Простые случайности (СИ) - "Pink bra" - Страница 18

Уже в самом Работном Доме я понял, как удобно, что заключенные омеги имеют такую яркую одежду: от персонала их легко отличить.

В первый же день пребывания у меня появилось множество вопросов, но спрашивать у осужденных я не рискнул. Зато персонал охотно показывал все места общего пользования. Больше всего меня потрясла спальня на сто коек.

– Убираются омеги сами, – просвещал меня сопровождающий. – Два раза в месяц у вас выходные дни. Воспитанники делят дежурства. И в какой-то выходной поочередно убирают спальню.

Не менее огромными были туалет и душевые. А столовой как таковой не оказалось. Лотки с едой выдавались специальным аппаратом. И где ты будешь поглощать закуски, никого не волновало.

На второй день у меня начиналась работа на фабрике переработки вторсырья. Я по глупости с тем закусочным лотком на работу и пошёл. Потом просто не было времени позавтракать. Когда же объявили перерыв, то своего лотка я не обнаружил. Зато с обедом поступил более разумно. Понаблюдал, как и где едят омеги, и сделал так же. В смысле, встал у стены на входе в цех, быстро съел и выкинул в утилизатор лоток.

А потом снова был тот ужас, что здесь назывался прессовкой мелких элементов из металла.

Работа была тяжелой в физическом плане и тупой одновременно. Меня прикрепили к бригаде из пяти омег. Мы должны были тележками возить вторсырье от большой кучи до специального резервуара. Заполнялся этот резервуар практически вручную. Потом старший в нашей бригаде нажимал пресс. Полученную прессованную фигуру отправляли дальше на конвейер.

Если бы все мое детство не прошло рядом с заводской свалкой, то я, может, и не имел бы претензий. А так понимал, как глупо и нерационально все то, что мы делаем.

К вечернему ужину я еле добрался. Забрал из аппарата закуску и с трудом побрел к спальному корпусу. С непривычки к физической работе мне было неимоверно тяжело. Так я не выматывался даже при частичной разборке двигателя. Дрожали руки, ныла поясница, и в целом я очень устал. Оттого даже не среагировал на вопросы, что начали задавать мне соседи.

Хотя те омеги, с кем я работал в одной бригаде, сообщили любопытным, что сослали меня сюда скорее потому, что запаха нет. Подобное объяснение вполне подошло. Любопытные отстали. А я побрел в душевую. Очередь в кабинки отстоял с трудом. Но помылся. И, почти засыпая, упал на кровать.

Утренняя побудка меня не порадовала. Я совершенно не выспался. Плюс болело все тело и очень хотелось кушать. Лишнего веса я тут точно не наберу. Эти пищевые брикеты сбалансированы медиками, но голод почему-то не утоляли.

И снова был длинный день настоящей каторги. А потом следующий, и следующий.

Сближаться и предлагать дружбу никто из омег мне не спешил. А я не знал, как подойти к федералам. Так что всю информацию я подслушивал случайно. Узнал, что в выходной можно отдохнуть и где-то на чердаке поспать. Отчего не в спальне, я сразу не понял.

Зато с утра в выходной мой бригадир сообщил, что новички убирают спальню первые полгода, или пока не привозят кого-то на замену. На мое робкое замечание о том, что слышал о дежурствах, мне отвесили подзатыльник и велели работать.

Отмывал я только полы почти до обеда. Потом чистил решетки вентиляции, натирал противопыльной мастикой изголовья кроватей и делал еще много чего. Кажется, таская вторсырье, так не уставал, как в свой выходной день. И понадеялся, что после ужина смогу найти тихий уголок и отдохнуть. Как бы не так!

Оказалось, что по выходным у всех заключенных омег занятия в малых группах с психологом.

В небольшом классе нас рассадили на стульях, что стояли по кругу. Десять осужденных и один психолог начали занятие. Молоденький омега с радостью и каким-то восторгом оглядел нас. Заставил каждого представиться. И потом начал с меня.

– Ларни, расскажи, какие твои ощущения были, когда ты предлагал себя стольким альфам? – начал «работу» со мной психолог. – Испытывал ли ты душевный дискомфорт?

– Альфам? – не понял я множественного числа.

– Для тех, кто не в курсе, я сообщу, что Ларни имперец и работал в борделе на звездолете, обслуживая альф, – с трепетом в голосе начал повествование психолог.

– Эмм… – не смог я сразу подобрать достойного ответа.

– Не стоит волноваться, здесь ты все поймешь и осудишь сам себя.

– Уже осуждаю, – вполне искренне заверил я омегу.

Ох, как я себя осуждаю! И новая версия моего положения на звездолете совсем не понравилась. Оттого я попытался сообщить, что шлюхой не был.

– Хорошо, наш друг еще не готов к подобным признаниям, – не стал настаивать психолог. – Мы пока расспросим Риччи. Расскажи нам о своих переживаниях, после того как ты столкнул со смотровой площадки своего друга.

Омега начал повествование. А я все еще никак не мог отойти от шока. О себе и своем статусе я никому не рассказывал. В этот Работный Дом попал с уже сформированной биографией. Даже на орбите чиновник огласил другой вариант моего осуждения. И все сведения обо мне могли получить только со слов адмирала. Получается, это такая благодарность? Кажется, я окончательно разочаровался в альфах.

Двадцать пять лет такой каторги за то, что помог?

========== Часть 15 ==========

Техническое оснащение Работного Дома меня, как профессионала, изумляло до крайности. Причем я даже предполагал, что раньше труд на этой каторге был не в пример легче. На том участке, где я работал, имелось четыре робота, давно вышедших из строя и не выполнявших свое предназначение.

В кладовке, где хранился инвентарь для уборки спальни, тоже имелся сломанный уборщик. Если бы не опасность заражения всякими болячками, то думаю, что и роботы-уборщики в санузлах не функционировали бы.

Но в следующий свой выходной, что случился через полмесяца, я сразу надрываться с мытьем полов не стал. Разобрал робота, проверил, что и как. Забитые фильтры, сбитый прицел сканера, и, собственно, все. Без должного обслуживания угробить можно любую вещь. Так что я достал из обуви нужный инструмент. За полчаса все настроил. Залил чистящие жидкости, полировку и включил машину.

Прикинул, что в спальню до обеда точно никто не сунется. Так что вполне могу поспать, пока робот бегает и шуршит вместо меня. Проснулся я от сигнала к обеду. Помещение уже сияло чистотой.

Робота я в кладовочку отвел и поставил в уголок, поскольку не собирался кого-то просвещать на тему того, как и кто убирает. Разоблачения не опасался. В этом Доме настолько все было плохо в плане технического оснащения, что даже камер наблюдения не имелось. Только по периметру территории велось наблюдение. А что творилось внутри малого, никого не волновало. Меня это слегка беспокоило, поскольку помнил, что в этом месте содержатся преступники.

Омеги после моего памятного визита к психологу отношение из равнодушного резко поменяли на негативное. «Шлюха, имперская подстилка», – то и дело бросали мне вслед. Но каких-то активных действий никто не предпринимал.

До вечера я продолжал валяться на своей кровати, размышляя. Попал я в хреновую ситуацию и рассчитывать могу только на свои силы и знания. Прежде всего посмотрю, что с остальными роботами. Если починить хотя бы один, то уже хорошо. У нашей бригады норма за день работы – шестьдесят спрессованных форм. Техника справится с этим за пару часов. Другой вопрос, как поступит администрация в таком случае? Добавит норму?

В общем, я продолжал прикидывать насчет починки оборудования, даже когда явился на занятие к психологу.

Бодро вывалил на него свои обиды. Про то, что омеги теперь гнусно обо мне отзываются и всячески стараются напакостить. То подножку в душевой поставят, то сушилку запрут до того, как я ее посетил. И виноват в этом психолог, что рассказал всем мою историю.

Психолог «воспитательную работу» с омегами провел. Долго рассказывал, что мы здесь одна семья, и всех нужно любить, уважать и так далее. Я еле сдерживал зевоту, хотя и выспался в этот день. Проникновенная речь омеги на нашу группу никак не повлияла. И толчок в спину я получил сразу на выходе из класса.