Интеллектуальный слой в советском обществе - Волков Сергей Владимирович - Страница 36

от происхождения (см. табл. 166) (438). Довольно высокую степень самовоспроизводства интеллигенции подтверждали и некоторые

советские исследования (439); было показано, в частности, что не поступившие в вуз сразу после школы дети интеллигенции после

пребывания рабочими и низшими служащими затем возвращаются в свою социальную группу, в конце-концов распределяясь в

соответствии с ориентацией своей среды (440). Действительно, категория служащих (в которой заметное место занимали курьеры,

лаборанты и т.п.) обычно в значительной мере состояла из из детей интеллигенции, не сразу поступивших в вуз, почему и

демонстрировала наивысшее среди социальных групп непостоянство своего состава (441).

В послевоенной интеллигентской среде приверженность к соответствующему образу жизни (практически единственной

привлекательной чертой в положении советского образованного слоя была возможность заниматься пусть плохо оплачиваемой, но не

очень грязной работой) обычно оказывалась сильнее материальных соображений, и в понятии "качества жизни" возможность

заниматься интересным делом или располагать свободным временем играли гораздо большую роль, чем величина зарплаты. Не

наследовали положение своих родителей-интеллигентов дети в основном таких лиц, которые сами стали служащими и специалистами

достаточно случайно, в одном только поколении и не успели усвоить соответствующую психологию (в такой семье отец-служащий

так и оставался случайным явлением между дедом и внуком). Кроме того, почти всегда это дети или "практиков", или специалистов со

средним специальным образованием и низших ИТР (мастеров), либо вообще низших служащих и МОП (вахтеров и т.п.), т.е. самой

низшей страты слоя лиц умственного труда (442). Дети же специалистов с высшим образованием практически всегда рано или поздно

наследовали статус родителей (причем в этой группе - независимо от того, в каком поколении были интеллигентами эти родители), так

что "орабочивание" интеллигенции всегда шло почти исключительно за счет форсированного роста образованного слоя.

В середине 80-х годов советским социологам приходилась с сожалением писать: "Существенно снизились масштабы социальных

перемещений. Уменьшается, по данным повторных исследований, процент лиц с трудовым стажем, поступающих в вузы. Возросли

показатели "самовоспроизводства" основных общественных групп населения: так, колхозное крестьянство на 3/4 воспроизводится

выходцами из того же класса, примерно так же обстоит дело с социальными источниками пополнения рабочего класса... При

сравнительно большой "открытости" интеллигенции (до половины ее пополнения составляли выходцы из рабочего класса и

колхозного крестьянства) некоторые ее отряды (научная, творческая интеллигенция) до 70% своего пополнения получают из своей же

среды" (443). "Меня тревожит, когда появляются хотя бы самые малые намеки к искусственному созданию, так сказать, "сословия

ученых". По моим наблюдениям, в семьях иных математиков становится модным определять своих детей непременно в спецшколу с

математическим уклоном...". "Все это приводит к тому, что ряды интеллигенции чаще всего пополняются за счет детей из семей

интеллигенции, происходит как бы воспроизводство интеллигенции" (444). По наследованию социального статуса приводились,

например, такие данные:

Рабочие Служащие Специалисты

Статус совпадает 85,8 63,2 55,8

в т.ч. с отцом 69,6 10,6 32,4

в т.ч. с матерью 17,1 52,6 23,4

Не совпадает 14,3 36,8 44,2

В 1963-1967 гг. доля детей интеллигенции, начавших трудовую деятельность в качестве рабочих составляла только 5,6%, тогда как

служащими начали свою деятельность 56,1%, специалистами со средним специальным образованием - 13,4 и с высшим - 13,9%, т.е.

дети интеллигенции, не поступившие сразу в вуз в 10 раз чаще шли в служащие, чем в рабочие (445). Но большинство попадало в вуз

сразу (446), и масштабы "социальных перемещений" были, в общем, незначительными (447). Однако самовоспроизводство

интеллигенции в сколько-нибудь значимой степени настолько противоречило установкам советской социальной политики, что во

многих случаях это явление пытались отрицать, для чего порой приходилось жонглировать цифрами (448).

В качестве "противоядия" высокой степени наследования детьми интеллигентов статуса своих родителей, советские идеологи видели

количественный рост всей интеллигенции, в массе которой потомственные интеллигенты все рано должны были затеряться и не

портить картину "социальной гармонии". Поэтому прогнозы (совершенно в духе идей 20-х годов) звучали весьма оптимистично: "В

современных условиях лишь треть детей интеллигентов является новым пополнением интеллигенции. Расчеты показывают, что даже

при сохранении этого положения резкое увеличение численности интеллигенции приведет к тому, что нынешняя интеллигенция даст

к 1990 г. из своей среды примерно лишь 1/6-1/7 всего пополнения интеллигенции. Следовательно, на долю остальных социальных

групп придется 84-86% всего пополнения интеллигенции. Доля рабочих, крестьян и служащих в населения практически выровняется с

долей их детей среди интеллигенции (449).

Когда игнорировать реальные цифры казалось неудобным, и требовалось как-то примирить их с идеологическими установками, то

"оправданием" для частичного самовоспроизводства образованного слоя служило обычно то, что оно все-таки способствует

повышению качества труда (что тоже на пользу делу коммунизма) (450). "Общество вправе гордиться не только династиями рабочих,

колхозников, но и потомственными семьями артистов и художников. Вряд ли можно считать предосудительным желание родителей

видеть своих детей продолжателями семейного занятия, если у них, разумеется, есть для этого способности". Но завершались

подобные суждения неизменно тем, что "министерствам и ведомствам" рекомендовалось обратить внимание на расширение

подготовительных отделений для выходцев из среды рабочих и крестьян (451).

Что касается наследования конкретной профессии, то для большинства массовых профессиональных групп оно как раз не было очень

типично, хотя на характер получаемого детьми образования (гуманитарное, естественное, техническое) образование родителей

оказывало весьма заметное влияние (см. табл. 170) (452). Но при наследовании семейной традиции специалисты в среднем гораздо

чаще работали в дальнейшем по полученной в вузе специальности, хотя в вузах доля таких лиц обычно не превышала 20-25% (см.

табл. 171), хотя есть сведения, что в ряде случаев дети специалистов здравоохранения составляли более 1/3 студентов медицинских

вузов, а дети специалистов сельского и лесного хозяйства - около 2/5 студентов сельскохозяйственных вузов (453). В одном из

исследований по Свердловской художественной интеллигенции отмечалось, что в общей ее численности (речь идет о контингенте,

включающем работников вплоть до учителей пения и клубных работников) во втором поколении профессию наследовали 32% (при

54% работавших в сфере материального производства), а в третьем - 8-10% (454).

Советским философам и политикам всегда хотелось, чтобы не только интеллектуальный слой пополнялся в основном из рабочих и

крестьян, но и чтобы дети интеллигенции не наследовали статуса родителей, а переходили в рабочие и колхозники. Как отмечалось

одном из трудов а эту тему: "Постоянно увеличивающийся приток выходцев из рабочего класса и выходцев из села в интеллигенцию

может привести к нехватке на производстве рабочих и крестьян и к "перепроизводству" интеллигенции. Этого нарушения не