Интеллектуальный слой в советском обществе - Волков Сергей Владимирович - Страница 24

особенно финансов и земледелия, а также в Госбанке. Большинство лиц с высшим образованием получило его до 1918 г. Ниже

приводится сводная таблица (% "служащих" и "прочих" и их общее число) по общему и ведомственному управлению.

Отрасль управления Высший руководящий

персонал

Оперативно-руководящий

персонал

Специалисты без

административных функций

число служащие прочие число служащие прочие число служащие прочие

Общее управление 11696 18,0 1,1 3706 33,4 2,0 10443 58,9 3,1

Ведомственное союзное 341 74,6 2,2 773 79,3 2,7 2872 81,2 3,5

Ведомственное республик 540 57,7 3,4 882 66,4 4,7 2230 76,2 5,1

Ведомственное областей 1302 51,7 1,1 2385 66,0 2,2 4658 77,2 4,1

Ведомственное округов 5557 31,7 1,3 6178 50,9 2,6 19593 68,4 3,5

По некоторым ведомствам имеются сведения (хотя и разрозненные) о менее важных группах служащих - делопроизводственному,

счетно-бухгалтерскому персоналу и т.п. Представление о их составе (% "служащих" и "прочих" и служивших в старом аппарате) дает

таблица 115. В 1929 г. было обследовано также 25 заводов, 2 стройки, 6 трестов и все НИИ ВСНХ - всего 10 тыс. специалистов. Из

них 30,7% были специалистами до революции (за исключением мастеров, техников и конструкторов - до 40%), в т.ч. из трестовского

аппарата 61,6%. Среди этих старых кадров из рабочих происходили только 3%, при том, что из начавших работать до 1905 г. 33,2%

были владельцами, директорами и акционерами предприятий. Среди послереволюционных специалистов рабочих оказалось: из

начавших работать в 1918-1925 гг. - 6,9%, в 1926-1927 гг. - 8,7%, а в 1928-1929 гг. - 10,3%. Всего среди дипломированных

специалистов они составляли 6% (286).

Положение в области социального состава специалистов не могло, естественно, нравиться властям, и было решено радикально его

изменить уже за 1-ю пятилетку. Еще 1 июня 1929 г. на основании решений ХVI партконференции ЦИК и СНК было принято

постановление "О чистке аппарата государственных органов, кооперативных и общественных организаций". В ноябре 1929 г. ЦКК

приняла максимально ускоренные темпы чистки. Предполагаемые жертвы делились на 3 категории: по 1-й увольняли без права на

пенсию, выходного пособия и с "волчьим билетом", вычищенные по 2-й могли устраиваться в учреждение другого типа или в другие

местности, 3-я предполагала перемещение на низшие должности в любом учреждении. Жаловаться можно было только в РКИ, т.е.

"разбойникам на разбойников". Хотя в инструкциях по "чистке" говорилось, что "бывших" нельзя снимать с работы только из-за их

дворянского происхождения, но первые недели "чистки" показали, что комиссии, не вникая в работу обследуемых учреждений,

основное внимание уделяли не улучшению работы аппарата, а выяснению происхождения служащих, т.е. все слова об

"объективности" остались, естественно, словами, а цель была очевидна и организаторам, и исполнителям. Да иначе и быть не могло,

ибо при подходе по принципу компетентности вычищены неминуемо должны были бы быть как раз рабоче-крестьянские

"выдвиженцы", т.е. получилось бы нечто прямо противоположное тому, для чего затевалось все мероприятие.

"Чистка" носила поэтому характер откровенной травли "спецов" в самых грубых формах, причем для усиления морально-

психологического она проводилась рабочими, специально для этой цели освобожденными от работы с сохранением среднемесячного

заработка. По 40 учреждениям центрального аппарата СССР на время "чистки" было освобождено таким образом 1200 рабочих. В

ходе "чистки" получило распространение так называемое "шефство" заводов над учреждениями, например завод АМО "шефствовал"

над ВСНХ и т.д., причем "сознательные пролетарии" часто действовали самостоятельно. Например, рабочая бригада завода им.Фрунзе

сократила аппарат Мосфинотдела на 57,8% "почти без помощи РКИ" (287). На практике это означало, что рабочие врывались в

учреждения и выгоняли, кого считали нужным, даже без всяких санкций откуда то ни было, и руководство учреждения не смело

сопротивляться руководствовавшемуся "рабоче-крестьянским правосознанием" пролетариату, слово которого было законом.

Происходило примерно то же, что младшему поколению советских людей известно по "Великой культурной революции" в Китае.

Характерным примером является "чистка" Центросоюза, который "чистили" 100 освобожденных и 278 неосвобожденных рабочих, 276

"местных активистов" (в т.ч. специалистов) и 38 специалистов из других учреждений (всего 692 чел.). В результате их деятельности

были вычищены и получили взыскания 739 чел., в т.ч.: министры царского и Временного правительств, городские головы, члены

губернских земских управ, дети высших чиновников, аристократы, помещики, фабриканты, купцы, офицеры белой армии - 176 чел.,

бывшие меньшевики - 46, эсеры - 27, кадеты - 5, народные социалисты - 4, анархисты - 5, бундовцы - 23, других еврейских партий - 3,

исключенные из ВКП(б) - 28, всего - 136 чел. В целом персонал был сокращен на 50% (осталось из 4236 2150 чел.) (288).

После четырехлетней кампании 15.07.1932 г. было, наконец, принято решение о ликвидации комиссий по "чистке", хотя

персональным порядком увольнения продолжались. Более того, 26.12.1933 г. последовало постановление о передаче ряда постоянных

функций, выполняемых сотрудниками аппарата, участникам "шефских бригад" для исполнения их в свободное время (практическое

исполнение ленинского указания о кухарке, могущей управлять государством), так называемое "соцсовместительство". Оно приняло

широкие масштабы, например рабочий стал совмещать свою работу с исполнением должности начальника металлосектора

Наркомлеспрома и т.д. На 1.03.1934 г. количество подшефных учреждений увеличилось с 435 до 722, участников "шефства" с 7211 до

9837 и "соцсовместителей" с 5250 до 9892 чел. На ХVI съезде Орджоникидзе заявлял, что "высший управленческий персонал на 76%

состоит из коммунистов и на 30-40% из рабочих" и предлагал "в большом количестве направить в аппарат детей рабочих из учебных

заведений" ("Они грамотны, учились и могут быть прекрасными работниками") (289).

Поскольку вузовская политика, как бы ужесточена она ни была, не могла дать массового эффекта ранее 5-ти лет, развернулось

массовое размывание интеллектуального слоя "практиками". В условиях, когда за пятилетие с 1928 по 1934 г. количество

специалистов в народном хозяйстве возросло почти втрое - с 1,1 до 2,8 млн. (290), старые специалисты и выходцы из старого

образованного слоя растворились в массе "выдвиженцев" и "образованцев", и к 1932 г. можно было с удовлетворением

констатировать, что "специалисты из рабочих и крестьян составляют около 65%, т.е. вдвое больше, чем в 1929 г." (291).

Несомненно, что именно на рубеже 20-30-х годов действительно произошли коренные изменения в составе советского

интеллектуального слоя, определившие всю его дальнейшую историю и сущность. И если перепись 1929 г. была сигналом к чистке и

другим радикальным мерам (соответствующие рекомендации содержались в тексте, комментирующем ее итоги), то смотру

результатов этих мер была посвящена аналогичная перепись на 1.11.1933 г. (292) Эта перепись охватила не менее 90% намеченных

учреждений (в частности, органы Госплана - до райплана, а Наркомфина - до облфинотдела включительно). Не были охвачены все

специалисты и руководители: 1) техникумов, средней и низшей школы, 2) лечебных учреждений, 3) предприятий торговли и