Людская предательница (СИ) - "Sayar" - Страница 25

— Да и ты ничего.

Исенгрим улыбнулся.

***

Это был первый день, когда Джасти уснула очень рано, да и проснулась самой первой. Правда, уснула она за своим столом, и тяжело описать, как болели её шея, спина и грудная клетка. Зато выспалась. А ведь у неё была своя собственная комната, в которую пленница до сих пор так и не вошла. Видимо, именно сейчас, оттого, что нечего было делать, рискнула зайти туда.

Очень маленькое помещение. Как кладовка. В ней умещались лишь стул, кровать, над которой висело зеркало, да узкий комод. Но чтобы добраться до одного из этих предметов мебели, приходилось идти боком. Возможно, в другое время и в другом месте Джасти надула бы губки и обиделась на столь тесное помещение. Однако, она помнила о своём статусе здесь и лишний раз поблагодарила небеса, что это не было клеткой.

Внутрь она не входила. Бросив свою тёплую, снятую ранее, военную форму на стул — разумеется, одежда не долетела и упала на пол — девушка вышла обратно, в маленькую прихожую, которая разделяла сам лазарет, её комнату и уборную. Здесь она вчера вечером и оставила принесённое Леголасом платье. Хотела переодеться, честно, но было неприятно одевать чистые одеяния на грязное тело. В миг единения со своими мыслями, когда она была в тишине, могла что-то обдумать, сестра вспомнила, как давно не мылась. Ванна? Душ? Да к чёрту эти мелочи! Готова была вымыться в обычной речушке.

В тесной прихожей, где не было никакого проветривания, она глубоко вздохнула, ловя запах своего тела. Он был ужасен. Несколько дней Джасти обливалась по́́том из-за жары и работы, да и до похищения девушка так и не успела набрать для себя и Генри колодезной воды, чтобы просто банально ополоснуться.

Здесь этой радости нет. В этом мире — по крайней мере в этих трёх домах — о водопроводе и речи быть не могло, колодцев она не видела. Но ведь прачки брали откуда-то воду для стирки! Значит, здесь поблизости есть река. Возможно, стоит пойти на её поиски?

Джасти серьёзно задумалась об этом. Она вышла из прихожей на улицу и огляделась, взвешивая всё «за» и «против». По закону жанра, кто-то может заметить её отсутствие, посчитает, что она попыталась бежать, а там уже хоть в лепёшку расшибись — ничего не докажешь. Да даже если Исенгрим застанет её голой в реке! Только боги знают, что придёт в голову этим остроухим. К тому же, Джасти вспомнила и предостережение Леголаса, что в лесу опасно. А если эта река находится в паре километров? Немного, конечно. Но никто не отменяет того факта, что в столь раннее утро к реке захотят придти хищники.

Нет, всё-таки придётся просить Исенгрима сопроводить её. Либо она, наконец, помоется, либо пошлёт всех куда подальше. Нельзя грязному медицинскому работнику лечить раненых.

Как это часто бывает, мысли в голове плавно меняются. Джасти стояла, наслаждалась утренней свежестью, прохладой, и думала теперь уже о Юджине. И Леголасе. Голубоглазый вчера приходил в роту! Он наверняка кого-то видел из её людей. Интересно, как они там? Сдержал ли тот величественный эльф своё слово? Оставил ли в живых людей? Есть ли смысл просить своего похитителя отправить весточку Юджину? Так хотелось донести до своих друзей, что она в полном порядке. Не голодает, не страдает… Только, сильно скучает.

На место этой мысли пришло дикое желание покурить. Такое бывает у бывших курильщиков. И ведь у неё с собой прихвачена трубка эльфа, у которого она её одолжила во время рождения младенца. Но где взять табак или… как тут у них это называется? Да и заправлять трубку девушка не умела. Среди её пациентов курящих не было.

— Dʼyeabl! Dhʼoine!

Джасти подпрыгнула на месте от неожиданности. Впереди, на холме, она увидела силуэты, которые кричали и, как ей показалось, показывали пальцами в её сторону. Они стали приближаться, и вскоре сестра поняла, что одним из силуэтов была та самая повозка, о которой говорил Исенгрим. Повозку обступили четверо мужчин-эльфов, которые пялились на Джасти, как на какое-то дикое животное. Неприятно…

Девушка хотела было уйти, как её тут же чуть не столкнули поварихи. Специально или нет — не понятно. Но сестру эти женщины активно игнорировали и шли навстречу к мужчинам. Эти, кстати, не были одеты как воины. Напротив, по ним сразу было видно, что они являлись обычными жителями той деревни, из которой приехали. Луки сделаны хоть и опытным мастером, но в корне отличались от того, что носил при себе Леголас.

— Джасти! — ещё лучше.

Отойдя от кухарок поближе к дверям лазарета, девушка никак не ожидала, что кто-то, выкрикивая имя, резко распахнёт дверь и впечатается в её спину. Бедная человечка упала лицом в землю.

— Ай! — вскрикнула она. Конечно больно. Сказав непонятное «Squaessʼme», виновник всему — Исенгрим — помог девушке встать. — Смотри куда летишь.

— Я думал, что ты убежала, — хмуро отозвался эльф. «Как же хорошо, что я не пошла на поиски реки». — Ты что тут делаешь?

— Проснулась рано, решила воздухом подышать, — буркнула она недовольно. Забавно, что стоило появиться её личному переводчику, как те эльфы сразу замолкли и принялись разгружать телегу. Но эти взгляды, искоса бросаемые на Dhʼoine, увы, не исчезли. — Куда мне бежать-то? Я, конечно, бываю безбашенной, но не до такой же степени.

— И то верно, — усмехнулся эльф. От него также не скрылась неприязнь приехавших, и он небрежно схватил Джасти за плечо и повернул лицом к зданию. — Ступай. Разбуди Мариэль, скажи, что телега приехала. Я её обо всём вчера предупредил. А сам пока попрошу мужчин сопроводить её.

Джасти кивнула, вошла в прихожую, потом в сам лазарет, подошла к койке, на которой спала умиротворённая Мариэль и только сейчас вспомнила: а говорить-то как?

— Мариэль… — тихо позвала её сестра. Эльфийка не проснулась, пришлось её слегка покачать. — Мариэль.

Раненые спали, Джасти не могла позволить себе говорить громче. Но на третий раз красавица всё-таки открыла глаза и с непониманием взглянула на наставницу. Наверное, её первая мысль была, что что-то произошло. Ведь тогда бы её не будили или, по крайней мере, это бы сделал Исенгрим. От того, наверное, эльфийка резко подскочила на ноги.

— Всё хорошо, — улыбнулась Джасти, показывая пустые ладони девушке. Этим жестом она хотела успокоить её, мол, не надо паниковать. Хотя сама стала поддаваться этому чувству. Брать её за руку и грубо тащить на улицу не очень хотелось. — Там! — указала пальцем в сторону выхода. — Телега! — сделала вид, что скачет на лошади. — В деревню! — и каждое слово произносила по слогам. А Мариэль, бедняжка, хлопала глазами и думала, что медичка спятила. — Как же тебе объяснить-то?

— Телега приехала. Собирайся, поедешь домой, — от этого голоса аж всё похолодело внутри. Настолько он был неприятным.

Говорил Йорвет. Джасти повернулась к нему, но мужчина лежал спиной к девушкам и делал вид, что спал. Остаётся надеяться, что сказал эльфийке именно то, что нужно. А то вдруг он ещё каким-то шутником окажется. Но Мариэль резко скинула остатки сна со своего лица и счастливо улыбнулась.

Наверное, стоит поблагодарить Йорвета. «Как и тогда, когда он пытался меня задушить. Несостоявшийся Отелло».

***

В том, как отъезжала Мариэль нет ничего интересного. Она очень долго повторяла «спасибо». На десятый раз Джасти стало неудобно. Эльфы что, действительно считают сестру такой стервой, которая не собирается отпускать юную девушку повидаться с родителями? Да это они изверги! Не пускают… пленницу…

К тому времени все проснулись. Кто-то от боли, кто-то от света. Это значило одно — пора работать. Сестра не врала, когда сказала, что работы теперь будет меньше. Начала с того, что обошла всех по очереди, интересуясь самочувствием. Исенгрим переводил всё слово в слово. Девушка это поняла по интонации, которую он умело копировал. Тон, которым говорила медичка с пациентами, не принадлежал грозному и строгому врачу. Нет. Такой тон мог принадлежать только заботливой медсестре, о которой писали в старые времена, когда Врач внушал чувство защищённости, а Сестра Милосердия — заботу и доверие.