Корпус - Каплан Виталий Маркович - Страница 31

Но все-таки где же Дыра? Костя растерянно огляделся. Странно, местность резко изменилась. И как он не заметил? Наверное, слишком уж углубился в свои хмурые мысли.

А вокруг все стало другим. Пологая равнина вздыбилась вдруг холмами, зазмеились во все стороны глубокие и узкие овраги, появились густые заросли крапивы и чертополоха. Земля под ногами сделалась вязкой, ботинки из нее приходилось выдирать с силой, и позади оставалась четкая цепочка следов. И еще что-то было такое, необычное. Костя не сразу понял, что это – слабое, низкое гудение, негромкий треск. Будто рядом тянулась линия электропередачи – только вот ничего похожего здесь, конечно же, не наблюдалось. По-прежнему над головой висело унылое небо, точно скомканный (и довольно грязный) носовой платок, по-прежнему справа дымилась мертвым туманом поверхность реки. Но Костя чувствовал – что-то сейчас должно случиться. Всюду – и в зябком воздухе, и в гибнущей траве, и в ободранных кустах – дрожала невидимая тревога, и с каждой секундой напряжение росло. Казалось, какие-то неуловимые силы наполняют собой все здешнее пространство.

А через минуту обнаружилась Дыра. Слава Богу, это был отнюдь не кошачий лаз. Неровное отверстие в ближайшем холме, достаточно широкое, чтобы не ободрать бока.

Костя бегом помчался к холму.

Вблизи холм оказался куда круче, чем виделось от берега. Отверстие находилось не так уж и высоко, но все же Косте пришлось изрядно помучиться, прежде чем он до него добрался. Глинистый склон был скользким, и несколько раз Костя, теряя равновесие, плавно съезжал почти до самого подножия.

Конечно, и куртка, и брюки густо измазались глиной, левую ладонь украсила длинная багровая царапина – Костя и не заметил, когда ободрался. Но это мелочи, главное – Дыра найдена. Можно считать, полдела сделано. Остался пустячок – спуститься и перейти на ту сторону. Перейдет ли он? И долго ли придется топать? Река, по всему видать, широкая, да и туман скрывает расстояние. Тем более, ход, скорее всего, петляет. Не подвела бы у фонаря батарейка.

А забавно вышло. Сколько раз он жалел, что прихватил со склада бесполезный, как ему казалось, фонарь, сколько раз хотел от него избавиться, а сейчас вот пригодился. Это что, тоже случайность?

Он вытащил фонарик из кармана, щелкнул рычажком. Свет вроде бы довольно яркий. Значит, пора идти… Почему-то стало вдруг тоскливо. Костя обернулся и посмотрел вокруг. Все то же самое – река, туман, холмы. Во всяком случае, он видит это все в последний раз. Да и о чем жалеть? Прощай, Корпус!

Костя лег на живот, перехватил фонарик левой рукой и по-пластунски полез внутрь.

Оттуда, из пещерной тьмы, ему в ноздри ударил какой-то странный запах. Впрочем, запах слабый, едва уловимый. Что бы это могло быть? А шут с ним, с запахом, не вечно же ему ползать в грязной норе. Доберется до того берега – и все, хватит с него пещер.

Оказалось, ползти, сжимая в руке фонарь, довольно неудобно. Левая рука действует вполсилы. Лучше бы налобник, как у шахтеров. Вот, и про шахтеров вспомнил! Раньше бы затрясся – болезнь, болезнь! Вот тебе и болезнь…

Когда глаза малость привыкли к темноте, Костя понял, что может и разогнуться. Плиты над головой резко пошли вверх. А сам ход углублялся все ниже и ниже, но не сильно. На самую малость. А что это значит? Холм был довольно близко от берега. Если бы ход шел прямо, то уперся бы в реку. Значит, ход пока что тянется в сторону. Что же из этого следует? Неприятная вещь следует. Долго, наверное, придется плутать. Потом, конечно, ход изогнется в нужном направлении, но вот когда? А что, если пещера протянулась на десятки километров? А то и на сотни? Он, кажется, где-то слышал о таких пещерах. Или читал. В общем, плохи дела. Может, здесь придется провести не один день. А жрать-то нечего. Конечно, в карманах еще осталось несколько кусочков засохшего хлеба, но их хватит всего на один раз. К тому же еще и воды нет. А ведь стоял около реки – и не догадался набрать бутылку. Впрочем, в пещерах вроде бы можно найти воду. Но это уж как получится. И значит, он имеет шансы помереть не только от голода, но и от жажды. Что случится гораздо быстрее. А случится ли? Или еще раньше его поймают эти, из Корпуса, или… Или что-то произойдет. Так что нечего раньше времени раскисать. Надо идти вперед.

Костя вытянулся в полный рост, так что даже спина хрустнула. Тренированный-то он тренированный, а позвоночник уже начинает ныть.

Приглядевшись, он вдруг понял, что бурые плиты стен обтесаны. Неужели природа постаралась? Нет, здесь явно поработала кирка. Интересно, сколько с тех пор прошло столетий? Косте почему-то казалось, что время здесь, в пещере, измеряется уж никак не меньше чем столетиями.

Но кто, интересно, все это делал? Кто рубил твердые камни, кто пробивал ход на ту сторону? И в голове вдруг как-то сразу возникла картинка… Мутное, желтовато-ржавое пламя факелов. Горячая смола с шипением падает на темные отвалы породы, и в неверном свете поблескивают голые, потные спины рудокопов, и мерзко, точно гвоздем по стеклу, скрипит колесо тачки…

Хотя, впрочем, это лишь его, Костина, фантазия, а на самом деле все было по-другому. Ведь чтобы рисовать себе такие картинки, нужно знать… А он ничего не знает о здешнем мире. Ведь и Корпус, и туманная река-граница, и пещера – всего лишь маленькие осколки чего-то огромного и жуткого. И об этом-то огромном он не знает ровным счетом ничего. Во всяком случае, не больше, чем о снежной пустыне, где он встречался с Белым. Вот кого хотелось бы сейчас порасспросить. Но Белого нет, да и появится ли он еще? Все, что мог – он уже сделал. И теперь остается надежда лишь на себя, на свои, если уж говорить честно, жалкие силенки. Да еще на Дыру – выведет же она его когда-нибудь на ту сторону.

А ход меж тем становился все круче. Что странно – пыли здесь почти не было. Будто какая-то спецбригада регулярно пылесосила эти бурые камни. Вообще, странная какая-то пещера. Да выведет ли она его куда-нибудь? Конечно, Сумматор назвал ее ближайшим выходом, да только не уточнил, долго ли придется идти. Тем более подозрительна эта усиливающаяся крутизна. Если дальше так пойдет, невозможно станет двигаться. И тогда… Тогда придется поворачивать обратно. Искать другие выходы. Сумматор же говорил – есть и другие. Не падать же вниз головой в какую-нибудь коварную пропасть.

А не попытаться ли рвануть на ту сторону вплавь? Но тут же он понял – это смешно. Смешно и глупо. Мгновенно потонет как слепой котенок. Добро бы это еще была простая река. Да и то, и в обычной реке долго в ледяной воде не протянешь. Но самое главное – река-то необычная. Граница… Стало быть, всякие ихние штучки. Ловушки всякие.

Но и здесь, в пещере, скоро станет не лучше. Скоро он покатится вниз, все быстрее и быстрее, пока не размозжит себе голову о красноватые камни там, на дне.

Видно, все же придется возвращаться. И нечего обманывать себя мечтой о других выходах. Не сумел воспользоваться ближайшим – где уж ему, сопляку, грезить об остальных. А что, если и впрямь сдаться? Ничего не поделаешь, побег не удался, так что же теперь, помирать? Вдруг они все-таки не такие бездушные? Может, все-таки простят? Он, конечно, упрямиться не станет, все им расскажет про Белого, про "болезнь"… Тогда – о радость! – всего лишь публичная порка и Дисциплинарная Группа. Или Первый Этаж. Место, откуда нет возврата. Оттуда уже никому не подняться. Никогда. Васенкина вот отправили, теперь и Костина очередь подошла.

Нет, не стоит обольщаться. Не отделается он Дисциплинарной Группой, как у них в ногах не валяйся. Нашел, на что надеяться!

И тут в его голову забралась странная мысль. Что, если бы сейчас ему сказали – возвращайся в Корпус, и ничего тебе не будет? Ни Первого Этажа, ни Дисциплинарки – вообще никакого наказания. Даже в Помощниках оставят. Даже в Стажеры возьмут. Все будет как раньше. Пошел бы он обратно?

Нет. Глупости это. Он свой путь выбрал еще в карцере. Нельзя оставаться в лапах у темной стаи. А теперь он вдобавок и кое-что знает про них. Пускай всего-ничего, пускай жалкие крохи правды, но ведь знает же! Слышал речи на собрании, потом опять же заговор Наблюдательниц припомнился. А жуткий лиловый свет, а стальной голос начальника Санитарной Службы? От всего этого такой гнилью несет, что лучше уж помереть, лишь бы туда не возвращаться. В тысячу раз лучше потонуть в ледяной воде, разбить голову о каменные плиты. Тогда, во всяком случае, он не достанется им.