Вендетта для Святого - Гаррисон Гарри - Страница 25

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая

— И только турист, говорящий по-английски, может в такой день, как сегодня, лезть сдуру от моря в горы, — сказал он, надеясь, что эта версия продержится хоть немного и создаст видимость, что он пришел совсем с другой стороны.

Мастер ловко смыл пыль с лица Святого и покрыл его нежным бальзамом пены.

— Полагаю, вы очень любите прогулки?

— Меня убедили отправиться в вглубь острова, чтобы увидеть настоящую Сицилию, с которой не сталкиваются обычные туристы, — ответил Саймон между двумя глотками из следующей бутылки. — К несчастью, я забыл о таких деталях, как рельеф и климат. И рад, что попал в ваш городок, но не могу сказать, что с удовольствием думаю о возвращении по той же дороге. Здесь можно поймать такси или кто-нибудь дает машину напрокат?

— Нет, ничего подобного, Мак, — Мастер занялся бритвой устрашающих размеров. — Два раза в день ходит автобус. Утром и вечером.

— Когда?

— Всегда в шесть. Не ошибетесь.

Далекий от шутливого настроения парикмахер казался еще более унылым перед лицом бездонной убогости этого захолустья, куда забросила его судьба. Натянув большим пальцем кожу на щеке Святого, он с нажимом провел по ней своим дедовским лезвием.

— Вы поступили очень неразумно, вступив в схватку с мафией, — сказал он, не меняя тона.

Необходимо признать великое искусство Саймона владеть собой, в результате чего он умудрился даже не вздрогнуть при этом убийственном замечании. Острие бритвы с легкостью пера на бесконечно долгий миг уперлось в его горло, парикмахер невозмутимо смотрел ему в глаза, на что Саймон ответил таким же неподвижным взглядом. Потом парикмахер пожал плечами и отвернулся, чтобы вытереть пену со своего смертоносного орудия о края служащей для этого поношенной резиновой мисочки.

— Я вас не понимаю, — сказал Саймон, чтобы поддержать беседу.

— Это вы так только говорите. Я тут сидел и видел дорогу до самого поворота, вы пришли не оттуда. Нет, простите, вы пришли со стороны гор, из Мистрета, и, наверно, это вы наделали там у них дел.

Он приступил к обработке другой щеки; на этот раз Саймон уже спокойнее воспринимал прикосновение бритвы. Если у мастера и были кровожадные намерения, он не преминул бы воспользоваться предыдущей оказией.

— Что случилось в Мистрета? — спросил Саймон, с успехом подражая чревовещателю и оставляя в неподвижности лицевые мышцы.

— Не знаю и знать ничего не хочу. Мне уже звонили, три раза звонили в эту дыру и сказали, что я должен делать. Сообщили, как вы выглядите, что говорите по-английски и что все должны за вами следить.

Дальнейшее притворство не имело смысла.

— Они знают, что я здесь?

— Нет. Это общая тревога. Они не знают, где вы, и просто передают, чтобы все были настороже.

— А я уже подумал, что вы меня выследили, как Шерлок Холмс.

— Не надо смеяться. Я хотел послушать вас и убедиться, что вы за тип.

— Так почему же вы при оказии не перерезали мне глотку? Глядишь, получили бы награду.

— Слушайте, а зачем мне вас убивать? Достаточно дать вам уйти и позвонить куда следует. Мафия сама все сделает. А я останусь в стороне и наверняка поимею свой интерес. Так что лучше не дразните меня.

— Простите, — сказал Святой. — Но вы должны признать, что каждый бы удивился, наткнувшись в этих местах на такого порядочного человека, как вы.

Мастер вытер бритву и снова начал точить ее плавными взмахами, глядя на лезвие, сверкавшее в лучах света, падавшего через дверь.

— Я ж ни за вас, ни за мафию. Никому ничем не обязан. Они, конечно, приглядывают за тобой, как гангстеры в Чикаго. Только в Чикаго я зарабатывал гораздо больше и больше мог себе позволить. Я свое дело знаю. Мне нужно было остаться там, где дела шли хорошо, но я подумал, что здесь будет спокойнее, с социальным страхованием и вообще с тем, что я поднакопил, можно будет жить припеваючи. Нужно было как следует подумать.

— Все это, однако, не объясняет, почему вы меня не выдали.

— Вы слушайте меня. Позвонив, они сообщили ваше имя, Саймон Темплер. Вероятно, этой деревенщине оно ничего не говорит. Но я-то повидал свет. Я знаю, кто вы такой. Знаю, что вы дали прикурить многим преступникам. Это мне нравится. Я выдал бы вас, не раздумывая, придись мне выбирать ваша голова или моя. Но совсем другое дело сейчас, раз я могу помочь вам выбраться из западни, не вмешиваясь во все это. Я даже скажу вам, как выбраться из города.

Неожиданно послышался рев поднимающегося в гору мотоцикла, который влетел на площадь, как огромный шершень, страдающий икотой. Парикмахер замер, и Святой заметил, как кровь отлила от его лица. Это мог быть только посланец мафии.

— Быстро! — шепнул Саймон. — Мокрое полотенце!

Получив приказ, совпадавший с его профессиональными рефлексами, парикмахер метнулся к ящику со льдом и выхватил из-под кусков льда и оставшихся бутылок мокрую салфетку. Поспешно завязал ее на шее Саймона и ловко накрыл ему лицо в ту самую минуту, когда зловещий звук шагов раздался у входа, занавеска из бус зашелестела и кто-то заглянул внутрь.

Это была интересная ситуация, правда, скорее для зрителей, чем для участников. К счастью, ее продолжительность не превысила возможностей самообладания Саймона. Ответы парикмахера были короткими и невнятными, наконец занавеска зашелестела снова, шаги удалились, и все стихло.

Полотенце было поспешно сорвано с лица Саймона.

— Быстрее уходите, — хрипло произнес хозяин, горло которого сдавило страхом.

— Что он сказал? — спросил Саймон, спокойно вставая с кресла.

— Уходите отсюда, — парикмахер дрожащим пальцем указал на двери. — Это посланец мафии, он приехал оповестить всех членов мафии в селении. Они убедились, что из Мистрета вы не отправились на побережье, значит, будут искать в горах. Еще не знают, что вы были здесь, но через несколько минут вы потеряете последний шанс. Убьют вас, а если узнают, что вы были здесь, убьют и меня. Поэтому уходите, уходите!

Святой был уже у дверей, осторожно глянул сквозь занавеску.

— Как, вы говорили, можно выйти из города?

— Убирайтесь!!!

Только страх, что его услышат снаружи, превратил в писк этот отчаянный вопль, и Саймон понял, что исчерпал остатки оказанного ему гостеприимства. Единственным утешением было то, что в безумном желании избавиться от нежеланного гостя парикмахеру некогда было вспомнить о плате за пиво и салями, не говоря уже о бритье, к превеликому удовольствию Святого, сэкономившего остатки мелочи в кармане на другой крайний случай.

— В любом случае, спасибо за все, дружище, — сказал он и вышел на площадь.

Опертый о бордюр мотоцикл был большим искушением, но, поскольку Саймон Темплер дорос до автомобилей задолго до того, как появились агрегаты такого рода, выяснение каким образом можно привести его в движение, заняло бы слишком много времени. Тем более что на данном средстве передвижения нечего было и думать о скрытной езде: грохот мотора послужил бы прекрасным ориентиром для преследователей. Он с сожалением решил, что это не для него.

Теперь, когда каждый шаг удалял его от центра городка и риска полного окружения, дух в нем снова взял верх над телом, которое, отдохнувшее и освеженное в убогой парикмахерской, восстановило силы до такой степени, что когда Святой увидел какого-то недотепу, вытаращившегося на него у последних домов поселка, это только послужило вызовом его извечному отчаянному лихачеству. Умышленно не сворачивая, он шел, не отводя глаз, пока тот не дрогнул, сломленный самоуверенностью пришельца.

— Чао, — покровительственно сказал Святой с надменным неаполитанским акцентом. — Он будет здесь через несколько минут. Но не вздумай на него пялиться, он заметит и сбежит.

— Ну так что мне делать? — буркнул гигант.

— Сделай вид, что занят чем-то другим. А когда пройдет, засвистишь Ариведерчи, Рома, да погромче. Мы услышим и будем настороже.

И пошел дальше, не потрудившись обернуться, чтобы посмотреть, как принят к исполнению его приказ, хотя и чувствовал какой-то зуд в затылке.

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая