Время золота, время серебра (СИ) - "Laise" - Страница 16

Вдруг вспомнился Юрка. На него велись так же. Слишком красивый. А ведь он все еще растет…

— Если аккуратно — выходим на точку через десять минут. Не далеко от лагеря. Удобные подходы.

— Нам надо поторопиться, — Виктор остановился перед углом стены здания, за которым начиналась площадь. Присел сам и, не тратя время на разговоры, потянул Юри вниз, схватив за запястье. — Солнце скоро зайдет совсем. В сумерках монстры видят плохо, но и мы тоже. Дальше этого не пойдем, лучше забраться чуть повыше и осмотреться уже оттуда.

Он оглянулся и кивнул в сторону уцелевшего козырька над входом, заваленным автоматами по продаже товаров. Не самое странное зрелище на самом деле: когда случился прорыв, каждый пытался выжить, как мог. Забаррикадировавшись от внешнего мира там, где их застало. В квартире, в офисах, магазинах. Здесь, похоже, когда-то был офис. Небольшая парковка была полна ржавых автомобилей, и, если напрячься, можно даже прочесть вывеску на стене по другую сторону от входа.

— Высоковато, но если использовать как ступеньку вон ту бочку…

— Я бы сказал, что это не самая прочная опора. Не бочка, а козырек, — Юри поджал губы, но потом со вздохом кивнул, принимая аргумент. Действительно, им предстоит вернуться, а на это нужно время.

— Мы с тобой почти одного роста, но я легче, — Виктор оценивающим взглядом прошелся по фигуре Юри, а вслед за ним по телу поползли мурашки. — Я могу забраться наверх, а ты будешь на подстраховке. Только связь не отключай. И отчитайся капитану, а то он нервничать начнет.

В его глазах промелькнули смешинки и снова растаяли в прохладной голубизне.

— Скажи лучше, что ты с первого момента просто-таки мечтал сесть мне на шею, — фыркнул Кацуки и невольно поежился. Уж очень откровенным был этот взгляд. Таким, словно его самого осматривают на предмет более интимного применения.

— О, я уверен, что твоя шея достойна лучшего, — Виктор улыбнулся одними уголками губ и встал, скользнув пальцами по запястью. — Воспользуюсь бочкой. Разрешаю меня придержать, чтобы я не навернулся.

— Ты справишься, я в тебя верю, — нашелся Юри, выразительно перехватывая поудобнее автомат и сигналом привлекая внимание капитана. — Мы не успеваем подойти к зданию. Произведем визуальный осмотр с расстояния. Как слышишь меня, Стрелец?

Виктор состроил обиженную мордочку, но разговаривать больше не стал, закинул свое оружие за спину и взялся за бочку.

— Вас слышу, Ронин, — голос Отабека был спокойным, но на заднем фоне были слышны ленивые ругательства, смех, звон явно столовых приборов. — Не задерживайтесь, мне не хотелось бы, чтобы вы заблудились или сломали ноги. Добрались нормально?

— Без приключений, — улыбнулся фоновому веселью Юри. — Виктор выражает надежду, что Джакс не сожрал все стейки, которые вы приготовили на ужин.

— Наглая ложь, — тут же встрял в разговор по связи Виктор. Забравшись на бочку, он критически осмотрел козырек, а потом взялся за край и подтянулся. Замер, но уже через секунду медленно поднялся, ступил на карниз и кошкой проскользнул к окну. — Я уверен, что Крис хоть кусочек, да оставит великолепному мне.

— Твой стейк еще бегает, — фыркнул Отабек. — Парни не могут поделить тряпку.

— Тряпку? — Юри с легким прищуром оглядывался по сторонам, чутко вслушиваясь не только в тихий треск эфира в гарнитуре, но и в напряженные шелесты вокруг. Ветер, обрывки полиэтилена, старые объявления и афиши, газеты…

— Уборка у нас, Ронин, — пояснил далекий Танцор. — А Джакс не желает жертвовать штанами, чтоб мы имели возможность вымыть полы в «спальне».

— То есть за ужин еще даже никто не брался? — голос Виктора был почти не наигранно возмущенным. Кажется, его обладатель действительно начал раскрываться. Все меньше было равнодушия и холодности, все больше проглядывал совсем другой характер. Правда, расслабиться рядом с ним все равно не получалось, словно его окружала невидимая стена.

— М-м-м… Мальчики внезапно почувствовали вкус к уборке, — а вот голос Отабека словно улыбался. — Как только закончат «перестилать постель», отправлю их на кухню.

Фырканье Криса было очень выразительным и узнаваемым. Только в наушниках щелкнуло, и Виктор напряженно бросил:

— Юри, найди укрытие, в твою сторону направляется гидралиск. Продержись хоть немного, я иду.

Юри судорожно выдохнул и, резко развернувшись, сделал пару шагов назад, влипая спиной в стену. Вскинул автомат, снял его с предохранителя. Сердце на мгновение замерло в груди, совершило какой-то совершенно безумный кульбит. В груди запекло, а жесткая стоечка воротничка врезалась в горло.

Укрытие? Какое укрытие? Разве что спрятаться вот за эту дверь. Прямо за дверь. Только гребаный пластик вряд ли сдержит тварь. Он не способен даже спрятать тепловое излучение его тела… И все-таки срабатывает то самое несознательное: если я не вижу, меня тоже не видят.

Он затаился, прикрыл дверь, на выдохе принялся молиться, едва заметно шевеля губами. Пожалуй что и страшно. Особенно когда в наушнике тихонечко принялся что-то говорить Юрка. Забавно, но Юри не мог расслышать ни единого слова из того, что нашептывал ему Танцор.

Зато он слышал шаги. Цокот когтей, почти осторожный. Словно тот, кто шел, тоже таился и не желал быть услышанным раньше времени.

Совсем некстати всплыли слова об умных тварях и «мамочке Чужого». Сейчас это было ни черта не смешно.

Контроль дыхания. Контроль собственной паники. Паниковать нельзя ни в коем случае. Паника — это выброс адреналина в кровь. Адреналин — то, что твари чуют так же хорошо, как свежую кровь. Тот самый запах страха. Молчать, Юри… молчать…

— Тише, — голос Виктора в наушнике он услышал. Может, потому что тот не журчал и не пытался успокоить, а был жестким и ледяным. Таким, что от него по позвоночнику словно заструился холодный поток. — Ты дышишь часто и поверхностно, даже я тебя слышу. Дыши со мной, Юри. Вдох. Выдох. Вдох… Выдох, — все медленнее и медленнее. Виктор словно загонял его в транс. А вместе с дыханием замедлялось и сердце. — Не слушай его, слушай меня.

Кажется, где-то там, по другую сторону связи, в найденной кафешке также дышали те, кто слышал их сейчас. — Минуту, Юри. Продержись всего минуту. А потом я отвлеку его, и ты сможешь выйти.

Он был рядом. Совсем рядом. Тот, кто крался, прислушивался и, наверное, принюхивался. Останавливался, и тогда было слышно, как с еле различимым стуком перекатываются камни. Хвост? Тот самый с шипами вдоль всей длины. Собственное дыхание казалось слишком громким, но в наушнике якорем звенел голос Виктора. Дыши. Ды-ши.

И Юри дышал, прикрыв глаза, максимально, насколько это вообще в этот момент было возможным — расслабил собственное тело. В какой-то момент он поймал себя на том, что даже палец на триггере не дрожал. Просто лежал, согревая теплом металл.

Юри медленно облизнул пересохшие губы. Зачем Виктор будет высовываться? Это же гребаный риск. Если что-то пойдет не так, тот просто погибнет, и прощай, прекрасный консультант. Нет. Не надо, Никифоров. Не надо. Есть шанс, что этот монстр пройдет мимо. Всегда есть шанс. Как и шанс на то, что тварь промахнется, а человек ружьем, забитым разрывными патронами со смещенным центром нет.

— Умница, — мантру «дыхания» сменил вдруг ласковый выдох Виктора, подействовавший, как прохладный душ в очень жаркий день. Заставил собраться, напрячься, затаить дыхание. — Он нашел тебя, Юри. Я вижу, как он смотрит на дверь со сломанной ручкой. Он знает, что ты там. Не шевелись, еще рано.

Было слышно по дыханию, что Виктор отнюдь не стоит, а двигается. На долгую секунду там, на той стороне, словно тоже перестали дышать. Поэтому приказ показался окриком:

— Выходи на счет три и откатывайся в сторону. Не сейчас, и еще не сейчас, — а потом там, за дверью раздался хлопок и вой, в котором чуть не потерялся крик: — Три!

На эти самые «три» случилось сразу несколько событий. Слишком быстро. Мозг фиксировал, но только не был способен разобрать на детали и осознать все происходящее из-за скорости. Рывок. Дверь с грохотом ударилась о стену, а сам Ронин метнулся в сторону, уходя с вероятной траектории огня или атаки монстра. Еще рывок. Колонна, поддерживающая козырек, позволила на мгновение спрятаться. Дальнейшее отчего-то виделось как ряд последовательных статичных почти картинок: монстр и Виктор. Виктор в крови. Красной. И красного на Викторе достаточно много. Металлический запах. Шипастый хвост всего в трех метрах. Раздолбанные этим хвостом плитки, облицовывавшие соседнюю стену. Почему гидралиск медлит? Он уже мог бы раздавить, добить человека. Но отчего-то продолжает буравить взглядом, точно… собирая данные?