Музыкальный приворот. На крыльях - Джейн Анна - Страница 4

– А у нас скоро свадьба будет! Может быть, – добавила она и многозначительно хмыкнула.

– Свадьба? – искренне порадовалась я за подругу. – Здоро…

– Тише ты, – зажала мне рот ладонью подруга, оглянувшись. – Услышит еще. У Валеры не уши, локаторы.

Я улыбнулась. При мне так Валерия еще никто не называл. Только Бабой Ягой.

– В общем, он хочет мне сделать предложение, – поведала Настя, которая, как и я, еще полгода назад и не думала об отношениях. – Я подслушала его разговор с другом.

– Насть, поздравляю, – искренне сказала я. Мне и правда было радостно за этих двоих.

– Но тут есть проблема. Этот идиот так и не признается, что сыночек богатенького папочки, а все строит из себя водителя, – прошептала Настя и картинно смахнула пот со лба.

– Признается, – уверенно отозвалась я. Что в этом сложного?

– Но он и своему отцу не говорит ничего, – заговорила подруга. – Тот не знает, что Валера со мной встречается. Ну, и что жениться хочет. Ты же понимаешь, что богатые предки своих деток абы за кого не отдадут. Кому нужен мезальянс?

Я медленно кивнула. А ведь и верно. Родитель Валерия – человек далеко не бедный и, как я понимаю, властный. Разрешит ли он единственному сыну связать жизнь с Настей? Нет, она хорошая, верная, понимающая, хозяйственная и действительно любит Валерия, но… Есть ли его отцу до этого дело?

– И что вы будете делать? – спросила я.

– Не знаю, – вздохнула Настя. Глаза ее воинственно сверкнули. – Но я собираюсь за него бороться. И точка.

Знала бы я, что скоро мне придется повторить эти слова…

– Все будет хорошо, Насть, – коснулась я плеча подруги.

– Молчи, тихо, – в панике зашептала она. – Он идет.

И подруга стала громко и несколько наигранно обсуждать сплетни о соседях из тридцать пятой.

Валерий был столь любезен, что помог донести сумку до двери, хотя я просила его не делать этого, а после вместе с Настей они исчезли в лифте: оба веселые, загорелые, чем-то неуловимо по духу похожие друг на друга.

Если они женятся, я буду за них только счастлива.

Интересно, а у меня может быть свадьба?

С этими мыслями я попыталась найти ключи в сумке, но эта попытка была безуспешной, и я, плюнув на все, позвонила в дверь, за которой, почему-то перестало орать мою любимое: «Убью на хрен!» Раньше фраза звучала, когда включали свет в прихожей, теперь заменяла звонок – Томас долго не мог нормально подключить его, и ему решил помочь дядя Боря. Под его чутким руководством папа подсоединил провода. А дядя Боря потом долго хохотал. И ведь критик, бизнесмен, а ведет себя, как ребенок.

Дверь мне открыла совершенно незнакомая, среднего роста крепкая девица в черной майке и шортах, поверх которых был накинут Лешин фартук. Выглядела девица эпатажно: короткие встрепанные волосы цвета воронова крыла, многочисленные проколы в ушах и один – в носу, а также татуировка на руке в виде какого-то мифического чудовища. Лицо ее было симпатично, но своеобразно: острый взгляд карих насмешливых глаз, тонкие губы, удлиненный нос. Она была похожа на хищницу.

– Вы кто? – спросила я, не испытывая особенного удивления. В нашей квартире кого только не бывало.

– Хозяйка, – ответила девушка. Голос ее был слегка грубоватым, что было под стать внешности.

– Чего? – закрались в мою душу нехорошие подозрения. Какая еще хозяйка?

Медной горы. Дай ей по лбу железной ложкой и гони в три шеи.

– А ты кто? – поинтересовалась «хозяйка». – А-а-а, – протянула она, – сестра? Что ж, проходи, сестра, – пригласила она меня в собственный дом. И я зашла.

– Сестра? – подняла я бровь, ставя сумку на пол. – Вы что, из церкви?

Вот только религиозных деятелей, зовущих всех подряд братьями и сестрами, мне в квартире не хватало. Не то, чтобы я против – каждый верит, во что хочет, но делать из дома молельню как-то не особо хотелось.

– Из церкви? – почесала затылок девица и расплылась в улыбке. – А, мне нравится твое чувство юмора, сестра. Я тут оладушек нажарила, хочешь? – спросила она меня добродушно. В квартире действительно вкусно пахло. – Думаю, вечером мясо с картошечкой сварганить, а то вы тут голодуете.

– Вы нашим поваром стали? – разулась я и аккуратно поставила обувь на полочку.

Девица весело расхохоталась.

– Из церкви, поваром… Кем ты меня еще сделаешь, а? – спросила она весело. И тут, слава богу, из кухни вырулила Нелли, на ходу что-то дожевывая.

– Онни! – бросилась она ко мне и даже обняла в порыве сумбурной нежности. – Ты как?! Как Антошка?! Понравилось в Москве?! Представляешь, а эта онни[1] – невеста Эдгара!

– Что? – опешила я. Несколько дней назад уезжала, брат вроде бы девушек шугался, а тут уже невеста, смотрите-ка. Я так однажды приду, а он уже чей-нибудь муж. Или отец.

– Кира, – протянула мне руку девица.

– Катя, – с недоумением пожала я ее. Рукопожатие вышло крепким.

– Знаю, – кивнула Кира.

– Кстати, Эд – атеист, – сразу сказала я. – Он верит только в себя. Ну и в искусственный интеллект.

– Ой, не могу, юмористка, – захохотала эта Кира. – У вас вся семья прикольная.

– Вливайся, онни, – широко улыбнулась перешедшая на употребление корейских словечек Нелли. – Знаешь, как она готовит обалденно! Быть тебе нашей невесткой! – заключила она торжественно, обращаясь уже к гостье.

– Что ты несешь, – вылез из своей комнаты и Эд, услышавший шум в прихожей. Выглядел он слегка смущенно – явно из-за Киры, но старался быть уверенным. Но, самое главное, в его глазах было что-то похожее на нежность. Примерно так он смотрел на свой новый системный блок, когда собственноручно собрал его, заказав какие-то жутко дорогие детали.

– Так, я не поняла, милый, ты что, не хочешь на мне жениться? – с разбойничьей ухмылкой переспросила Кира и пошла на него. Я думала, братик попяться, но он только усмехнулся. По-взрослому! И взял ее за запястье, останавливая. Девушка лихо ему подмигнула, и Эдгар едва удержался от улыбки.

Мы с Нелли переглянулись, стараясь не засмеяться – выглядели эти двое немного нелепо, но ужасно мило.

– Жду в едальне для дальнейшего знакомства! – скомандовала Кира и утащила Нелли и Эда следом за собой.

Приведя себя в порядок и приняв освежающий душ, я направилась в кухню. Брат и сестра сидели и спорили, вернее, Нелли усиленно что-то доказывала, а Эдгар вяло отмахивался. Кира же деловито хлопотала у плиты. Она одновременно готовила оладьи, какой-то мудреный соус, что-то помешивала в двух кастрюльках сразу и резала овощи для салата. Чувствовала она себя в нашем доме вольготно, как будто бы сто лет уже готовила в этой кухне.

– Чем я могу помочь? – спросила я, чувствуя себя неловко. Кира казалась настоящим ураганом: она успевала все, умудряясь и весело болтать, и делать дела.

– Сиди, ты с дороги устала, – щедро махнула рукой девушка.

Как оказалось, прибыла она в наш дом ровно через несколько часов после моего отъезда, вместе с сумкой, умудрившись около подъезда поругаться с Фроловной и пенсионным патрулем – видите ли, Кира стояла и курила, и дым попадал как в окна первого этажа, так и на детскую площадку. Девушкой Кира оказалась бойкой и бодро отвечала старушкам, доводя их до белого каления. Они едва не вызвали наряд полиции, однако Кира сумела пробиться сквозь пенсионный патруль и попасть в подъезд вместе с кем-то из жильцов.

Звонок в дверь стал неожиданностью для всех, кроме Эдгара, который ее ждал, но скрывал приезд. По рассказам сестры, он лично открыл дверь и привел Киру в кухню, где за философской беседой сидели Алексей, Томас, а также дядя Боря и еще несколько папиных дружков.

– Это Кира, и она поживет у нас, – объявил Эд присутствующим, и, конечно же, ему никто и слова не сказал. Папа тотчас захотел познакомиться со столь прекрасной девушкой, и любопытные гости, которым стало интересно, что творится в личной жизни затворника Эда, его в этом поддержали. Так Кира на неопределенное время осталась у нас.