Шпеер (СИ) - "Magenta" - Страница 45

Директор Поттер приостановил свой стремительный бег и озадаченно замер в вестибюле здания мэрии. После игры в рыцарей Гарри мысленно обозвал архитектурный шедевр «Шлемом Тамплиера». Впрочем, шлемом мэрия казалась лишь снаружи. Интерьер Сити-Холл напоминал скорее о звездных войнах и путешествиях в будущее, чем о ветхости прошлого и позабытых рыцарях.

Гарри чувствовал себя неважно. Голова гудела, ноги подкашивались, тело налилось тяжестью, будто он плелся по планете с гравитацией Юпитера. Рассудив, что лучше подождать возле кабинета, чем мять костюм в машине, директор добрался до двери с тремя единицами и устало опустился на стоящий поодаль диван в окружении финиковых пальм.

Последняя неделя показалась директору экскурсией по аду. Конечно, вокруг Г. Дж. Поттера не плясали черти, не лизали пятки огоньки адского пламени, не дымились зловонные котлы и не вопили грешники. И все же молодой человек ощущал себя в дыму, в угаре, четвертованный и колесованный пренеприятнейшей суетой. Быть может, во всем была виновата простуда. Визиты к заболевшему редактору даром не прошли — директор Поттер свалился с температурой в приснопамятный день посещения морга.

Нежиться в постели было некогда. Гарри провел дома два дня, как и наградивший его вирусом злодей, после чего, больной и разбитый, явился проводить в последний путь Альбуса Дамблдора. Опасения директора, что он будет задействован в траурной церемонии, не оправдались. Все хлопоты, связанные со скорбными проводами бывшего директора «Хога», взяли на себя мистер Снейп и Артур Уизли, за что Гарри в глубине души был им благодарен: решать подобные вопросы ему не доводилось, да и чувствовал он себя скверно. Правда, кашляющий редактор тоже не светился здоровьем, но выглядел достаточно собранным, в отличие от директора Поттера.

Усилия, потраченные Гарри на сочинение Торжественной Речи, заготовленной для печальной церемонии, пропали втуне. Людей, явившихся почтить память Альбуса Дамблдора, нахлынуло море. Казалось, весь город вознамерился оплакать усопшего. Пролитых слез, пламенных и прочувствованных слов, произнесенных у гроба, было так много, что длинная и цветистая речь господина директора потонула в нетерпеливом шиканье тех, кто считал, что Гарри Дж. Поттер не знал покойного и не имел права на пошлую болтовню. Во всяком случае, так ему сердито сказал один из злодейских Уизли.

Сотрудники, едва начавшие, казалось, проявлять к Гарри слабые признаки расположения, вновь смотрели волками — будто это он, новый директор, замахнулся острой косой на Альбуса Дамблдора.

При чем тут я, сердито думал Гарри, если старик умер от неоперабельного рака желудка? Если бы он остался на директорском посту, разве это спасло бы ему жизнь? Дамблдор был обречен, и искать виновных глупо и бессмысленно.

Быть может, косые взгляды сотрудников попросту мерещились. Похоже, ничего не изменилось, кроме одного: человек, чье невидимое дружеское плечо он не ценил и не замечал, отошел в сторону, вежливо и тихо, будто его и не было вовсе.

Он, Гарри Джеймс Поттер, перестал существовать для Северуса Тобиаса Снейпа.

Конечно, Снейп здоровался с директором и прощался. Пару раз зашел что-то подписать.

Мистер Снейп больше не сжигал его черным разбойничьим взглядом, да что там, мрачно думал Гарри, теперь он даже не смотрел в его сторону. Редактор не стремился сказать больше, чем того требовали рабочие моменты. Из темных глаз ушла искра интереса, мягкий баритон потерял тревожащий душу бархатный тембр.

Как истинный джентльмен, редактор сдержал свое слово.

Забыл.

Гарри хотелось подойти к злодею, сорвать с лица холодную и бесстрастную маску, заглянуть в ставшие чужими глаза и спросить: «Как вам это удалось, мистер Снейп?»

Он сам не забыл ничего. Хуже того, припомнил и то, чему не придавал значения раньше. Вспомнил каждый брошенный взгляд, каждую улыбку, каждый жест и слово. Глупое тело и не думало подчиняться директорскому разуму — хранило в памяти распаляющую желание нежность чувственных губ, мед ласкающего языка, отчаянные страстные объятья, дразнящие мимолетные прикосновения чутких пальцев, хриплые нотки низкого волнующего голоса. О боги, он помнил даже ЕГО дыхание.

Глупое тело упорно не хотело забыть.

«Откуда ты взялся на мою голову, — мучительно раздумывал Гарри. — Колдун, черный маг, тамплиер проклятый!»

Увы, квест вышел директору боком: образ рыцаря теперь являлся во снах с пугающим постоянством. Тамплиер посещал молодого человека каждую ночь с регулярностью семейного доктора, с той разницей, что иногда являлся пешком или сменял мантию на кольчугу, но сути это не меняло: во сне Гарри срывал с разбойника воинские доспехи так же быстро, как белую мантию, обвивал горячее тело руками и ногами и впивался в губы рыцаря жестоким и алчным поцелуем.

Дверь сто одиннадцатого кабинета неожиданно распахнулась, и оттуда быстрым шагом вылетела дама средних лет — стройная шатенка в элегантном деловом костюме. Поспешно промокнув платочком почему-то заплаканные глаза, она устремилась по коридору, не глянув на угнездившегося в тени пальм молодого человека.

«Где я ее мог видеть?» — слегка удивился Гарри. Лицо женщины казалось знакомым. Впрочем, думать о дамах было некогда — директор глянул на часы и обнаружил, что тридцать минут истекло.

Он надел на лицо маску уверенной доброжелательности, постучал согнутым пальцем в дверь сто одиннадцать и, не дожидаясь ответа, заглянул внутрь.

Высокое кресло за массивным столом повернулось, и на директора уставились маленькие внимательные глазки госпожи Долорес Амбридж.

— Проходите, мистер Поттер, — змеино улыбнулась она. — Присаживайтесь и будьте как дома.

Неприлично озираясь по сторонам, Гарри прошел в кабинет. Среди резной мебели в стиле Людовика XV, обтянутых вышитым шелком диванов и кресел, тяжелых розовых портьер с кистями и прочими прелестями антикварной обстановки, меньше всего можно было почувствовать себя, как дома. Директор вежливо поприветствовал хозяйку кабинета-музея и осторожно сел на край дивана с прихотливо выгнутой спинкой и десятком бесполезных изящных подушечек с бахромой.

— Господин Муди не присоединится к нам? — вежливо поинтересовался Гарри.

Советница тонко улыбнулась.

— Сожалею, мистер Поттер, к нему пожаловал высокий гость. Поэтому Я с радостью выслушаю ваши новости. Если они у вас есть, — шелковым голосом прибавила она.

— Боюсь, мне нечего вам рассказать, мадам, — уныло сказал Гарри. — Шпеер не спешит со мной подружиться. Я принес распечатку нашей переписки, если вы хотите... — он полез было в карман, но был остановлен властным и пренебрежительным жестом советницы.

— Ах, полно вам, не будьте ребенком. Неужели вы думаете, что мы не читали эту вашу переписку?

«Они взломали мою почту!» — сообразил Гарри и сердито закусил губу.

— Тогда зачем вы меня вызвали? — почти грубо спросил он.

Мадам Амбридж неторопливо встала со своего малинового трона и принялась расхаживать по кабинету мягкой кошачьей походкой.

«Кошка с рожей жабы!» — сердито подумал директор, возмущенный взломом электронки.

— До нас дошли слухи, — мурлыкнула кошка-жаба, — о том, что вы весьма заинтересованы в приобретении акций издательства. Я права?

— Да, — взволновался директор. — А откуда вы... То есть... Да, я готов вложить деньги... Думал продать свою фирму и...

Румяное личико советницы осветилось торжеством.

— Как ни странно, в этом вопросе наши с вами интересы полностью совпадают. Мы постараемся поспособствовать тому, чтобы вы стали акционером, мистер Поттер.

«Молодец жаба!» — возликовал Гарри.

— К несчастью, ситуация повернулась не совсем так, как мы предполагали, — негромко произнесла Амбридж, обшаривая глазками раскрасневшееся от волнения лицо директора. — Кстати, вы были в морге на опознании, насколько мне известно, — совершенно неожиданно сказала она. — Вы уверены, что покойник ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был Альбусом Дамблдором?

Гарри замер на диване, пригвожденный к месту цепким пронзительным взглядом советницы.