Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 14

— Не могу, — Вайторис мотнул головой. — Нет власти.

— Но ты же забрал первый из вернувшихся даров!

— Всего лишь изначальное условие, — усмехнулся Господин, делая еще один шаг ко мне.

Я присела на ступеньку и обхватила руками голову.

— Не понимаю, Вайторис, я не понимаю!

Он спустился ко мне и присел рядом, широко разведя колени. Мы некоторое время смотрели на ревущее пламя, вновь скрывшее выход из замка. Господин вздохнул и уткнулся лбом мне в плечо.

— Мне тебя не хватает.

— Забери меня, — ответила я, не отводя взгляда от огня.

— Грани сместились, Игнис. Что-то произошло еще в изначальном витке событий, что-то разорвало цепь предначертанного и перемешало Грани.

Вайторис поднялся на ноги и протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, встала со ступеньки и заглянула в глаза.

— Я испепелил три реальности, пытаясь найти тебя, — негромко произнес Господин. — Даже мне не всё дозволено, Игнис. Нарушение равновесия ведет к искажению Граней. Это может породить Излом, и тогда их поглотит Хаос. Непоправимо и опасно. Тогда я уже никогда не найду тебя.

— Почему я так важна для тебя? — спросила я, останавливаясь.

— В тебе мое пламя, — усмехнулся Вайторис.

— Во мне его нет ни искры, Вайтор, — зло бросила я, устремляясь вперед. — Ты забрал его.

— Невозможно забрать то, что живет в крови.

Я снова остановилась и развернулась к нему. То есть огонь по-прежнему со мной, и мне лишь нужно его разбудить?

— Изначальные условия были заданы. Изменить невозможно. — ответил вслух Господин и снова приблизился ко мне. Затем обнял мое лицо ладонями и спросил: — Что разорвало цепь, Игнис? Что сместило Грани? Дай ответ, и, возможно, я смогу вернуть к изначальной точке отсчета.

— Не знаю, — прошептала я, не в силах оторвать взгляда от его почерневших глаз.

— Ты мне лжешь, Игнис, лжешь, — произнес Вайтор так спокойно, что я вздрогнула от мгновенно проснувшегося страха.

— Я не лгу! — заорала я, чтобы скрыть за злостью испуг, и…

Вода захлестнула рот, нос, попала в легкие. Распахнула глаза, надо мной склонился Скайрен Аквей, только видела я его сквозь водяную толщу. Глаза водника сверкали бликами, но я не чувствовала его взгляда. Я чувствовала только одно, что меня топят. Удерживают под водой, и вырваться из хватки мне не хватает сил. Забилась, задергалась изо всех сил, и когда весь мир слился в яркий свет где-то далеко впереди, я рванула к нему. Вынырнула, вцепилась в первую попавшуюся опору и закричала так громко, как только смогла.

— Тьма! — рявкнули над ухом. — Теперь ты решила оглушить меня?

Я ошалело уставилась на Аквея, к которому прижалась грудью, намочив его белоснежную тонкую рубашку насквозь. Он насмешливо изломил бровь:

— Добро пожаловать в мир добра, злая Игнис. Будешь драться, оскорблять, попытаешься выцарапать мне глаза?

— Обязательно, — кивнула я.

— А я так и знал, — хмыкнул необычайно довольный водник. — Ты до отвращения предсказуема.

Я обиделась, по-настоящему, обиделась. Оттолкнула от себя Аквея и попыталась выбраться из бассейна, в который снова свалилась, как только опора исчезла. Скайрен некоторое время наблюдал за моими тщетными попытками, потому что вылезти мне сил не хватило. После хохотнул и протянул руку, чтобы помочь выбраться. Я уцепилась за его ладонь, и тогда водник произнес, сверкая неприкрытой иронией в синих глазах:

— Там были ступени. Но ты ведь упорная, да, Игнис? Лучше свернешь себе шею, чем оглянешься и пойдешь на компромисс, ведь так?

— Так, — мрачновато кивнула я и рывком стянула спасителя вниз. Жгучий прилив злости придал сил, и Скайрен Аквей рыбкой скользнул в воду.

Я навалилась сверху, топя его, сжала слабыми пальцами шею, но ощутила лишь воду. Аквей исчез. Растворился подо мной, сам став водой. Лишь одежда пошла ко дну бассейна.

— Скользкий гад! — выкрикнула я, вскакивая на ноги. Ударила кулаками по водной поверхности и вскрикнула, когда оказалась прижата животом к бортику.

Тут же вспыхнуло воспоминание — сон, приснившийся мне в первую ночь после пленения. Я замерла, вдруг остро ощутив все неровности каменного бортика. Осознала, что на мне надета лишь сорочка, промокшая насквозь и больше открывающая мое тело, чем скрывающее его. И то, как напряженно замер за моей спиной водник, я тоже почувствовала, как и его затвердевшую плоть, упиравшуюся мне в ягодицы, обтянутые мокрой тканью.

Нужно было что-то сказать, что-то сделать. Наверное, высмеять Аквея и оттолкнуть его, но я продолжала лежать животом на бортике, прислушиваясь к участившемуся дыханию мужчины, стоявшего за моей спиной, и едва сдерживала тихий стон… предвкушения. Внутри поднимался жгучий протест и угасал под наплывом воспоминаний о поцелуе моего пленника, уже настоящего поцелуя, который я украла у него в каменном мешке в замке Господина.

Вайторис… Разум ухватился за это имя, пытаясь выдернуть безвольное тело из-под водника, но вот Скайрен отводит мои волосы, перекидывает вперед, открывая спину, и я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть, настолько остро я чувствую тепло его ладоней, через мокрую ткань. Они скользят по моему телу, изучают, ощупывают. Рывок, и я уже смотрю ему в глаза, затуманенные пеленой желания. Совсем как в том сне. Взгляд водника скользит по моему лицу, и я ощущаю его, как прикосновения кончиков пальцев, легкие, едва ощутимые, но до безумия волнительные…

— Проклятая Тьма, — хрипло выдохнул Скайрен.

— Бесконечный Хаос, — севшим голосом согласилась я.

Его ладонь накрыла мне затылок, я обвила руками шею своего похитителя, оттолкнулась от дна, подпрыгнула и обвила ногами узкую мужскую талию. Его глаза всё ближе, я теряюсь в этом голодном взгляде, таю, словно кусочек льда в горячей ладони, кажется, готовая…

«Игнис! Не смей!»

Крик Вайториса прогремел в моей голове очередным воспоминанием. Я замерла, когда губы водника почти коснулись моих губ, и он тоже замер. Мышцы мужчины напряглись, словно он проснулся одновременно со мной. Мы еще мгновение мерялись взглядами… И я полетела в воду, отброшенная руками, которые только что были готовы дарить наслаждение.

— Зачем ты это делаешь? — с яростью спросил Аквей. — Я исцелил тебя, а ты пытаешься отравить мне жизнь, толкая к измене! Такова твоя благодарность?

— Ты, действительно, думаешь, что я соблазняла тебя? — спросила я, стирая с лица воду.

Он одарил меня тяжелым взглядом, уперся ладонями в бортик и легко выпрыгнул из воды. Я прыгать не стала, решив воспользоваться ступенями. Признаться, я была оглушена произошедшим. Слишком откровенные сцены рисовало воображение, слишком близка я была к падению, и слишком слабым оказалось раскаяние за едва несовершенное преступление.

— Сколько прошло времени? — спросила я вдруг осипшим голосом. — Сколько я в твоем замке?

«Изначальные условия», — так сказал в моему бреду Вайторис. Так сколько вернувшихся даров я проспала, сколько могла утратить сейчас?

— Ты пятый день в моем замке, — хмуро ответил водник, уже намотавший на бедра кусок мягкого полотна. Его одежда так и осталась в бассейне.

— Пятый день, — эхом повторила я и вскинула взгляд на Аквея, задав еще один вопрос, мучавший меня, пока Скайрен не сбежал. — Где находится твой замок? Почему я не могу вспомнить?

— Судя по тому, что ты всё еще здесь, даже вечная тварь не знает этого. Оказывается, он не такой уж и всесильный. Удивительно, правда, Игнис? — с издевкой сказал водник, так и не ответив мне, и покинул купальню.

— И это прискорбно, — буркнула я, поднимая со скамьи второй кусок полотна.

Итак, я здесь пятый день. Решительно откинула мысли о едва не случившейся близости, думать нужно о важном. А с этим притяжением я разберусь после. Теперь мои размышления потекли по иному руслу.

Проспала два дара из оставшихся двадцати девяти. Впрочем, я так ничего и не знаю о том, что принес с собой цветок второго дня… Изначальные условия. Теперь хотя бы ясно, как увядают цветы. От Вайтора тут действительно уже ничего не зависит, он вплел условия лишения дара в основу своего наказания, которые разворачивают цветение вспять. Любопытно, куда он спрятал это плетение? Стебли? Листья? Чашечки — это дары. Чтобы цветок расцвел или увял необходимы условия. Сорви его, лиши влаги, и красота умрет… Да, должно быть, стебли. Но что дает питание для цветка, где семя, из которого произрастает дар?