Али-паша - Дюма Александр - Страница 6

• Предыдущая
• 6/30
• Следующая

Много лет правил Али-паша Фессалией, и вот настало время, когда он смог попытаться завладеть Янинским санджаком, власть над которым, сделав его повелителем всего Эпира, облекла бы его таким могуществом, что он сумел бы раздавить всех своих недругов и стать полноправным хозяином всех трех албанских провинций.

Но чтобы стать владыкой Албании, нужно было сначала уничтожить управлявшего ею пашу. К счастью для Али, это был человек слабый и пассивный, который ни в коей мере не мог тягаться с таким грозным противником, как паша Тепеленский. Последний же вскоре задумал и начал исполнять замысел, с помощью которого суждено было осуществиться всем его чаяниям. Он сговорился с теми самыми арматолами, которых некогда так свирепо преследовал, снабдил их оружием и припасами и напустил на тот самый пашалык, завладеть которым так жаждал. Вскоре только и было разговоров, что о набегах, разрушениях и грабежах. Паша, будучи не в силах положить конец бесчинствам горцев, натравил своих воинов на жителей равнин, которые, равно страдая от грабежей и невыносимых налогов, тщетно молили о пощаде, Али уже предвкушал, как диван, привыкший выносить решения не раньше, чем все устроится само собой, сравнит разоренный Эпир с процветающей под его правлением Фессалией и не замедлит передать ему власть над обеими областями, но неожиданное происшествие на некоторое время изменило ход политических событий.

Камко уже давно страдала раком матки, постыдным плодом как ее разнузданности, так и надругательства над ней. Почувствовав приближение смерти, она захотела повидать сына и слала к нему гонца за гонцом. Он тут же пустился в дорогу, но опоздал: сестра его Хайница уже рыдала подле холодного тела матери. Камко испустила дух на руках у дочери за час до приезда сына. Умирая, она впала в ярость и, выкрикивая чудовищные проклятия небесам, повелела детям своим под угрозой материнского проклятия в точности исполнить ее последнюю волю. Али и Хайница предались горю и лишь много позже вместе прочли завещание, где излагалась последняя воля Камко. Она приказывала убить нескольких человек, сжечь некоторые деревни и, главное, при первой же возможности истребить жителей Хормово и Кардицы, которые некогда держали ее в рабстве. Затем, наказав детям жить в согласии, не скупиться на содержание воинов и ни в грош не ставить тех, в ком миновала надобность, она требовала послать от ее имени паломника в Мекку и возложить дары на могилу пророка, дабы душа ее упокоилась в мире. Прочитав завещание, Али и Хайница взялись за руки и поклялись над бездыханным телом благородной матушки исполнить ее последнюю волю.

Прежде всего, они решили вопрос о паломничестве. Поскольку отправку паломника в Мекку и возложение даров на могилу пророка в Медине можно оплачивать лишь праведно нажитыми деньгами или за счет праведно нажитого имущества, брат с сестрой внимательно пересмотрели все достояние семьи. После долгих безуспешных поисков они, казалось, нашли то, что нужно небольшое имение, приносившее около полутора тысяч франков годового дохода и доставшееся им от деда, основателя тепеленской династии. Но, разобравшись, откуда взялось это имение, они обнаружили, что дед отнял его у одного христианина. Так и пришлось им отказаться от затеи с паломничеством к святым местам и покаянными дарами. Тогда, коль скоро искупить грехи оказалось невозможно, они замыслили невероятное, грандиозное мщение и поклялись неустанно преследовать и безжалостно истреблять всех врагов семьи.

Али понимал, что сумеет наилучшим образом исполнить этот страшный зарок, воплотив давние мечты о могуществе. Ему удалось получить от Порты фирман, жалующий ему Янину в качестве почетного арпалыка, то есть как добычу. В этом древнем обычае османов отразился их воинственный дух: области и города, бунтовавшие против Великого Владыки, отдавались тому, кто сумеет их покорить. Населявшие эти края албанцы славились горячей любовью к анархии, которую торжественно величали свободой. Они считали себя независимыми, потому что учиняли много шума. Каждый жил сам по себе, как в горах, и выбирался из дому только на сходки, чтобы защищать на них свой клан. Назначенных к ним в область пашей они отправляли в старый Озерный замок, а потом и вовсе отстраняли от дел.

Поэтому, прослышав о назначении Али, тысячи людей возмущенно загомонили и единодушно приняли решение не впускать в город этого могущественного и опасного интригана. Тем временем паша, не желая тратить силы и время на открытую борьбу с воинственными жителями Янины и предпочитая действовать по принципу "тише едешь - дальше будешь", принялся грабить деревни и имения, принадлежавшие наиболее влиятельным его недругам. Тактика эта оказалась весьма удачной. Те, кто громче всех кляли злодея, ублюдка, сукина сына и кричали, что скорее умрут, чем покорятся тирану, увидев, как солдатня день за днем растаскивает их добро, и опасаясь полного разорения, если военные действия не прекратятся в самое ближайшее время, вскоре пришли к единому мнению: войну пора кончать. К Али для секретных переговоров были посланы эмиссары, которым было поручено предложить ему ключи от города в обмен на обещание охранять жизнь и достояние новоявленных союзников. Наобещав им с три короба, ночью он вошел в город, после чего перво-наперво отправился в суд к кади, которого заставил зарегистрировать и обнародовать его фирманы о вступлении в должность.

В тот же год, когда наш герой добился, наконец, положения, к которому неуклонно стремился всю жизнь, умер султан Абдул-Хамид, а сыновья его Мустафа и Махмуд были заточены в Старом серале. Но Али ничуть не пострадал от этой смены власти: миролюбивый Селим, вырвавшись из тюрьмы, куда тут же бросили его племянников, сыновей покойного султана, дабы он вновь мог занять трон, подтвердил титулы, обязанности и привилегии янинского паши.

Утвердившись в должности вторично, Али приложил все усилия, чтобы окончательно закрепить ее за собой. Ему было в ту пору пятьдесят лет, и он достиг расцвета своих способностей и талантов; опыт служил ему учителем, и не было такого события, из которого он не извлек бы урока. При всем своем невежестве и недостатке образования паша обладал ясным и проницательным умом и потому понимал события, анализировал их причины, предвидел результаты, а поскольку в его расчеты не вмешивалось никакое нежное чувство и сердце никогда не вторгалось в суровую работу разума, то, делая верные выводы, он сумел выработать несгибаемую систему поведения. Этот человек, не знавший ни европейской истории и философии, ни самих европейцев, благодаря своей кипучей и практичной натуре сумел повторить и воплотить в жизнь принципы Макиавелли. Мы еще увидим, как это происходило по мере роста его величия и могущества. Это был настоящий Чезаре Борджа в мусульманском обличье: в Бога он не верил, людей презирал, любил лишь себя, заботился только о себе, опасался подвоха со стороны всех и каждого, вынашивал отважные замыслы, был непоколебим в своих решениях, непреклонен в их исполнении и неумолим в мести; он умел быть - по обстоятельствам - то наглым, то смиренным, гибким, многоликим, всегда и несмотря ни на что следуя логике эгоизма; в нем воплотился идеал флорентийского политика - это был Государь, управлявший сатрапией.

К тому же, с возрастом он ничего не утратил - ни сил, ни кипучей энергии, и ничто не мешало ему пользоваться преимуществами своего положения. Владея несметными богатствами, он неустанно их приумножал; в его распоряжении было сильное войско, составленное из закаленных и преданных воинов; он был двухбунчужным пашой Янины, топархом[22] Фессалии и главным смотрителем дорог; могущество его зиждилось на непревзойденной ловкости, военной мощи и губернаторской власти, а рычагами этого могущества были сыновья Мухтар и Вели, рожденные супругой его Эмине. Оба они уже вошли в возраст и были воспитаны в правилах отца.

Первой же заботой паши после того, как он обосновался в Янине, стало замирение беев из местной знати, о ненависти которых он был осведомлен и чьих происков опасался. Всех их он безжалостно разорил, пустил по миру, многих отправил в изгнание, а иных казнил. Добро их Али-паша раздавал служившим ему албанским горцам, именуемым шкипетарами: он прекрасно понимал, что, расправляясь с врагами, следует завоевывать себе и друзей. Шкипетарам он и доверил большинство должностей. Но паша был слишком осторожен, чтобы отдать всю власть в руки одной касты, пусть она и была чужой в его столице. Поэтому в нарушение всех традиций и обычаев он присоединил к этой когорте греков-католиков, людей ловких, но презираемых, талантами которых он мог пользоваться, не опасаясь их влияния. Стремясь, с одной стороны, ослабить врагов, лишая их должностей и обирая до нитки, а, с другой стороны, укрепляя собственное положение, он старался править достойно, не пренебрегая ни единой возможностью приумножить свою личную популярность. С мусульманами-фанатиками он оборачивался ревностным последователем Магомета; с бекташами[23], исповедовавшими примитивный пантеизм, делался материалистом; с греками пил во здравие Богородицы и прикидывался христианином. Повсюду вербуя себе сторонников, он поощрял любые верования и воззрения и льстил им. Но, если, стремясь привязать к себе низших, Али без конца менял личины и убеждения, то по отношению к вышестоящим он выработал для себя незыблемые правила поведения. Раболепствуя при всякой возможности перед Блистательной Портой, если только она не покушалась на его личную власть, он выплачивал подати в казну не только в срок, но часто даже вперед и не забывал подкупать всех влиятельных людей в правительстве. Он избегал враждовать с теми, кто мог ему повредить, и знал, что при деспотизме никакие убеждения не устоят против золота.

• Предыдущая
• 6/30
• Следующая