Звезды южного неба - Хэран Элизабет - Страница 94

Во время войны мало что изменилось в жизни Кенгуру-кроссинг. Поставки продовольствия сократились, и жизнь стала труднее, что заставило людей стать более изобретательными.

Но поскольку городок был очень изолированным, его жители мало что слышали о мировых событиях. Газеты попадали в город в лучшем случае через месяц после выпуска.

А вот на пастбищах все было по-другому. Почти все здоровые мужчины ушли в армию, поэтому на хозяйстве остались женщины. У них не было выбора — им приходилось делать ту работу, которую обычно делали их мужья. Было очевидно, что Росс Купер восхищался этими мужественными женщинами, которые прилагали все усилия, чтобы сохранить свой пастбища, пока их мужья воевали. И, по всей видимости, они, в свою очередь, восхищались его преданностью своему делу.

Читая страницу за страницей, Эстелла как бы проникалась чувством одиночества, которое постоянно испытывал ее отец, хотя не всегда говорил об этом прямо. Подолгу гуляя на равнине или по берегам Диамантины, Росс часто думал о ней и ее матери, и эта грусть отражалась в его записях. Отец писал, что очень жалел, что Каролина не осталась с ним до рождения Эстеллы, и он так и не увидел свою дочь. Но тут же добавлял, что не смог бы перенести отъезда жены вместе с ребенком, потому что был уверен, что влюбился бы в свою дочь. Он говорил, что хотя и не видел ни разу Эстеллу, его сердце обливалось кровью от любви к ней. Читая эти слова, Эстелла чувствовала его боль, и ее собственное сердце разрывалось на части от сострадания. Отец был так нужен ей теперь… так же, как она была нужна ему тогда. Как и он в те времена, Эстелла сейчас чувствовала, что у нее не хватает частички ее сердца.

В 1947 году Росс написал, что правительство Австралийского Союза приобрело авиакомпанию «Квантас» и сделало ее главным авиаперевозчиком страны. Он добавил, что в этом же году «Квантас» открыла регулярные рейсы в Лондон — так называемый Маршрут Кенгуру. Росс писал, что молится, чтобы Эстелла когда-нибудь прилетела в Австралию. Он всегда мечтал о том дне, когда они встретятся.

В конце 1940-х годов Росс стал больше писать об аборигенах, но, казалось, все его внимание захватила Мэй. Было ясно, что он все больше ей интересовался, и она его даже восхищала. Кроме того, он упомянул о появлении доктора Дэна Дугана.

«7 января 1948 г. Сегодня в город приехал доктор Дэн Дуган. Он должен сменить Стивена Холланда, который страдает редкой формой легочного заболевания.

10 марта 1948 г. Бедняга Дэн. Он прекрасный врач и очень хорошо относится к аборигенам, но ужасно страдает.

12 сентября 1948 г. Мы с Дэном стали большими друзьями. Я изо всех сил стараюсь не позволять ему напиваться, но, боюсь, никто не сможет залечить его боль. Он рассказал мне по секрету о несчастном случае, который стал причиной его ужасных душевных страданий. Я попытался убедить его в том, что он не виноват, но Дэн не слышит моих слов утешения. Дэн — еще совсем молодой человек, но если он продолжит идти по этому пути самоуничтожения, то, думаю, у него совсем не будет шансов состариться, что очень и очень жаль, потому что он талантливый врач и многое мог бы дать миру.

15 ноября 1948 г. День рождения Эстеллы. Я только что получил письмо от Фло и самый прекрасный подарок — небольшой рисунок с изображением Эстеллы. Она — просто прекрасна. Сколько лет уже я все пытался представить ее себе, но, как оказалось, Эстелла намного красивее, чем мое самое смелое представление».

Эстелла вспомнила, как однажды тетя Фло сказала, что мать запретила ей посылать Россу ее фотографии. Но, получается, Фло, не нарушая слова, данного Каролине, все-таки нашла способ предоставить Россу возможность увидеть свою дочь. Эстелла смутно помнила, как Фло попросила ее позировать художнику, который недолго снимал у тети комнату. Эстелла задумалась, где этот портрет мог быть сейчас. Разбирая вещи Росса, она его не видела.

«Фло написала мне, что Эстелла очень хорошо учится в университете, и я ей очень горжусь. Как мне хочется ее увидеть! Но боюсь, что только нарушу ее размеренную жизнь, а я совсем не хочу причинять ей боль. Я благодарен, что она получила хорошее воспитание, и хотя в глубине души завидую Маркусу Вордсворту, я в долгу перед ним за то, что он обеспечил моей девочке ту жизнь, которую и я бы хотел ей дать.

4 января 1949 г. Мы с Мэй сегодня поженились по обряду аборигенов. Моя жена — сложная, но щедрая натура. Она открыла мне глаза и сердце на окружающую меня страну и научила меня уважать эту огромную щедрую землю. Впервые за многие годы я испытал что-то похожее на счастье, хотя моей дочери и нет рядом со мной.

9 сентября 1949 г. Сегодня моя жена-аборигенка подарила мне дочь. Очень трудно выразить словами радость и гордость, которые я испытываю, глядя на эту красивую девочку. Но ее рождение для меня омрачено налетом грусти. Когда я держу малышку в руках, она напоминает мне о той дочери, которую я никогда не видел. В моем счастье чувствуется горечь грусти и сожаления.

25 декабря 1949 г. Сегодня я отмечаю Рождество с женой и ребенком. Для меня этот праздник будто имеет горьковатый привкус. Для Мэй Рождество ничего не значит, потому что аборигены считают праздником каждый новый день, но благодаря тому, что я смог побаловать подарками Бинни, я хоть как-то компенсировал все рождественские праздники, которые не смог провести с Эстеллой».

Читая дневник дальше, Эстелла видела, что Бинни приносила Россу огромную радость. Эстелла лишь улыбалась, читая записи своего отца о детских радостях и горестях малышки. Ей также стало ясно, что он очень любил свою жену-аборигенку, и, хотя она часто отправлялась бродить по равнине, взяв с собой Бинни, он ни разу не упоминал, что жена пьет.

Дочитав до конца, Эстелла убрала его в комнату отца и заодно проверила Бинни. Была полночь, и девочка спала крепким сном. Глядя на нее в темноте, Эстелла вдруг почувствовала, что стала намного ближе своему отцу. Росс будет жить в ней и в Бинни. А Бинни для Эстеллы стала олицетворением связи с ее отцом. И Эстелла чувствовала сильную грусть из-за того, что не сможет продолжать работу отца, ведь для нее было бы честью стать наследницей его дел.

Решив подышать свежим воздухом, Эстелла открыла дверь на задний двор и вздрогнула, увидев Дэна, сидевшего на ступеньках крыльца.

— Что вы здесь делаете?

— Я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке.

— Тогда… тогда вы уже знаете…

— Что вы — дочь Росса Купера? Да, знаю.

Эстелла подумала, сказал ли кто-нибудь об этом Мерфи.

— Извините, Дэн, что не сказала вам этого сама. Я хотела сделать это сегодня… да и много раз раньше…

— У нас у всех есть секреты, Эстелла, — Дэн какое-то время смотрел в сторону.

— А вот горожане не понимают. Они не смогли простить мою мать за то, что она бросила отца…

— Уверен, у нее на то были свои причины, но они никак не связаны с вами. Лично я не понимаю, какое это имеет значение — кто ваши родители. Вы — это вы. И я лично думаю, что вы — совершенно особенная.

Эстелла улыбнулась.

— Спасибо, Дэн. Вы тоже парень что надо. А теперь идите домой и поспите. Вы же совсем не спали прошлую ночь и наверняка ужасно устали.

Дэн подумал, что это очень похоже на Эстеллу — заботиться о нем и совсем не думать о себе.

— А с вами все будет в порядке?

— Со мной все хорошо. Последние несколько часов я читала дневник своего отца. Теперь мне кажется, что знакома с ним лично. И знаете… — ее голос сорвался от волнения. — Знаете, мне он очень нравится!

Вдруг она расплакалась.

Дэн протянул руки, и Эстелла с радостью приняла его объятие.