Мосад, Аман и все такое… - Блехман Рафаил - Страница 17

В Штутгарте они пробыли всего три месяца. Здешние палестинцы были настроены, в основном, панарабистски и социалистически, призывы Арафата их не увлекли. Выручило объявление в газете. В Кувейте требовались инженеры-строители. У Арафата был диплом, наскоро изготовленный в отделе Таккедина перед отлетом в Прагу. Он представил его в кувейтское консульство и вскоре оказался в самолете, который следовал рейсом на Персидский залив.

Кувейт в те годы переживал строительную лихорадку. Арафат получил назначение в министерство общественных работ, где в его обязанности входило проверять проекты, предложенные заграничными компаниями, и решать, кому из них предоставлять лицензии. Он быстро сообразил, как можно на этом заработать. На свои небольшие средства он арендовал небольшой грузовик, написал на его бортах «Строительная компания свободной Палестины, владелец Я. Арафат» и от имени министерства сам себе выдал лицензию на все работы по строительству водопровода для домов палестинских рабочих на берегу залива. Деньги, выделенные под лицензию, он использовал для найма рабочих. Прежде всего были наняты Вазир и Халаф, все еще находившиеся в Штутгарте. Затем в компании появился молодой палестинец из Назарета Фарук Кадуми, бывший участник организованных сирийцами антиизральских диверсий. В начале 1959 года к маленькой группе присоединился бывший руководитель штутгартских палестинцев аль-Хассан, и еще несколько беженцев, живших в Кувейте. Вазир и Халаф были вызваны из Штутгарта. Они привезли с собой новые идеи. Палестина, утверждали qhh, должна быть освобождена революционными методами партизанской борьбы, подобной той, которую ведут революционеры в Алжире, Китае и Вьетнаме. Штутгартцы успели установить тесные связи с алжирским Фронтом национального освобождения, который обещал палестинцам свою поддержку. После недолгих возражений Арафат присоединился к рассуждениям штутгартцев. Группа — в ней состояло тогда около 20 человек — решила создать боевую организацию наподобие алжирской. Долго спорили о названии, наконец остановились на «Движении за освобождение Палестины». Получившийся акроним «Хатаф» перевернули в «Фатах», Фатх. Название понравилось. Оно было принято. На первом же заседании — оно состоялось в середине лета 1959 года — решили отправить Халафа и Хассана обратно в Германию — налаживать связи со студентами и алжирцами.

Новорожденный Фатх мало чем отличался от десятков других молодежных групп, в то время возникавших и исчезавших в палестинской диаспоре. Он тоже был бы обречен на исчезновение, если бы не те новые идеи, которые провозгласил с первых же шагов. Идеи эти состояли в том, что до сих пор палестинцы слишком полагались на помощь арабских лидеров. Пришло время осознать, что освободить родину могут лишь сами палестинцы и прежде всего — палестинская молодежь.

В те годы термины «национальное освобождение» и «национальное самоопределение» были на устах у всех. Они пришлись по вкусу и палестинской молодежи, которая не имела никакой своей идеологии. Особенно увлеклись ими палестинские студенты в Европе, уже знакомые с риторикой других национальных движений. Халаф и Хассан успешно вербовали все новых и новых членов в европейские ячейки Фатха.

С самого начала политического пути несколько особенностей отличали Арафата. Первой из них было искусное использование лжи, обмана и демагогии. Урок этот был преподан ему в детстве — дядей Юсуфом, отцом, учителем, Абделькабиром и другими. Кое-кто, столкнувшись с ложью в детстве, становится нетерпимым к ней на всю жизнь. Другие смиряются с ней, как с житейской неизбежностью. Третьи осознают, что она является одним из лучших орудий манипулирования людьми и массами. Арафат принадлежал к этим последним.

Второй урок преподала ему история Насера: идея, овладевшая массами, действительно становится материальной — во всяком случае, в политике — силой. Победа Насера над всеми его соперниками убедила Арафата, как и многих других в арабском мире, что национализм более подходит в качестве такой «идеи» арабским массам, чем религиозная или социалистическая идеология. Не случайно во все последующие годы Арафат отказывался от всякой четкой идеологии, ни разу не соблазнившись — в отличие от других палестинских лидеров — ни религиозным, ни марксистским путем. Он сделал ставку на палестинский национализм и преуспел больше, чем все остальные. В тот момент, когда он сделал эту ставку, он сделал второй важный шаг своей политической карьеры.

До третьего ему оставалось еще несколько лет.

Арафат любит приписывать выработку «новой палестинской идеологии» себе. В действительности поначалу это было делом Халафа и Хассана. Арафат в те времена был прежде всего добытчиком денег для организации. «В этом, — вспоминает Омар аль-Хатаб, — он оказался истинным гением. Вскоре всем компаниям в Кувейте стало известно, что для того, чтобы получить лицензию на строительство, нужно отчислить определенный процент в пользу Фатха. Кроме того, Арафат привлек в организацию новых, очень полезных членов, среди которых были сотрудники кувейтского министерства финансов и родственники самого эмира. В этот первый год Арафат собрал около 20 тысяч фунтов, а эмир согласился выделить ему деньги для издания собственной газеты».

Эта газета под названием «Наша Палестина» начала выходить в конце 1959 года, и Арафат был ее главным автором и составителем. Он публиковал в ней «рассказы очевидцев» о «зверствах» израильтян и передовицы, пропагандировавшие идею палестинского самоопределения. Первоначально газета предназначалась только для палестинцев, живших в Кувейте, но успех ее оказался столь велик, что вскоре Арафат начал распространять ее во всех лагерях палестинских беженцев на Ближнем Востоке. Так на палестинской политической сцене появилось новое имя.

Когда Арафат говорил, что палестинцы «должны сами освободить себя», он, конечно, понимал, что силы палестинцев для этого недостаточны. В действительности он имел в виду, что действия палестинцев должны подтолкнуть арабские страны от слов перейти к делу. Повод для этого возник в конце 1963 года, когда в арабскую печать проникли слухи об израильском плане отвода вод Иордана в пустыню Негев. Арабы заявили протест, и Израиль передал проблему в ООН, комиссия которой, после расследования на месте, пришла к выводу, что израильский проект не ущемляет арабские права. Тем не менее арабские лидеры объявили проект «сионистской агрессией» и заявили о своей решимости принять против него «крайние меры». Одной из таких мер, по предложению Насера, был созыв в январе 1964 года всеарабского совещания в верхах для выработки общей антиизраильской стратегии.

Выработка общей арабской стратегии всегда была крайне сложным делом. В особенности, когда речь шла о Палестине. На январской встрече очень быстро выяснилось, что единственным общим для всех участников является нежелание идти на войну из-за вод Иордана. Однако необходимо было сделать какой-нибудь демонстративный шаг. Тогда решено было подтвердить каким-либо актом всеарабскую приверженность палестинскому делу.

Ирак уже давно предлагал для этого провозгласить «палестинское государство» в Иудее и Самарии. Но Иордания, аннексировавшая эти земли в 1948 году, естественно была против и взамен предложила создать палестинские объединения во всех арабских странах. Арабские страны однако и без того относились настороженно к радикально настроенным палестинцам. Поэтому все с облегчением встретили компромиссное предложение Насера создать единую организацию, которая «представляла» бы всех палестинцев. Насер руководствовался стремлением избежать ситуации, когда безответственные группы, вроде Фатха, могли бы втянуть арабов в опасную войну против Израиля. Поэтому он дополнил свое предложение требованием, чтобы штаб-квартира новой организации находилась в Египте и контролировалась Лигой арабских стран. Главой ООП Насер предложил назначить Ахмеда Шукейри, бывшего саудовского представителя в ООН. 22 мая 1964 года в восточном Иерусалиме было провозглашено создание ООП.