Людская предательница (СИ) - "Sayar" - Страница 55

— А сколько тогда лет Йорвету? Он сдержанностью не отличается.

— А ты нам всем предлагаешь с каменными лицами ходить и ничего не чувствовать? — беззлобно поинтересовался Ворон. Резонный вопрос. — У нас тоже могут быть разные характеры. Кто-то вспыльчивый, кто-то спокойный… А сколько Йорвету… Дай-ка подумать… Он на несколько столетий старше принца… Леголасу сейчас…

— Столетий? — ахнула Джасти. Нет, она прекрасно понимала, что эльфы долгожители, но чтобы говорить о столетиях так, будто о пару-тройках лет… — Ладно, можешь не отвечать на этот вопрос. А то мне будет некомфортно с вами общаться.

Зевран вновь засмеялся. В тот момент староста пошёл куда-то. Йорвет же подошёл к лошади, запряженной в телегу, взял узду и последовал за старостой. Как оказалось, он вёл их к тому самому домику. Ворон не торопился возвращаться к своим воинам, предпочитая составить Джасти компанию. Что очень не понравилось одноглазому:

— Разве тебе не надо возвращаться на пост?

— Я попросил подменить меня. Так что на полчаса я принадлежу этой dana, — показав командиру свою самую омерзительную для него улыбку, юноша дождался, когда тот отвернётся, и вновь обратился к девушке: — А сколько тебе лет?

— Уверена, что ты будешь смеяться.

— Напротив. Я, кажется, единственный, кто понимает, что если у нас и разная продолжительность жизни, это не значит, что вы в свои пятьдесят лет ведёте себя, как дети, — нарочно ли Зевран сказал слова очень громко, дабы кое-кто услышал? — Разум у нас на одном уровне, несмотря на то, что я старше тебя на очень много лет.

— Ну, скажем так, мне меньше пятидесяти, — подмигнула ему девушка.

Нет, сестра была не из тех дурочек, которые скрывают свой возврат. Но рядом шёл Йорвет и прекрасно слышал их разговор. Не хотелось, чтобы он, в отличии от Зеврана, стал относиться к ней действительно, как к ребёнку. Ворон удовлетворился даже таким ответом.

Шли они не спеша. За это время уже успели поговорить о многом. Но Зевран отчего-то сильно хотел задеть Йорвета и частенько старался перевести разговор. То начинал что-то рассказывать о прошлом одного вспыльчивого эльфа — по рычанию одноглазого, Джасти поняла, что речь о нём. То начинал прямым текстом говорить, что Лис слепой и недальновидный. Девушка всячески пыталась остановить болтливого Ворона. И хоть очень интересно, но если ей жить под одной крышей с командиром Белок, то не следовало подливать масла в огонь. Ведь ему-то было на ком потом отыграться.

Когда уже терпение Лиса было на грани, повозка остановилась. Поспешно распрощавшись со старостой деревни, Йорвет подошёл к Джасти, внаглую отталкивая Зеврана своими широкими плечами, поднял её на руки и пошёл в дом. А что Ворон? Правильно. Пошёл за ними. Йорвет внёс медсестру в указанный ранее дом, как невесту. Джасти засмеялась от такой мысли, чем вызвала сильное удивление у сопровождающих мужчин.

— Простите, — прикрыла рот ладошкой. — Не обращайте внимания.

Зевран улыбнулся, а вот Старый Лис… Джасти предпочла не смотреть на него, а оценить своё новое жилище. Да нет, не сарай. Очень маленькая такая избушка. Дверь сразу вела в чистую комнату, из мебели в которой была лишь кровать, комод, печь-камин и… всё. Одно помещение. Других комнат не было. Джасти трудно вообразить, где тут можно вторую кровать-то поставить. Если Йорвет опустил бы девушку на ноги — то троим тут уже слишком тесно. Зевран выразил всеобщее мнение свистом.

Но надо отдать должное — тут чисто. Будто бы староста кого-то выселил, дабы только новой «гостье» было где спать. Ни пылинки на комоде, ни соринки на полу, ни паутинки в углах. Хотя, если вспомнить о соседях этой деревни, вряд ли эльфы вообще позволяли появиться в доме даже самому крохотному паучку.

Йорвету, кажется, всё равно на новое жилище. Он опустил Джасти на кровать, где та сразу приняла сидячее положение. Она наслаждалась мягкостью кровати. После телеги, да и после лазаретных матрацев эта кроватка напоминала облако. Изредка только вопросительно поглядывала на эльфов, мол, что дальше.

— Я проведаю Мариэль, — сказал Лис и, не ожидая ответа, вышел. Джасти показалось, или ему просто очень не нравилось, когда Ворон был рядом. Кстати, теперь можно и поговорить с Зевраном о прошлом Лиса. Интересно же.

К счастью, златовласый не торопился уходить. Он сел к Джасти и знаком попросил её повернуться спиной. Опять косички? Джасти не против. Она любила, когда трогают её волосы, а тем более такие опытные руки. Ладони эльфа тут же окунулись в девичьи локоны, и, прежде чем что-либо делать, он долго расчесывал их пальцами, начиная беседу.

Сначала ни о чём. Короткие вопросы на манер: «Как тебе это место?», «Домик вроде неплохой». Джасти же он нравился. Да, тесно, но зато навевало приятные воспоминания о счастливых днях с дедом. У того был домик больше, да и печка без камина. Джасти частенько проводила с дедом шуточные бои за право спать на ней.

— Тебе бы голову помыть.

— Знаю. Мне иногда кажется, что волосы до сих пор пахнут дымом. Кстати, Зевран. А сможешь мне их подрезать?

— Зачем? — вопросом на вопрос ответил Ворон, взял несколько локонов и, перекинув через плечо, пощекотал ими девичий нос. — Волосы — гордость женщин. Не стоит от неё избавляться.

— Да, но они мешают. Мне бы их до плеч укоротить.

— Хоть умоляй — я этого делать не буду. У тебя они красивые и здоровые. Как я могу взять на себя такой грех?

Вот ведь зараза. Но Джасти, как дурочка, заулыбалась от таких слов, прикрывая глаза от наслаждения. Пусть эльф и преувеличивал их красоту — возможно, даже специально — но такие комплименты всё равно, что вода для цветов.

— Ну вот. Улыбнулась — и хоть картину рисуй. Ты почаще улыбайся. А о эльфах не беспокойся. О Старом Лисе знают все, даже в деревнях. Пока он с тобой, никто слова не посмеет сказать в твою сторону.

— Знаешь, меня очень удивляет его опека, — призналась Джасти. — А всё началось, когда ты ушёл. Кстати, спасибо, что попросил его проводить меня до реки, — Зевран промолчал, но Джасти услышала, как тот усмехнулся. — А после пожара, как мне кажется, он совсем изменился. Сначала мне компанию у костра составил. Потом ночью, когда ехали сюда, обогрел… — уже зная характер Зеврана, Джасти поспешила оправдаться: — Не так, как ты подумал!

— Ну ты же женщина.

— И что?

— У вас не принято оберегать своих женщин? — удивлённо спросил Зевран, отбрасывая два локона на плечи Джасти.

— Принято, но… От Исенгрима я такого не наблюдаю.

— Исенгрим слепой болван. Он в первую очередь видит расовые принадлежности. И только потом — половые. Йорвет поначалу тоже так видел. Что именно ему открыло глаза — я сказать не могу.

И вот, когда он так грубо отозвался о Исенгриме, она вспомнила об одном вопросе, ответ на который она очень мечтала узнать:

— Почему вы так плохо ладите?

— Мы с Йорветом считаем Железного Волка недостойным звания командира. Да и не понаслышке знаем, что славу он зарабатывает за счёт опыта своих воинов. Сам же — не более, чем просто зазнавшийся юнец.

— А тебя они не любят, потому что ты из гильдии Воронов?

— Отчасти. В нашу гильдию многие мечтают вступить. Да только не все могут. Исенгрим считает, что мы сделали отборочные испытания слишком тяжелыми. Мы ещё были детьми, когда попали к Антиванским Воронам. Волк не прошёл испытания, а вот меня взяли, даже не позволив их пройти. Не знаю, почему. Может быть, они уже тогда увидели во мне необычайную красоту и шарм?

Джасти засмеялась от его театрального голоса, с которым он произнёс последнюю фразу, за что тот небольно дёрнул её за волосы:

— Не двигайся. Причёску испортишь! Так вот, о чём это я? Йорвета тоже взяли без испытаний. Но ему на руку сыграла слава его отца и тот факт, что мать была магом. В группе мы с ним стали сильнейшими. Чего уж скрывать? На нас возлагали большие надежды. Став старше, Лис, уже на тот момент нося это гордое имя, очень сильно повздорил с нашим главой. В чём было дело — я не знаю, честно. Но после этого случая Йорвет ушёл из гильдии, собрал друзей и создал тот самый легендарный отряд Белок, которым очень гордится Леголас и владыка. А причина нашей с ним вражды… — Джасти почувствовала, как тот пожал плечами. — Возможно, разные взгляды на мир. Вот, например, ты. Старый Лис в тебе увидел человека, а я — человеческую женщину.