Краснознаменный Балтийский флот накануне Великой Отечественной войны: 1935 – весна 1941 гг.. - Петров Павел - Страница 23

Идея дискуссии, её главные задачи и основная цель были изложены во вступительном слове крупнейшего теоретика и историка флота, начальника Морской академии М. А. Петрова. По его мнению, они заключались в том, чтобы «путем последовательного выяснения и решения частных вопросов морского строительства дать обоснованный научно и подкрепленный опытом ответ на вопрос “какой флот нам нужен?”»[375]. Он заметил, что прежде чем приступать к созданию Военно-Морского Флота, требуется ответить на принципиальные вопросы, сводящиеся к следующему – «для чего нужен флот» и «зачем нужен флот»! Лишь после выяснения этих моментов, можно перейти к обсуждению следующего важного вопроса – «какой нужен флот»! Причем, как отмечал далее Петров, «самым важным, первоочередным вопросом, с коего надлежит начать, с коего начинаются все науки, является вопрос определения метода, с определения того, как подойти к вопросу “какой флот нам нужен”, какие обстоятельства при этом надлежит учесть, как предостеречь себя от тех субъективных, односторонних заключений, которые не раз весьма вредно отражались на создании нашего флота, вызывая тенденциозные решения и тем самым направляя развитие флота по неправильному пути»[376].

Первые же заседания, прошедшие в Аудитории военно-морского дела на тему «Какой РСФСР нужен флот?», проведенные в феврале 1922 г., так и не дали окончательного ответа на поставленный вопрос. Дело в том, что чисто академический подход, предложенный представителями «старой» школы и отражавший общепринятые взгляды ведущих морских держав на вопросы строительства и применения флота, вступал в коренное противоречие с катастрофическим состоянием экономики Советской республики, не позволявшим осуществлять даже самого скромного финансирования флота. Говорить в таких неблагоприятных условиях о строительстве сильного линейного флота было просто бессмысленно. Поэтому уже в конце 1922 г. один из представителей «старой» школы Б. Б. Жерве предложил своим единомышленникам отойти от классической теории «владения морем» А. Т. Мэхэна и Ф. X. Коломба, предполагавшей наличие мощного линейного флота, и заняться разработкой вопросов «малой морской войны», т. е. теории, применимой к конкретным условиям конкретной обстановки[377].

Затем, с ноября 1922 г. дискуссия продолжилась уже под другим названием – «Два флота: флот морской и флот воздушный». Опираясь на зарубежный опыт, ряд авиаторов (К. Е. Вейгелин и Г. Григорьев) отстаивали приоритет военно-воздушных сил перед военно-морскими силами. Аудитория военно-морского дела, преобразованная в Военно-морское научное общество под председательством помощника главнокомандующего Вооруженными силами Республики по морским делам Э. С. Панцержанско-го, продолжила свою работу. В 1923 г. в Военно-морской академии было проведено несколько заседаний по поводу роли ВВС и ВМС в будущей войне. В итоге, морякам удалось выработать общий с авиаторами подход к определению места и роли морских и воздушных сил в системе Вооруженных сил Республики. Были определены новые методы ведения боевых действий на море, обусловленные появлением новых средств борьбы (подводных лодок и морской авиации). Весьма своевременными были выводы о необходимости создания и развития сбалансированного по классам кораблей флота. Тем самым, был дан импульс детальной проработке способов ведения боевых действий более слабым флотом в условиях «малой войны».

Более того, теория господства на море получила свое дальнейшее развитие применительно к тем конкретным условиям, в которых находился Рабоче-крестьянский Красный флот[378]. Важно отметить, что теория «владения морем» как таковая, вовсе не отвергалась сторонниками «малой войны». Более того, она вполне вписывалась в рамки существующей теории Мэхэна-Коломба, рассматривая существующее положение РККФ как временное. Старые военно-морские специалисты были чужды излишнего радикализма и смотрели далеко вперед в своих исследованиях, предвидя то время, когда в стране будет возможно строительство большого океанского флота.

Впоследствии, к концу 1920-х годов теория «малой войны» получила свое окончательное оформление. В отстаивании основных тезисов данной теории приняли активное участие такие крупные теоретики и деятели Военно-Морского Флота, как Р. А. Муклевич, А. П. Александров, И. М. Лудри, К. И. Душенов и другие («молодая школа»). Теория «малой войны» была ориентирована на сугубо оборонительную деятельность Военно-Морского Флота в прибрежных районах. Основной силой для действий ВМС в таких условиях выступал т. н. «москитный флот» – легкие силы флота (эсминцы, сторожевые корабли, торпедные катера), подводные лодки и морская авиация, которые должны были взаимодействовать между собой и с сухопутными войсками. Данная теория в наибольшей степени соответствовала возможностям имевшихся ВМС и экономики страны. Как уже говорилось выше, имелась и другая, «старая школа», представленная сторонниками теории «господства на море» М. А. Петровым, Б. Б. Жерве и Н. И. Игнатьевым, которые отстаивали необходимость иметь линейный флот. Однако, в период усиления политической борьбы со старыми специалистами в конце 1920-х – начале 1930-х годов, представители «старой школы» были изгнаны из рядов РККФ и репрессированы. Восторжествовала «молодая школа», отстаивавшая создание «малого флота»[379].

Окончательное решение в споре о том, какой нужен флот, было принято на расширенном заседании РВС СССР 8 мая 1928 г. В заседании совета приняло участие всё высшее командование Красной Армии, а также командующие морскими силами Балтийского и Черного морей[380]. Данное заседание было целиком посвящено одному вопросу – «О роли, значении и задачах морского флота в системе Вооруженных Сил СССР». Этот вопрос был поставлен начальником Штаба РККА Μ. Н. Тухачевским, который полагал, что «республика тратит непомерно много средств на морские вооруженные силы» и поэтому считал необходимым поставить этот вопрос на обсуждение[381].

На совещании были изложены две противоположные точки зрения относительно места и роли флота – начальника Штаба РККА Μ. Н. Тухачевского и начальника Учебно-строевого управления УВМС, профессора Военно-морской академии М. А. Петрова. По мнению Тухачевского, политика по восстановлению ВМФ и его дальнейшему строительству велась «не в развитие плана войны, а в развитие морского патриотизма наших морских работников»[382]. Иными словами, Тухачевский намекал на то, что военно-морское руководство намеревается строить флот лишь из соображений одного престижа. Кроме того, географическое положение СССР, как отмечал все тот же Μ. Н. Тухачевский, сильно отличается от положения Англии или Японии. То есть, морскими операциями враждебных государств нельзя нарушить ни экономической, ни политической целостности Советского Союза. «У нас нет такой внутренней коммуникации, которой могли бы угрожать морские флоты противника. Во всяком случае, не морская операция угрожает нашим тылам, а те сухопутные действия, которые будут развиваться в результате десанта. Поэтому; если к этому вопросу подойти с точки зрения обороны, то нужно сказать, что Морской Флот играет чисто вспомогательную роль при выполнении наших операций. Сухопутная армия и Воздушный Флот – вот основные киты, на которых фактически зиждется наша оборона страны. Чем больше средств мы здесь сосредоточим, тем больше выиграет дело обороны»[383].

Особенно решительно выступил Тухачевский против создания линейного флота, поскольку считал это совершенно бесполезной тратой финансовых средств. По его убеждению, следовало вообще отказаться от борьбы с флотами крупных военно-морских держав, а для других целей линкоры, как он считал, были и не нужны. «Здесь нужно совершенно откровенно сказать, что линейными средствами мы бороться с крупными империалистическими державами не сможем. Тот вред, который мы можем оказать нашим линейным флотом, недостаточен, чтобы можно было тратить для этого такие большие средства. Морской флот должен быть ограничен теми средствами, которыми мы сможем бороться с “лимитрофами”. Эта задача не настолько большая и не требует таких крупных средств»[384]. В итоге, начальник Штаба РККА предлагал решать задачу обороны морских границ СССР путем взаимодействия береговой артиллерии, стрелковых частей, бомбардировочной авиации и сил флота, рассчитанного «в своем развитии на участие в общем комплексе береговой обороны»[385].