ложки.

Я разлила все, что было в котелке, начиная с себя, как с самой голодной. Или наглой? В конце концов, сюда я не просилась, паек мне не выдали, значит все, что нашла, то мое. К тому же, здесь не Египет, чтобы страстно желать отправиться сюда для поправки здоровья. Сами ошиблись, пусть сами и вытягивают. Это я вспомнила “руку судьбы” в черном прикиде из моего подъезда. А может, и вообще, я сплю и вижу сон? Такой цветной сериал “Русская баба Яга на службе мафии”. А еще я неожиданно обратила внимание на то, что не только двигаться, но и мыслить я начала как-то иначе.