Девятый Будда - Истерман Дэниел - Страница 12

• Предыдущая
• 12/97
• Следующая

Кристофер кивнул. Он не верил ни единому его слову.

— Понимаю, — сказал он. — Среди ваших слуг есть тибетцы? Или, может быть, они есть среди сирот?

Карпентер встал и задвинул стул.

— Мистер Уайлэм, — начал он протестующим голосом, — я бы действительно хотел знать, куда вы клоните, задавая эти вопросы: они граничат с грубостью. Я с готовностью дам вам любую разумную информацию, но вопросы о моих слугах и сиротах, находящихся на моем попечении, выходят за рамки того, что я считаю разумным и допустимым. Как я понимаю, вы не из полиции. Можно также предположить, что вы не находитесь на государственной службе. В fa-ком случае я хотел бы знать, какое право вы имеете приходить сюда и проявлять любопытство по поводу моих дел и дел этого заведения. На самом деле я думаю, что будет лучше для всех, если вы немедленно покинете этот дом.

Кристофер продолжал сидеть. Ему удалось вывести этого человека из себя.

— Извините, — сказал он, — я не хотел показаться грубым. Думаю, что мне лучше все объяснить. Мой сын Уильям был похищен две недели назад. Пока мотивы этого похищения неизвестны. Но у меня есть основания предполагать, что он был насильно увезен в соответствии с инструкциями, содержавшимися в письме, доставленном с Тибета этим самым Цевонгом. Я не могу сказать вам, почему я пришел к такому выводу. Но уверяю вас, что мои доводы очень серьезны.

Карпентер осторожно опустился в кресло, словно на сиденье лежал какой-то острый предмет. Он выглядел еще более смущенным, чем прежде.

— Где именно находился ваш сын, когда он был... насильно увезен?

— Дома, в Англии.

— И вы утверждаете, что это произошло две недели назад?

— В воскресенье перед Рождеством. Мы как раз выходили из церкви после окончания службы.

По лицу миссионера пробежала гримаса крайнего отвращения.

— И вы рассчитываете, что я поверю в это? — спросил он. Кристофер заметил, что он начал нервно поигрывать лежавшим на столе ножом для разрезания бумаги, сделанным из слоновой кости. — Ни одному человеку не под силу быть две недели назад в Англии, а сегодня беседовать здесь со мной. Вы знаете это так же хорошо, как и я, если, конечно, не полностью утратили рассудок. До свидания, мистер Уайлэм. Вы отняли у меня достаточно времени.

— Сядьте. Пожалуйста, сядьте и выслушайте меня. Если быть точным, я покинул Англию девять дней назад. И ничего нет загадочного в том, что я так быстро добрался сюда. Кое-какие друзья в Англии устроили так, что я летел сюда на биплане. Мир меняется, мистер Карпентер. Пройдет не так много времени, и в Индию будут добираться только самолетами.

— Ваш сын... Тот, который, по вашим словам, был похищен... Где он находится? Тоже в Индии?

Кристофер покачал головой.

— Я не знаю, — ответил он. — Да, я думаю, что он может быть в Индии. Или, что более вероятно, он уже на пути в Тибет.

— Мистер Уайлэм, возможно, вы говорите правду по поводу того, как вы добрались сюда. Современная наука действительно творит чудеса: Господь дал нам средства донести его Евангелие до самых отдаленных уголков земного шара. Но в остальном ваша история мне непонятна. Мне искренне жаль, что вашего сына похитили. Моя жена и я будем молиться, чтобы он вернулся к вам. Но я не вижу, чем еще могу вам помочь. Мне нечего сообщить вам о человеке, скончавшемся здесь. Он не произнес ничего связного, его никто не посещал. А теперь вам придется меня извинить, так как есть неотложные проблемы, которые требуют моего внимания.

Карпентер встал и протянул руку через стол. Кристофер последовал его примеру. На ощупь пальцы миссионера были сухими и хрупкими.

— Я попрошу Дженни проводить вас.

Он достал маленький медный колокольчик и энергично потряс его. Наступила дискомфортная тишина. Кристофер видел, что Карпентер счастлив избавиться от него. Что он скрывает? И кого он боится? Внезапно миссионер нарушил ход его мыслей.

— Мистер Уайлэм, — произнес он, — вы должны извинить меня. Я был резок с вами. В настоящий момент у меня много серьезных проблем. Служение Господу требует от нас многих усилий. У меня нет сомнений в том, что вы испытываете большое беспокойство по поводу вашего сына. Должно быть, вы очень привязаны к нему. Смогу ли я загладить свою вину, пригласив вас поужинать сегодня вечером? Только вы, моя жена и я. Боюсь, что ужин наш прост: это дом милосердия, а не королевский дворец. Но для одного гостя еды хватит. И может быть, небольшое общество, разделяющее ваши страдания, поможет вам снять часть груза с вашей обеспокоенной души.

В другой ситуации Кристофер отклонил бы предложение. Мысль о скромном обеде в благотворительном заведении вместе с одетой в черное миссис Карпентер и ее высушенным мужем не наполняла его радостным предвкушением события. Но сам факт приглашения — и ненужного, и, как решил Кристофер, совершенно нехарактерного для Карпентера — еще раз убедил его в том, что Карпентер чувствует себя почему-то виноватым перед ним.

— Я с удовольствием приму ваше приглашение. Спасибо.

— Прекрасно. Я рад. Мы ужинаем в семь часов. Никаких формальностей. Приходите пораньше, и перед ужином я покажу вам кое-что из того, что мы делаем здесь.

Раздался стук, и в комнату вошла индианка, открывавшая Кристоферу дверь.

— Дженни, — обратился к ней Карпентер, — мистер Уайлэм сейчас уходит. Он ужинает с нами сегодня вечером. Когда вы проводите его до двери, попросите, пожалуйста, миссис Карпентер зайти ко мне в кабинет.

Девушка присела в реверансе, но ничего не сказала. Кристофер и Карпентер еще раз пожали друг другу руки, после чего Кристофер вышел из кабинета вслед за девушкой.

Джон Карпентер остался стоять у стола, оперевшись на него, словно в поисках опоры. Он услышал, как открылась входная дверь, услышал звук шагов Дженни, направлявшейся в комнату его жены. Крыло здания, в котором они жили, было тихим и мягким, устланным коврами и украшенным бархатными портьерами: стены были обклеены темными обоями, комнаты обставлены тяжелой мебелью с ситцевой обивкой. Все звуки были приглушенными, свет превращался в тень, воздух был неестественно плотным.

За ним на низко висящей полке тикали и тикали часы, потерянно и безжалостно. Он закрыл глаза, словно приготовившись к молитве, но губы его оставались плотно сжатыми.

Калимпонг удалялся от него, словно сон. Отступали прочь и все города Индии со шпилями, башнями и колоннами, оставив после себя лишь тонкую охряную пыль, повисшую в воздухе. Кристофер был один и шел по пыльной дороге, ведшей к резиденции цонг-чи, тибетского торгового агента. Над ним, чуть к северу, парили в небе белые горы, напоминая замки изо льда и снега. А над горами проносились рваные стаи облаков, словно дыхание драконов.

Взглянув на горы, он почувствовал, что его охватила тревога, то самое чувство, которое он испытал впервые одиннадцать лет назад, вскоре после свадьбы. На лето он привез Элизабет на север, в район Симла, и как-то раз они дошли до подножия Гималаев. На второй день с севера подул ледяной ветер, раскачивавший деревья в саду. Они вместе стояли на террасе, отхлебывая холодное виски из тяжелых стаканов и следя за тем, как облака меняют направление и исчезают за горами.

— Ты чувствуешь? — спросила Элизабет, и Кристофер инстинктивно понял, что она имела в виду. Вся грубая сила, вся огромная мощь их цивилизации скапливалась вокруг тихих, девственных уголков земли. Кристофер чувствовал это так же, как и тогда, только теперь чувство стало вдвое сильнее. Цивилизация уподобилась осьминогу, ее щупальца достигали самых отдаленных уголков земного шара, сначала поглаживая их, потом сжимая и, наконец, выдавливая жизнь из всего, к чему она прикасалась. Памятники старины, храмы, темные, неизведанные человеком районы — все превращалось в бесконечное поле боя, по которому ползли танки, напоминая черных жуков, и новые люди в новых униформах танцевали мрачные танцы.

Он обнаружил резиденцию цонг-чи в маленькой долине примерно в полутора километрах от города. Это был небольшой дом в тибетском стиле с китайским орнаментом на крыше. У двери, словно часовой, стояло высокое молитвенное колесо, напоминая пришедшему, что для сердца каждого тибетца важнее не торговля, а религия.

• Предыдущая
• 12/97
• Следующая