Властелин Руси - Посняков Андрей - Страница 26
- Предыдущая
- 26/71
- Следующая
– А что? – Малибор вскинул брови. – Чем плох Онгуз?
– Да ведь попадется!
– И пусть. Не убьем князя, так хоть страх посеем.
– Ага, посеем, как же… Однако, чу! – Она вдруг замолкла и прислушалась. – Похоже – наши.
За деревьями, и в самом деле, показались слуги – четверо молодых крепких парней с одинаковыми несколько туповатыми лицами, словно вытесанными из камня. Двое из них тащили за плечами большие трепыхающиеся мешки, такой же мешок, только поменьше, был и у замыкающего.
– Все исполнили, как велели, – заметив волхвов, низко поклонился идущий первым.
– Где взяли? – взглянув на мешки, поинтересовалась Кармана.
– Где и было сказано, – пожал плечами парень. – Одного – на пастбище, другого в челне.
– В челне? – как ужаленный подскочил Мали-бор. – Я ж сказал – только на пастбище!
– Так на пастбище только один был, а вы ж велели двоих.
– О чем шум? – Велимор бесцеремонно вмешался в беседу. – Объясните-ка, чем тот, что в челне, хуже того, что на пастбище?
– А тем, брате, – вздохнула Кармана, – что пастушонка на пастбище хватятся, в лучшем случае, к вечеру. А вот того, что в челне… Кто знает, может, сейчас уже ищут? – Она вдруг зашипела на слуг: – Вам же говорено было – взять двоих с пастбища!
– Так не было там двоих.
– И что? Обошлись бы одним.
– Ладно, что теперь спорить, – махнул рукой Малибор. – Сейчас и начнем проворненько. Челн-то хоть затопили?
– Затопили, господине.
– Ну, хоть на это умишка хватило… Одначе не стойте, тащите всех к капищу…
Поклонившись, слуги развязали мешки. В одном – меньшем – трепыхался средних размеров барашек с грязновато-белой шерстью, в двух других были люди, два молодых парня: один – темно-русый, с круглым румяным лицом и вздернутым носом, худенький, но жилистый, крепкий; другой – значительно младше, белоголовый, смуглый, с широко распахнутыми глазами, серо-голубыми, как холодные воды Волхова. Он все оглядывался и никак не мог понять, где очутился. И главное, почему? Другой, тот, что постарше, был без сознания. На заросшем затылке запеклась кровь.
– Вы его не порешили, а? – Малибор строго посмотрел на слуг. Те виновато потупились.
– Он драться принялся. – Один из парней показал на явственно проступавший под глазом синяк. – Пришлось оглоушить.
– «Оглоушить»! – передразнил жрец. – Ладно, для ямы и такой сойдет… – Он переглянулся с Карманой и чуть улыбнулся. – А вообще-то, пусть гостюшка выбирает.
Поднявшись, посланец Вельведа кивнул. Подошел ближе к будущим жертвам. Вот тот, что лежит без сознания, крепок. Значит, будет мучиться дольше… может быть. А может быть, сразу помрет – кто знает? Башка-то пробита. Эвон, так и не пришел в себя до сих пор. Нагнувшись, молодой волхв похлопал круглолицего по щекам. Тот застонал, заморгал веками, но так и не пришел в сознанье.
– Этот – вам, – усмехнувшись, Велимор поднялся и, подойдя к плачущему отроку, взял его за подбородок, заглянув в глаза. Увидел в них страх, улыбнулся удовлетворенно и махнул рукой слугам:
– Снимите с него рубаху и подвесьте за ноги. Отрок трепыхнулся было – куда там! Сильные руки враз сорвали с него рубаху, привязали к ногам веревку:
– Куда вздергивать, господине? Молодой волхв огляделся.
– Да, вон, хоть на эту сосну, – он кивнул на кривое, росшее прямо напротив идолов дерево.
Слуги споро исполнили приказание. Любопытствуя, Малибор и Кармана подошли ближе. Велимор все с той же усмешкой, вытащив из-за пояса нож, ловко надрезал висящему вниз головой отроку вены. Закапала кровь, дымящаяся, густая, похожая цветом на темное ромейское вино. Молодой жрец слизнул ее с ножа, обернулся… Всякое повидали Малибор и Кармана, но того, что произошло дальше, не видели уже давно! Волимир вдруг крутнулся на пятке, взвыл, словно волк, и, отбросив нож в сторону, принялся зубами грызть несчастному отроку шею… Тот несколько раз дернулся, заверещал…
Когда все было кончено, Велимор повернул к жрецам окровавленное лицо. В широко открытых глазах его светилась радость.
Малибор и Кармана переглянулись и одобрительно хмыкнули. Похоже, именно того человека прислал Вельвед… того, кого надо.
– Ах, да, чуть не забыл. – Посланец улыбнулся и, вытащив из заплечного мешка узкий стальной прут, проткнул жертве сердце.
Кармана, подойдя, положила руку на плечо молодого жреца:
– Теперь наша очередь.
Вместе с Малибором они подтащили так и не пришедшего в сознание парня к глубокой, прикрытой старым лапником яме, полной ядовитых змей, и, без лишних слов столкнув его туда, выпрямились, отряхивая от налипшей земли руки.
Еще не успокоившийся до конца Велимор с любопытством заглянул в яму – жуткие скользкие кольца, темно-серые, шевелились, словно дождевые черви.
– Неплохо придумано, – тяжело дыша, кивнул он. – Похоже, он уже мертв.
– Боги приняли жертвы! – Малибор с Карманой, одновременно упав на колени, воздели руки к небу и заголосили. Тем временем слуги занялись бараном…
Велимор присоединился к ним, вспоминая всех богов, которых знал… и которых велел обязательно вспомнить жрец Вельвед. Как же их? Кром… Мадг… Морри-ган… Главный, кажется, Кром. Кром Кровавый – Кром Кройх. Да, не забыть бы отрезать голову… И тому, что в змеиной яме. Впрочем, вряд ли кто туда полезет, придется обойтись одним. И еще одно не забыть…
Подняв с земли нож, молодой жрец стесал со ствола дерева часть коры и окунул палец в лужу натекшей у корней крови…
Солнце еще не успело склониться к полудню, как вся компания, отмывшись от крови в холодной воде Волхова, погрузилась в узкую стремительную ладью. Слуги выгребли на середину реки и поставили парус.
Дивьян очнулся от ощущения чего-то холодного, мерзкого, ползающего словно бы по всему телу. Сдерживая стон, он чуть приоткрыл глаза – и увидел прямо перед собой узкую змеиную морду. Немигающе пусто смотрели глаза гада, узкий раздвоенный язычок щекотал губы. Дивьян подавил дрожь. Подумаешь, очутился в яме со змеями, эко дело! Могло быть и хуже – бросили б, оглушенного, в Волхов, лежал бы сейчас на дне, с русалками. Они такие же, как змеи, – склизкие, с хвостами. И с ними – верховный их господин, Ящер.
Нет, петь, пожалуй, не надо. Мало ли, не понравится хозяевам ямы. Вон их тут сколько! Шипят, ползают… Но вроде спокойны. Ежели сразу не укусили – есть шанс выбраться, главное, их не тревожить. Змея – зверь бесхитростный, нервный, каждого куста боится, со страху и цапнуть может. Дивьян, как и любой охотник из весянских родов, ползучих гадов ничуточки не боялся. Знал – человек для змеи не добыча, проглотить его она не сможет, и даже палец отгрызть, в отличие, скажем, от хорька иль куницы, неспособна вовсе. Мирная несчастная тварь. Поди-ко, поползай на голом брюхе! Труслива, всего опасается, врагов у нее хватает – и колючий зверь неглик-еж, и хищная птица. Бедная, бедная змея, кю, как ее прозывали весяне. Надо только не шевелиться, лежать спокойненько – эвон, солнышко-пяйвяйн поднимается, светит все ярче, пригревает. Недолго будут кю-змеи в своей яме сидеть, выберутся на охоту или так, подремать на солнце, свернувшись колечком на каком-нибудь горячем камне. Лежи себе, шевели хвостом – хорошо! Только вот птицы… Сожрут ведь и, как звать, не спросят. Глаз да глаз за ними. А глаз у змейки подслеповатый, почти ничего, прямо сказать, и не видит, заместо глаз да рук – один язычок раздвоенный, а язычком не больно-то птицу почуешь. Потому лучше б не на камне греться, а где-нибудь рядом. Да только не понимает этого змея – мозгов мало, вот и выползает на камень, а тут уж ее коршун-птица – хвать! – хорошее, вкусное мясо. Или неглик-еж подкатится незаметно, или барсук – вот уж зверь хитрющий, не то что змея. Бона, солнышко-то печет, припекает. Ползите, ползите, змейки, грейтесь да лягух-тритонов ловите. А покуда главное – не напугать, не шевельнуться невзначай, а то ведь точно – укусят со страху-то! А голова прямо раскалывается… Это тот, длинный, приложился каменюкой. Эх, не везет в последнее время Дивьяну, нигде счастья нет, куда ни кинь! То этот гад Олисей чуть нож под ребро не всунул, то вот, теперь… Кабы не Хельги-князь, валялся бы тогда близ хором, под деревьями, мертвый. Хорошо, выскочил тот коршуном, быстро спеленал Олисея… Олисея? Онгуз – имечко его гнусное, и никакой он не квасник вовсе – волхв иль помощник волхвов. Хорошо, что все так обернулось. Оказывается, в корчме-то у Ермила Кобылы Хельги-князь соглядатаев своих давно уже имел, а уж те каждый день отчитывались, когда – перед князем, когда – перед доверенным его человеком, Ирландцем, вот и мужик тот, в синей рубахе, на волосатой груди распахнутой, что встретился по пути Дивьяну, таким соглядатаем оказался. Тут же и велел князь позвать к себе Дивьяна, все повыспросил, велел малую кольчужицу под рубаху поддеть да исполнить все, как просил Олисей, Онгуз то есть. Дивьян и исполнил – так и схватили вражину. Что уж там князь с Ирландцем у Онгуза этого вызнали, Дивьяну то не особо и интересно было, выпросил у воеводы своего, Снорри, свободный денек, да с утречка пораньше отправился на тот берег Волхова, навестить сестрицу названую, Ладу чижу – не было у Дивьяна родней человечка. Навестил… Почти уже и добрался, да вот… Сиди теперь в яме, жди, когда змеи наверх повылазят. Хорошо еще, хоть так обошлось все.
- Предыдущая
- 26/71
- Следующая
