Тетрадь для мемуаров (СИ) - "Marlu" - Страница 12

— Что?

— Что тебя здесь держит? Постылая служба, на которой ты выше капитана никогда не поднимешься?

— Но это все, что у меня есть. И еще присяга.

— Присяга тому, кто ни во что не ставит таких, как ты? Поехали! Сменишь имя, будешь свободен.

— У меня нет ни гроша за душой, — Барт стоял вполоборота к Алгернону и грустно улыбался. — Я умею только служить короне. Как я смогу обеспечить себя и тебя?

— Всевышний! Я вполне могу позаботиться о себе сам. И о тебе. У меня корабль в порту Сейгмы и патент капитана. Не заставляй себя уговаривать, я не умею.

— А что ты сейчас делаешь?

— Не заставляй меня прибегать к запрещенным приемам! — Сэсил повесил шляпу на столбик

— Каким же…

Сэсил усмехнулся и шагнул ближе.

— Таким, — и накрыл губы Барта своими.

— Это было, — Барт уперся ему в грудь ладонями, то ли пытаясь отпихнуть, то ли удержать равновесие. — Жестоко.

— Ты любишь его? Но ему совершенно точно плевать на твои чувства. Что будет по возвращении? Посмотри на всех этих альф, сколько презрения в их глазах. Поедем! Свобода, Бартоломью. Свобода. Думай о ней.

— Не говори так о его высочестве. Ты его совсем не знаешь. Я буду дезертиром, — Барт опустил голову.

— Не буду, — Сэсил буквально выдавил из себя эти слова, видно было, что симпатии к принцу он не испытывает. — Обещаю больше не поднимать больную тему, но я должен знать. Ответь, пожалуйста, правду, — он помолчал: — Ты спал с ним?

Барт опустил голову и молчал.

— Ответь ему, ну же, — Алгернон резко толкнул незапертую дверцу и вышел в проход.

— Ваше высочество, — Сэсил отшатнулся. — Зачем вы так.

— Любопытство, мой милый, оно слишком часто приводит к непредсказуемым последствиям. Бартоломью, так ты ответишь этому чистенькому и порядочному до мозга костей молодому человеку? — Алгернон сделал вид, что ждет, пока Барт соберется с духом и хоть что-нибудь произнесет, совершенно точно зная, что тот не скажет ни слова. — Я удовлетворю вашу жажду правды. Мы спали вместе. Угодно вам знать сколько раз? Могу ответить и на этот вопрос: два раза.

Барт вскинулся и ошеломленно посмотрел на Алгернона.

— Неужели не помнишь?

Барт опустил голову.

— Второй раз был, как милый Сэсил вероятно уже знает, здесь. В замке. Капитан Лиордан бессовестнейшим образом заснул во время ужина за столом. Разбудить его не удалось, и я, каюсь, просто уложил его в свою постель. Была бы кушетка — уложил на кушетку, но хозяева не озаботились. Нести же его куда-то еще показалось не слишком удачной идеей — не пушинка. Снял с него сапоги и камзол и оставил до утра. Надеялся на выражение признательности, но не дождался. Скромняга-капитан сбежал, пока его благодетель еще спал.

— Кхм, — Сэсил нервно кашлянул и переводил недоумевающий взгляд с Барта на принца и обратно. — А первый? Вы как-то нелогично начали со второго.

— Не надо, — прошептал Барт.

— Надо, — ласково ответил Алгернон. — Зачем оставлять скелеты в шкафах? Сэсил, вы же любите Бартоломью?

— Он… Да, я его люблю. Иначе не звал бы с собой.

— Как в омут головой, да? — Алгернон вдруг почувствовал необычайную легкость. — У Барта не спрашиваю, вряд ли бы он поставил личное выше государственного, если бы не был безнадежно влюблен.

— Зачем вы так? — Сэсил покачал головой. — Нельзя без этих ваших придворных штучек и позерства?

— Милый Сэсил, я дитя дворца, — насмешливо пояснил Алгернон и небрежно положил руку на стойку денника. — Так вот, возвращаясь к нашему первому разу.

— Замолчите! — выкрикнул Сэсил. — Не надо! Не хочу слышать.

— Мне было двенадцать. Я очень хорошо помню этот день, когда пришел на половину отца-омеги. Его не было, зато был милый маленький мальчик лет четырех. Он показал мне свои игрушки… Мы долго играли и заснули прямо на ковре в обнимку. А потом пришли отцы и был ужасный скандал. Мальчик испугался и плакал, а меня отправили к себе. На следующий день уже никакого мальчика на половине отца не было. Был только он сам, заплаканный и печальный. Мне никто ничего не хотел говорить, но я все равно узнал: последний сын у родителей оказался бетой. Папа-омега не хотел отдавать его в приют и ругался с мужем, тот нехотя позволил жить бете в омежьей половине под присмотром специального слуги. В тот день слуга заболел, а отец был нужен на торжественном обеде в честь послов. И тут пришел я… Барта немедленно отправили в приют. Как ни протестовал отец, но его величество был непреклонен: у короля не может быть сына-беты. Единственное, чего удалось добиться, так это чтобы ребенка не отправляли далеко, а оставили в столичном заведении.

Сэсил стоял, зажав рукой рот.

— Я его почти не помню, — тихо произнес Барт. — Скорее образ, золотые кудри, кружева… Та жизнь всегда казалась мне всего лишь сном. Мне так долго запрещали даже думать об этом. Надо же, а меня, оказывается, любили…

— Не сомневайся даже, — едва заметно улыбнулся Алгернон. — Отец-омега выставил отца-альфу из своей спальни. Сказал, что не вынесет, если родится еще один бета. Его величество бушевал, но сделать ничего не мог. Потому тебя и оставили служить в столице — отец-омега умеет быть убедительным и не гнушается шантажом. Прости меня, брат. Я просто хотел с тобой подружиться.

— Я понял, но это было глупо. Клятва запрещает мне хоть намеком дать понять, что знаю из какой я семьи.

— Да, это было глупо, — признал Алгернон. — Быть друзьями и соблюдать условности оказалось невозможно. Сэсил, отдаю тебе это сокровище, и только попробуй…

— Понял, понял, — Сэсил закрыл лицо руками и мелко затрясся от смеха.

— Что случилось? — забеспокоился Барт.

— В десять лет ко мне вдруг подошел бродячий проповедник и сказал, что моим мужем будет принц. Кто бы мог подумать, что его слова сбудутся, — он опустил руки и жалобно закончил: — так… Всегда хотел быть подальше от дворцов и интриг.

— Барт, я отпускаю тебя с тяжелым сердцем. Понимаю, что с ним ты будешь счастлив, но, пожалуйста, не пропадай насовсем.

— Не знаю…

— Подожди, — Алгернон вытащил из-за пазухи тетрадь. — Вот, возьми. Ее мне дал перед отъездом отец. Сказал, что уже пора думать о мемуарах и вести дневник. У меня скучная жизнь, в которой ничего не происходит, так что пусть это будет твой походный дневник. Отцу будет приятно узнать тебя лучше. Испишешь — пришли. Мою почту не проверяют королевские секретари. Мы будем ждать. Я там начал писать кое-что… Сам потом решишь оставить или вырвать те страницы.

Барт кивнул и прижал тетрадь к себе, Алгернону показалось, что у него блестят глаза.

— И вот, держи, — Алгернон сорвал с себя заколку и поспешно снял кольца с рук, поблагодарив всевышнего, что сегодня зачем-то надел их. — На первое время хватит.

— Это лишнее, — подал голос Сэсил. — Отец хорошо обеспечил меня, состояние вполне позволит нам обоим безбедно жить.

— Я не могу отпустить Барта совсем без средств. А ваш отец предусмотрел все.

— Кроме своей смерти почти перед моим совершеннолетием, увы.

Алгернон смерил его взглядом:

— Но вы прекрасно вышли из положения.

— Едва не попавшись на курении. — Сэсил пожал плечами и надел шляпу. — Прошу прощения, но если мы хотим до темноты добраться до первой почтовой станции, то нам нужно уже выезжать.

— Берегите себя, парни, — получилось у Алгернона жалобно и неловко, и он поспешил обнять Барта.

— Спасибо, — сказал тот и обнял в ответ.

Сэсил выводил и седлал лошадей, а Алгернон все не мог справиться с собой и отпустить брата.

— Когда-нибудь я все равно стану королем и сделаю все, чтобы ты мог вернуться.

Барт прерывисто вздохнул, вместо ответа сжал Алгернона в объятии последний раз и отстранился.

— Прощай. Надеюсь, когда-нибудь свидимся, — сказал он хрипло и сел в седло.

— Не поминайте лихом, ваше высочество, — Сэсил приподнял шляпу.

— Алгернон, не надо церемоний. Не на приеме.

Сэсил отвесил шутливый поклон и вскочил на лошадь.