БСФ. Том 25. Антология - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис - Страница 79

…Какое у меня сейчас великолепное ощущение ценности своей жизни: когда боишься умереть только потому, что не все понял, не закончил исследование!

И все это не то, и все это не так! Я могу написать немало соединенных в интересные предложения слов, могу сдобрить их уравнениями и формулами, чтоб посредством всего этого объяснить свою идею другим… А вот насколько я понимаю ее сам? Ведь предмет ее не где-то в космосе и не под микроскопом, не в колбе; этот „предмет“ — все вокруг меня, во мне, в других. Просто все. Истина выражена самим фактом существования мира.

Сегодня, 25 декабря, я, кажется, воспринял вселенское волнение. Или оно мне пригрезилось?… Я и сейчас еще прихожу в себя. Впечатление было сильное, не так просто его описать.

Час назад, в одиннадцать, я лег спать. Сразу, как водится, не уснул: лежал, думая все о том же. Расслабил тело, сосредоточился мыслью: вот она, среда, всюду и возле моей кожи, и во мне! Пришло полузабытье, в котором мысли переходят в зыбкие образы, а те расплываются в причудливые ощущения. Вот тогда и произошло что-то, отчего я вскочил вдруг — весь в поту и с колотящимся сердцем.

Что же было? Сначала сникли словесные, понятийные мысли. Взамен появились какие-то призрачно зримые (хотя глаза, понятно, были закрыты) блики, колеблющиеся струи — почему-то золотисто-желтые. Они мельтешили, сплетались в вихри, снова растекались. Потом волнение стало… каким-то более общим, что ли? (До чего же здесь бессильны слова!) Оно распространилось по телу чередованиями тепла и холода, упругости и расслабленности, становилось плавнее и мощнее. И даже я понимал, что это мелкие частные пульсации во мне сливались, складывались в более крупные, а те складывались с внешним ритмом. Вот биения сердца совпали с ним. Меня — и по мышечным, и по тепловым ощущениям — будто стало колыхать от правого бока к левому. Потом пошли волны и вдоль тела. Они не только колыхали, но и слегка то расширяли, то сжимали меня. Я вроде как начал пульсировать.

Но я еще чувствовал себя отдельным телом, только погруженным во что-то объемно колеблющееся. Потом — видно, внешние ритмы целиком подчинили внутреннее волнение — перестал это чувствовать! Откуда-то извне приходило тепло — мягкое, будто живое; оно превращалось в жар. Я понял, что будто растекаюсь, плавлюсь… и тут импульс животного ужаса напряг тело! Я вскочил.

Что же это было? Температура 36,7°, идеальная норма.

Этот толчок внутреннего ужаса… Сейчас такое чувство, будто спасся: летел в пропасть, но успел ухватиться за камень. Боюсь снова лечь. И никогда я не был психом… Во внешнем растворялось мое „я“?

Это и было то самое понимание, которого я столь декларативно желал и ждал? Гм… Скорее даже не оно, только подступ к нему.

Брось ты это дело, Калуга! Брось, пропадешь! Займись обычной наукой, делай докторскую. Или снова женись — будешь заботиться, ссориться, растить детей: все отвлечешься… А то пропадешь ни за понюх табаку. Ну их, эти страсти!

А ведь не брошу…»

Эта запись была отчеркнута красным карандашом следователя. «Да, действительно», — качнул головой Кузин.

«Даю — под впечатлением той ночи — Энергетическую Теорию Интуиции. Или Теорию Интуитивного Резонанса, как угодно.

1. Что такое интуиция, никто не знает. Знают лишь, что она есть и что ею можно руководствоваться в оценке сообщений и в предвидении дальнейшего не хуже, чем логикой (Кстати, что такое логика, тоже толком не ясно). И тем и другим путем мы пытаемся составить верное представление о действительности, понять истину. Можно определить так: интуиция — понимание конкретной истины не путем рассуждений, а по какому-то внутреннему сигналу в нашей психике.

Сигнал этот, хоть и относится к „тонким движениям души“, несомненно, материален. Какая же его природа?

2. Каждый, кому приходилось понимать или создавать новое: изобретать, открывать, решать сложную жизненную задачу (это важно, что жизненную!), знает, что в момент понимания или правильного решения исчезает усталость, даже если бился над проблемой днями и ночами. Человек чувствует прилив сил, бодрость, хорошее настроение, желание работать еще и еще — и нетрудно ему, даже тянет.

Так было и у меня, когда пришел к „шутейной“ идее о переменных микрочастицах, так было и в других догадках о свойствах волнующейся материи. Так бывало и раньше, когда в работе или в жизни приходил к истинному решению. Поднимается тонус, хочется счастливо смеяться, неизвестно откуда берутся силы… Такое состояние — по сути, единственный факт о природе человеческого творчества. Его именуют „озарением“, „вдохновением“, „наитием“, но все это словеса. Строгая его суть в том, что в человеке возникает прилив энергии.

И наоборот: когда от внешних причин или по легкомыслию сбился с пути к пониманию — чувствуешь тупой упадок сил, руки опускаются.

Что же это за энергия понимания истины, откуда она берется в человеке? И ведь внезапно, явно не от еды и питья.

3. Вникнем в механизм познавания человеком действительности. Из среды в меня проникают сигналы. Ассортимент их огромен: мы обычно выделяем те, которые можно отнести к органам чувств (обоняние, зрение, слух, осязание, вкус, равновесие), — но это далеко не все. Есть и чувства симпатии или неприязни, тревоги заботы, юмора, уверенности, любопытства… всех не перечесть. Они наличествуют, хотя специальные органы для них установить затруднительно.

Все сигналы, объединяясь, создают во мне (в мозгу? — наверно, не только…) некий чувственный образ — модель среды. Когда ощущения неполны или искажены, модель неправильно отражает внешний мир; когда же они достаточно полны и не искажены, она близка к реальности.

Ясно, что сигнал интуиции — это ощущение близости модели во мне к изучаемой действительности. Почему есть такое ощущение и почему оно выражается приливом энергии?

4. Пока мы считаем, что реальность это пестрое нагромождение статичных тел и независимых явлений, понять это невозможно. Иное дело, если полагать, что реальность — сложное, но единое пространственно-временное волнение материи. Тогда отражающая эту реальность модель — тоже четырехмерное волнение во мне, в субъекте. И когда волнение-реальность и волнение-модель похожи — возникает резонанс…»

«Ого! — Виталий Семенович, который уже несколько устал от чтения блокнотов и подумывал лечь спать, вдруг и сам почувствовал бодрость, живой интерес и прилив энергии. — Интересно! Этого мне Дмитрий Андреевич не рассказывал…»

«…А резонансные колебания, милостивые государи, тем и отличаются от нерезонансных, что, где бы они не возникли: в камертоне, в мостах, в радиоконтуре, в нервной системе (то есть во мне), — они почти не требуют подпитки энергией. Значит, на поддержание в себе любой модели мира, кроме истинной (а ведь даже отсутствие у человека определенных представлений о мире, незнание, — есть ложная модель!), человек затрачивает изрядную энергию. Когда же он приходит к истине, эта энергия высвобождается.

Поехали дальше (рука сама пишет — вот оно, интуитивное подтверждение, что иду верно!). Но реальность — не простенькие синусоиды, как для радиоконтура или камертона; это сложнейшее объемное волнение со множеством гармоник. Нас же обычно занимает какая-то частность: отдельное явление, свойство, факт или взаимосвязь немногих фактов, то есть одна или несколько гармоник из вселенского волнения материи. До остального нам дела нет: ведь именно куцые отрывочные истины легко реализовать на рынке житейских отношений — для заработка или самоутверждения… Я это вот к чему: если, нащупав истинную модель малой частности (иначе говоря, войдя в интуитивный резонанс с одной или немногими гармониками волнения), человек испытывает заметный прилив энергии, — то какое же огромное количество энергии высвободится в нем, если он вдруг поймет все? Не словами, не уравнениями — а почувствует всю истину о мире и себе!