Эмиль и трое близнецов - Кестнер Эрих - Страница 4

• Предыдущая
• 4/22
• Следующая

Мы, что-то давно ничего друг о друге не слышали, верно? Но все же я надеюсь, что ты живешь хорошо. Мне тоже не на что жаловаться. Правда, у меня несколько недель назад умерла двоюродная бабушка. Но я ее почти не знал. Поэтому особенно и не грустил. Но именно это событие и заставило меня сегодня тебе написать. Дело в том, что бабушка оставила мне в наследство свой дом. Он расположен на самом берегу Балтийского моря, в Корлсбюттеле. Может, слыхал? Это курорт. Вокруг дома - довольно большой и красивый сад. Ты уже догадался, в чем дело? Нет? Так слушай! Летние каникулы уже не за горами, как принято говорить, и вот мне как домовладельцу пришла в голову блестящая мысль: я хочу пригласить тебя и всех сыщиков провести лето на берегу моря, в моем собственном доме. Мои папа с мамой разрешили и будут даже очень рады: В самом деле - очень. Правда, они тоже будут там жить. Но нам это не помешает. Ты ведь знаешь по тому случаю, что с моими стариками ладить легко. Кроме того, дом двухэтажный. Чего можно еще желать?

Густав уже согласился. И родители ему позволили. И знаешь, приедет не только он, но и - держись, а то со стула свалишься - твоя кузина Пони Хаймбольд, по прозвищу Шапочка! И твоя бабушка, которая нам всем так понравилась. Все они приедут, если ты согласишься. Может, еще и малыш Вторник. Если его маму не пошлют лечиться в Наухайм. У нее что-то с сердцем.

Видишь, какой представляется случай? С ума сойти! Сам себя толкни в бок и поскорей скажи "да". Надеюсь, старик, твоя мать не будет против, раз бабушка и Пони тоже туда едут. Ну, что ты про все это думаешь? Мы встретим тебя в Берлине, чтобы ты снова не сошел не там, где надо. А потом все вместе отправимся к морю. В мой дом! Да, пока не забыл: денег тебе, конечно, брать никаких не надо. С нами поедет тетя Клотильда. Она будет на всех готовить. Между прочим, очень вкусно. А то, что ей придется варить несколько лишних тарелок супа, не имеет никакого значения. Так говорит моя мама.

Ну, а деньги на дорогу тебе вышлет мой отец; он велел мне написать тебе об этом. Потому что бабушка оставила в наследство не только дом, но и деньги. Правда, деньги она завещала моему отцу, а не мне.

Значит, тебе остается только согласиться. Я так рад, что снова тебя увижу! И прости, что я пишу про деньги. Ты мне как-то сказал, что о деньгах не говорят, когда они есть. Я эти твои слова не забыл. Но в данном случае я все же вынужден о них говорить, потому что иначе ты, возможно, не сможешь приехать. И тогда каникулы станут для меня неинтересными. И плевать я хотел на это море! Понятно?

Дорогой Эмиль! Я с огромным нетерпением жду твоего ответа. Привет тебе от моих и от меня.

Твой друг Теодор Хаберланд, он же Профессор.

Да! Несколько месяцев тому назад здесь у нас, в Берлине, снимали фильм про Эмиля и сыщиков. Я был на съемках. Очень странно, когда историю из жизни превращают вдруг в кино. Вроде похоже, но все получается совсем по-другому. Мой отец тоже так считает. Картина эта скоро выйдет. Я жду ее с нетерпением. Ты тоже, да? Еще раз привет тебе, и отвечай поскорее.

Твой Профессор.

Да, чтобы не забыть: пароль "Эмиль".

Прочтя письмо до конца, Эмиль дал его маме, а сам отправился в свою комнату. Там он сел за стол, раскрыл тетрадь по геометрии и сделал вид, что решает задачу. Но на самом деле он уставился в одну точку и думал.

И думал он примерно вот что: "Конечно, поехать к морю - это здорово. Но дома тоже хорошо... А вдруг я буду мешать теперь старшине Йешке? Хоть капельку. В конце концов он со вчерашнего дня мамин жених. И ей он нравится. Как сын я должен с этим считаться!"

А фрау Тышбайн обрадовалась письму Профессора. "Какие замечательные каникулы будут у мальчика! Правда, я буду по нему ужасно скучать. Но это лучше от него скрыть", - подумала она и пошла к Эмилю.

- Мамочка, - сказал Эмиль, - как ты считаешь: мне согласиться?

- Ну конечно, согласись, - ответила мать. - Такое хорошее письмо! Только ты должен мне обещать, что не будешь заплывать далеко. А то у меня не будет ни минуты покоя.

Он торжественно обещал далеко не плавать.

- Я только не хочу, чтобы советник юстиции высылал тебе деньги на дорогу. Мы возьмем на билет из сберкассы. Ладно? - И она потрепала за волосы сына, склонившегося над тетрадкой по геометрии. - А ты все за уроками? Лучшее погуляй до обеда.

- Хорошо, - сказал Эмиль. - Может, надо что-нибудь купить?

Мама шутливо подтолкнула его к двери:

- Иди гуляй, говорят! Когда обед будет готов, я тебя позову.

Эмиль пошел во двор, сел на лестницу, ведущую в прачечную, и стал задумчиво выдергивать травинки из щелей в кривых ступеньках.

Вдруг он вскочил, выбежал из ворот, помчался вниз по улице, свернул в переулок, потом в другой, выскочил на площадь Верхнего рынка и только тут остановился и огляделся, как бы ища чего-то.

Он обвел взглядом палатки торговцев овощами и фруктами, батареи глиняных горшков перед лотками садоводов и прилавки мясников. Среди пестрой и оживленной рыночной толпы медленно, заложив руки за спину, с сознанием собственного достоинства расхаживал старшина Йешке. Он следил за порядком.

Потом старшина остановился перед лотком мелочной торговки. Она стала ему что-то объяснять, энергично жестикулируя. Он вынул из кармана мундира блокнот, записал несколько слов и степенно двинулся дальше по неровному булыжнику рыночной площади.

Мальчик пошел навстречу Йешке.

- Хэлло! - крикнул ему старшина. - Уж не меня ли ты ищешь?

- Да, господин Йешке, то есть, я хотел сказать... да, Генрих, запнулся Эмиль. - Мне надо у тебя спросить одну вещь. Дело вот в чем: один мой берлинский друг получил в наследство дом на берегу моря. И он пригласил меня на летние каникулы. И еще бабушку и Пони-Шапочку тоже.

Господин Йешке похлопал Эмиля по плечу:

- Поздравляю. Это великолепно!

- Верно?

Старшина с любовью посмотрел на своего будущего пасынка.

- Разреши мне дать тебе деньги на билет?

Эмиль энергично покачал головой:

- Не надо. У меня есть.

- Жаль, что не хочешь. Я бы с радостью дал на дорогу.

- Нет, Генрих. Я пришел к тебе совсем из-за другого.

- Из-за чего же?

- Из-за мамы, понимаешь? Если бы ты вчера не... Я хочу сказать, если бы не это, я никогда не оставил бы ее одну. И вообще я поеду только, если ты мне твердо обещаешь, что будешь каждый день приходить к ней хотя бы на час. Иначе она... Я ведь ее очень хорошо знаю... Мне бы не хотелось, чтобы она чувствовала себя одинокой. - Эмиль помолчал. - Жизнь, оказывается, не такая легкая штука. Ты должен дать мне честное слово, что будешь о ней заботиться. Иначе я не уеду.

- Я тебе это обещаю. Могу дать тебе честное слово, могу не давать. Как скажешь, мой мальчик.

- В таком случае все в порядке, - заявил Эмиль. - Значит, мы договорились: каждый день. Так? Я, правда, буду писать очень часто. Но письмо - это не то. С ней всегда должен быть кто-то, кого она любит. Я не допущу, чтобы она была печальна!

- Я буду приходить ежедневно, - обещал господин Йешке. - И буду сидеть не меньше часа. А когда смогу - и дольше.

- Спасибо, - сказал Эмиль, повернулся и побежал домой.

Во дворе он снова сел на ступеньки и снова стал выдергивать травинки из щелей с таким видом, словно и с места не двигался.

Не прошло и пяти минут, как фрау Тышбайн выглянула в кухонное окно.

- Эй, молодой человек, - крикнула она. - Обед на столе!

Он с улыбкой посмотрел наверх:

- Иду, мамочка!

Кухонное окно захлопнулось.

Тогда он медленно поднялся и пошел домой.

После обеда он попросил у мамы почтовую бумагу, сел за стол и написал Теодору Хаберланду, проживающему в Берлине, в районе Вилмерсдорфа, следующее письмо:

Мой дорогой Профессор!

Огромное тебе спасибо за твое письмо, которое доставило мне большую радость. То, что ты стал домовладельцем, - это просто фантастика! А к тому же еще и дом твой на берегу моря. Поздравляю! Я в тех местах никогда не бывал. Но по географии мы недавно проходили Мекленбургское плато и восточное побережье. Поэтому я могу все себе представить. И дюны, и большие пароходы, и кирпичные церкви, и гавани, и плетеные кресла с навесами на пляже, ну, и все прочее. Я думаю, это очень хорошо!

• Предыдущая
• 4/22
• Следующая