Белое крыло - Коковин Евгений Степанович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/27
• Следующая

После десятилетки Людмила закончила курсы метеорологов наблюдателей, но поработать ей не удалось. Мать неожиданно решила поехать на Север, в родные места. И город ветров и гололеда, как называют Новороссийск, был оставлен.

- А как же папа? - перед отъездом, наконец, решилась спросить Людмила.

- Отца у тебя больше нет, - холодно ответила мать.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Осмотрев то, что сумели Клавдий с товарищами сделать в его отсутствие, Юрий остался доволен. Закладка киля новой яхты была начата еще при нем, а теперь уже полным ходом шел набор корпуса "Дианы". Оказывается, яхтостроители не теряли времени, в то же время все работы выполняли тщательно, надежно точно, ни на йоту не отступая от разработанной конструкции.

После обеденного перерыва Клавдий остался в цехе на работе. Юрий решил зайти к директору, рассказать о поездке. Но перед этим он отозвал Дениску (второму матросу "Звезды" был выдан пропуск на судоверфь, и он прибегал сюда вечерами и помогал бригаде) и попросил его зайти к Людмиле. Пусть в восемь вечера будет в яхт-клубе.

Директора у себя не оказалось. Тогда Юрий пошел к Илье Андреевичу. Болезнь дяди, о которой сообщил Клавдий, обеспокоила юношу.

- Да-да, войдите, - отозвался Илья Андреевич на стук в дверь.

Он лежал на диване, покрытом синим байковым одеялом. Из-под одеяла тут и там выбивались кончики простыни. Он лежал не раздевшись, в легких брюках и пижамной куртке. Но когда Юрий вошел в комнату, Илья Андреевич сразу же поднялся и улыбнулся. Улыбка получилась вялая, мучительно-выдавленная, хотя в глазах была искренняя радость.

Комната все так же, даже ярче, чем в те дни, когда Юрий уезжал, цвела астрами и хризантемами, георгинами, гвоздиками, анютиными глазками волшебно-сказочным богатым и нежным многоцветьем. А по соседству на столе и на стульях лежали книги по кораблестроению, технические журналы и брошюры, огромная готовальня, рейсшина, трехлопастный гребной винт.

На низенькой тумбочке стояли два стакана: один пустой, другой с крепким чаем. На блюдце бледно желтели маленькие диски лимона.

- Заболели? - спросил Юрий.

- Да так, немного, - махнул рукой Илья Андреевич. Веки глаз его покраснели, припухли.

- Врача вызывали?

- Я сам подлечиваюсь. Врачи тут не помогут. Временная нервозность. Ну, рассказывай, что видел, чему научился! Садись.

Юрий заметил, как Илья Андреевич осторожно отодвинул поглубже под стул бутылку.

Чувствуя, что дяде сейчас не до его рассказов, а просит он об этом просто из вежливости и некоторого смущения, не вдаваясь в подробности, Юрий поведал о поездке, о балтийских яхт-клубах, о встречах на судоверфи.

Илья Андреевич слушал рассеянно. Потом он вытащил из-под стула бутылку.

- Может быть, немного при встрече за компанию и ты? - спросил он.

- Нет, - отказался Юрий. - Я еще маму не видел. Да и вообще...

Инженер налил полстакана, легко выпил, пососал лимон, закурил.

- На верфи был? "Диану" видел? - спросил он оживляясь.

- Видел. Все хорошо. Молодцы ребята.

- Вот денек-два, и я выйду. Нужно форсировать.

Они поговорили еще с полчаса, все о строительстве яхты. Оживление Ильи Андреевича и его уверенность в успехе постройки "Дианы" подбодрили Юрия. "Только нужно почаще заходить к нему, поменьше оставлять одного", - подумал Юрий и незаметно взглянул под стул, где в бутылке косоглазо поблескивала коварная жидкость. Ни читать нравоучений, ни давать советы старшему родственнику он не мог. Нужно было что-то придумать, чтобы помочь Илье Андреевичу, человеку, так много перенесшему в своей жизни.

Юрий вышел на улицу. В киоске "Союзпечати" он купил газеты "Известия", "Комсомолку", "Советский спорт". Рядим с "Союзпечатью" стоял киоск цветочный. И тут Юрий спохватился. В спешке поездки он не купил ничего для мамы и для бабушки - никакого подарка. А ведь уже давным-давно он собирался подарить Ольге Андреевне вазу для цветов.

До окончания рабочего дня времени еще оставалось почти два часа, и Юрий решил проехать в центр. Он вошел в магазин и долго колебался при выборе вазы, стараясь вспомнить или хотя бы угадать вкус мамы. Он выбрал средних размеров хрустальный сосуд, а для бабушки купил миниатюрный будильник. Такой будильник Татьяна Петровна видела у соседей и восхищалась его крошечными размерами и точностью хода. В продовольственном магазине он прихватил еще коробку конфет.

И Ольга Андреевна и Татьяна Петровна несказанно обрадовались его возвращению. А когда Юрий вручил подарки. Ольга Андреевна расплакалась. Она поставила вазу на стол и села перед ней в тяжелом раздумье.

Татьяна Петровна поспешно достала флакончик с валерьянкой, накапала в рюмку, подала невестке.

- Эта ваза не должна разбиться, - прошептала Ольга Андреевна. - Ни за что!

- Теперь можно освободиться от тех осколков, - сказал Юрий. - Почему ты плачешь?

- Нет, нет, - умоляюще запротестовала Ольга Андреевна. - К тому не прикасайся, пусть хранятся. А твоя ваза будет стоять на столе.

- Только я не догадался купить цветов. Но это поправимо.

- Спасибо, Юрик, - успокоилась Ольга Андреевна. - Сейчас будем обедать. Ты с дороги проголодался...

- Я виделся с Клавдием, - сказал Юрий.-А он, знаешь мама, ни одну столовую не пропустит.

Уходя в яхт-клуб, чтобы повидаться с Людмилой и пройтись на яхте, Юрий мучительно раздумывал: "Какая тайна хранится в осколках очень давно разбитой вазы?" Конечно, он догадывался, что эго связано с отцом. Но ведь у них есть много вещей, которые покупал, дарил, которыми пользовался отец. Однако Юрий понимал, что спрашивать и даже упоминать об осколках больше не следует.

В яхт-клубе его уже ожидали Людмила, Клавдий и Дениска.

- Я получила всего одно и очень крошечное письмо, - грустно сказала Людмила.

- У меня было очень мало времени, - ответил Юрий. - И потом... потом я не знал, куда лучше писать. Написал на детскую станцию, потому так коротко.

С моря тянул слабый и теплый ветер, и на середине реки неторопливо скользили сверкающие под вечерним солнцем чаечно-белые паруса яхт.

- Пройдемся? - спросил Юрий у Клавдия.

- Как прикажет капитан, - отозвался Малыгин. - Вообще то следовало бы. А то так и дисквалифицироваться недолго. Впрочем, мы почти ежедневно тренировались.

И вот они снова на "Звезде" - команда в прежнем составе с пассажиркой на борту. Счастливые часы свободы на воде, быстрого, хотя и монотонного движения под наполненным ветром парусом!

Нужно уметь слушать, как разговаривает река при полном безветрии или при самом легком бризе. Она говорит вполголоса, иногда шепотом: интимно, ласково, доверительно, хотя и не для всех понятно. Так разговаривает с охотником, следопытом, натуралистом скрытная для остальных, бдительно-настороженная тайга. Так открывают свои вековечные секреты астрономам, звездочетам и космонавтам далекие планеты и звезды.

О чем бормочет река?.. Она рассказывает не только о своем постоянном и настойчивом стремлении к морю, не только о своих обидах на теснящие ее берега и мели и не только о заповедных глубинах, где водятся мертвой хватки хищные щуки, угрюмые горбуны-окуни и резвые плутоватые плотички.

Яхтсмен Вишняков уже узнал от реки об изменении течений у поросших ивняком песчаных кошек. Река поведала ему об опасностях новых отмелей. Она рассказала о будущих приливах, о их запозданиях. И все очень тихо, втайне от еще не искушенных Людмилы и Дениски. А Клавдию она обо всем этом нашептала еще вчера и позавчера. Он тоже умел слушать и понимать ее.

А может быть, река еще говорила о большой любви и большой дружбе, о счастье жить и работать, о своей страсти к сильным, мужественным, волевым людям? Но тут к ее слушателям должно прийти воображение.

- Да, а все-таки приятно, когда вокруг тебя такое несметное количество аш два о! Правда, друг мой Дионис? - сказал Клавдий. - Скоро ведь начало учебного года, и эти аш два о понадобятся тебе на уроке химии. Изучай, пока сей жидкости так много вокруг!

• Предыдущая
• 19/27
• Следующая