Резчик (СИ) - Шек Павел Александрович - Страница 22

— Зонтик, — сказал я Терес. Она бросила на меня уничижительный взгляд, всем видом показывая, что дождь ей не повредит. Я устало вздохнул. — У меня и так в комнате сырость, так ты еще воды добавишь. А я хотел поговорить.

Еще один взгляд и она юркнула под зонт, беря меня под руку. Так мы и пошли, провожаемые взглядом любопытных карих глаз, следящих за нами из окна.

— Надо бы попросить у госпожи Грэсии какой-нибудь эликсир для роста, — проворчал я. Рядом с Бристл и Терес я чувствовал себя карликом, хоть и был ниже всего на полголовы. Знать бы как при такой небольшой разнице в росте они умудрялись вечно смотреть сверху вниз. Вот и сейчас Терес вопросительно приподняла бровь, глядя именно так. — Говорю, с оборотня мы проклятие сняли, — Еще две недели назад я сказал об успешном эксперименте над оборотнем. Имя Алекс я не называл, но уверен, Терес все знала. Да тут надо быть непроходимым глупцом, чтобы не догадаться.

— Это хорошо, — отозвалась она без особой радости в голосе.

— Я вот что думаю, может с кого-нибудь из вас попробовать эту штуку вытащить. Без Грэсии страшно, но не думаю, что сделаю хуже…

Терес резко остановилась, и я едва не полетел в лужу. В последний момент она удержала меня за руку.

— Ты можешь снять…? — удивленно произнесла она.

— О чем я тебе вот уже две недели рассказываю? — недовольно проворчал я.

Мы вышли за ворота и двинулись по опустевшей улице. Как назло, в приделах видимости не мелькал ни один экипаж. Если первую половину пути Терес смотрела по сторонам, то до самого дома она все время косилась на меня, вцепившись в руку так, словно боялась, что я сбегу.

Дома было душно от влажности, но открывать дверь на балкон я не спешил. Не хватало только сквозняка. Болеть госпожа Грэсия мне не даст, даже если захочу, но вот насморк, на ночь глядя, точно схлопочу. Терес зажгла обе имеющиеся в наличие магические лампы и плотно зашторила окна. Вручив ей полотенце, ушел переодеваться.

— Вот, сколько просил купить мне подставку для чайника, — сказал я, выглядывая из-за створки шкафа. — Даже чаю горячего гостям предложить не могу…

Видя, как она вытирает волосы, глядя в пустоту перед собой, вспомнился наш прошлый разговор, во время которого я умудрился заработать пару шишек.

— Что нужно, чтобы… извлечь проклятие? — спросила Терес, когда я впервые поведал ей об успешном излечении оборотня. Мы тогда засиделись допоздна в моей комнате.

— Для начала неплохо бы узнать, что оно делает. Потом посмотреть бы на него вблизи, — сказал я, покачиваясь на ножках стула. Терес сидела как раз напротив, сверля меня взглядом. Каждый раз, когда речь заходила о проклятье или даже косвенно касалось его, она вела себя странно. Менялось выражение лица, как сейчас, например, а взгляд становился колючим и угрожающим. На счет других не скажу, так как она разрешила касаться этой темы, только когда мы оставались наедине.

Минут десять молчали. Я особо не торопился.

— Нам очень трудно зачать ребенка, — наконец сказала она. — Если бы не… ритуал, среди нас остались бы одни старики.

— Жертвоприношения?

— Способ придумали маги. Ослабить проклятие, — на скулах ее на секунду вздулись желваки. — Но даже так, в девяти случаях из десяти, новорожденные не делают первого вздоха.

— Понимаю…

Договорить я тогда не успел. Что-то врезалось мне в лицо, опрокидывая со стула. Я кубарем полетел по полу, докатившись до самой кровати. Когда же мир перестал вращаться, я осознал себя лежащим на полу, а Терес сидела сверху. Глаза ее приобрели чернильно-черный цвет. Даже зрачков не видно. Клыки удлинились на добрых два сантиметра, выглядывая из-под верхней губы. Страшно, аж жуть.

— Не понимаешь, — прошипела она. — И никогда не поймешь, что значит после стольких страданий не услышать первый крик собственного ребенка. Он живет внутри тебя, толкается…

В тот момент я подумал, что очень скоро увижу Грэсию, и хорошо бы не по частям. Внезапно Терес встрепенулась и посмотрела на меня удивленно, явно не понимая, что произошло.

— Прости, прости, — она соскочила с меня, помогая сесть. — Прости…

Вытянув из рукава платок, она приложила его к разбитой губе, от чего я скривился. Провел языком по зубам, проверяя, все ли на месте. Дотронулся до носа. Вроде тоже на месте, хоть и заляпал все вокруг кровью.

Размазав кровь по лицу платком, Терес выудила из внутреннего кармана крохотную плоскую баночку с чем-то вязким и густо намазала рану на губе и переносицу. Защипало так, что слезы потекли.

— Успокойся, — я поймал ее за руку. Первый раз видел ее такой… испуганной, что ли. — Будем считать, сам виноват. Не стоило спрашивать. Ты не обижайся, я просто хотел сказать, что понимаю, почему маги эту информацию так охраняют.

— Тебе когда голову на плахе рубить будут, тоже станешь извиняться, что неудобно лежишь? — немного необычно, когда на тебя смотрят черные, без зрачков глаза.

— Обязательно буду, — улыбнулся я левой стороной. — Ауч. Челюстью двигать больно.

— Это моя вина, не твоя. Не извиняйся, иначе я чувствую себя еще более виноватой.

— Ты это, — начал я, проходя к столу, — драться не полезешь? А то в прошлый раз Грэсия надо мной два дня издевалась, говоря, что я первый на ее памяти мастер по падениям с кровати. И второй, по неумению врать.

— Буду держать себя в руках, — как-то не очень обнадеживающе сказала она. Судя по тону, сама была в этом не уверена.

— Хорошо, давай сначала посмотрим на паразита, который засел внутри тебя. Он у вас у всех вот тут, — я коснулся нижней части живота. — Сто… стой… подожди! Не надо раздеваться! Просто живот оголи. Куртку снимай и ложись на кровать.

— Барона из южных земель не может смутить обнаженная женщина, — наставительно сказала она, стягивая куртку и, что-то тихо добавила сама себе.

Вблизи рисунок проклятия действительно напоминал паука. Две слипшиеся черные точки. Одна чуть побольше, из которой выходило восемь черных извивающихся лап. В каждой лапе паук держал синие и красные тоненькие нити, уходящие куда-то внутрь живота.

Видя задумчивое выражение на моем лице, Терес скосила взгляд на живот.

— А глаза, — сказал я, не отрывая взгляда от паука, — почему они черными тогда стали?

— При сильных эмоциях всегда так, — отозвалась она.

— У вас кровь черного цвета?

— Обычная. Как и у всех.

— Странно…

— Что странно?!

— Рисунок странный. Словно живой…

Я протянул руку, касаясь его пальцем. Как и ожидалось, палец прошел сквозь полупрозрачного монстра, касаясь кожи. Провел рукой немного вверх, потом вниз. Обычно, разрушая заклинания, следовало разрезать те линии, которые удерживают его целостность. Чаще всего это разноцветные линии с узелками. Если его надо незаметно отключить, то линии, подпитывающие энергией. Обычно синие, самые толстые. Тут же вообще ничего не понятно. Я аккуратно подцепил синюю ниточку под одной из лап паука и потянул на себя. Терес ахнула и выгнулась. Я аж подпрыгнул, убирая руки. Шипя от боли, она вцепилась ногтями в живот, оставляя глубокие царапины. Лицо ее побелело. Пока я пытался понять, что сделал, понимая, что ничего сделать не успел, ее вновь выгнуло от боли.

Я запаниковал, обзывая себя последними словами. Собрав разом имеющиеся силы, жахнул по пауку. Во все стороны брызнули черные капли, словно чернильные кляксы, окрасив и кровать, и часть стены, и меня. Вторым движением я схватил оба черных шара, оставшихся без щупалец, вырывая их из тела.

Как и в случае с Александрой, на черных нитях из тела вылезла какая-то извивающая штуковина, которую я отправил в дальний угол комнаты. В следующую секунду в дверь что-то с силой ударило, срывая хлипкий засов, и в комнату влетел растрепанный Матео, одетый в длинную шелковую ночную рубашку.

— Берси! — он подбежал, бросив взгляд на обессилившую Терес. В нижней части живота обильно кровоточили четыре глубоких раны. — Что случилось? Война?!