Время золота, время серебра (СИ) - "Laise" - Страница 47

— Как скажешь, — Плисецкий кивнул и, развернувшись, поплелся к условно-застеленной кровати, на которой, на удивление, была даже подушка и стендовое покрывало. Почти настоящая постель. Правда на ней свернулась какая-то мелкая гадина, но и она смылась, стоило ему только упасть и завернуться в спальный силикон.

И все-таки первый. Сложно назвать поцелуем неловкое целомудренное касание. Просто касание. И ничего больше.

— Он правда тебе нравится? Я имею в виду, нравится не на одну ночь? Потому что если так, то не лезь к нему. Я не смогу снова собрать его по кусочкам. Это будет нечестно, — Юри говорил негромко и даже не смотрел в его сторону. Он чутко вслушивался в звуки ночи и, кажется, до рези в глазах всматривался в заполненный тенями торговый центр. Зеленоватые блики на его лице, отсветы материнской слизи, выхватывали заострившиеся черты осунувшегося, но все еще красивого лица.

— Я не знаю, как можно нравиться только на одну ночь, — голос Виктора был спокойным, но вся его фигура в рассеянном свете выдавала напряжение. Плечи, спина, даже то, как были стиснуты кулаки. — Он маленький запутавшийся ангел. Я вижу, как он смотрит на Бека, как ведется на Витальку. Но он просто отвечает. А ему нужно понять, что чувствует он сам.

— А ты сам? Ты понимаешь, что чувствуешь ты? — Кацуки обернулся, он щурился, это было видно, ему трудно было смотреть, но он смотрел. — Что нужно тебе? Юрка действительно сущий ребенок, и все равно, что он солдат и способен эффективно убивать. Я тоже вижу, как он смотрит на капитана.

— Сказать тебе честно? — Виктор повернулся к нему. — Я чувствую пустоту сейчас. Всю свою жизнь я жил только ради одной цели — найти брата. И сейчас, когда я его нашел, — он растерянно посмотрел на свои ладони, — я больше не знаю ради чего жить. Я знаю, чего хочу. Хочу помочь Витьке, хочу не быть один. И да, хочу, чтобы у Юры все было хорошо. Я не знаю, как это объяснить. Я не мастер разбираться в эмоциях, моя специализация — это монстры.

— Тогда оставь его живым, Виктор, и вернись, когда оживешь сам, — негромко выдохнул Ронин.

Виктор смотрел на него долго, а потом вдруг слабо и почему-то болезненно улыбнулся:

— Ты его так любишь, Юри?

— Да, — Кацуки взгляда не отвел. — Но решать и выбирать все равно ему. Я просто рядом, я привычен, и он не воспринимает меня иначе как брата-командира. Так что пусть.

— Может, просто стоило сказать ему об этом? — Виктор снова повернулся к выходу, сгорбившись.

— Быть влюбленным — совсем как быть избранным, — Юри пожал плечами. — Никто тебе не скажет, что ты избран или что ты влюблен. До всего доходишь сам. Я буду рад, если он будет не один. Если будет кто-то, кто будет любить его. Любить сильнее меня. И если этого «кого-то» так же сильно будет любить он. Но пока что нам нужно просто выжить.

— Актуально, — Виктор вздохнул, закусив губу. — Куда там Витька делся?

…Момент возвращения Виталия пропустить было сложно. Притихший торговый центр наполнился вдруг звуками, топотом, воем, скрежетом. Усталыми и почти ликующими. Твари, ночевавшие в магазине, вскинулись, разом протрусили на выход. Виктор рванулся вперед, Отабек, сбрасывая сон, слетел с кровати. Даже Крис проснулся, хотя, казалось, в этот раз разбудить его будет невозможно.

От идущего к ним Виталия волной катилась ярость. Опасность сигнализировала полыхающим узором на его щеке и светящимися глазами. Все, что хотелось при взгляде на него такого, — это взять винтовку и стрелять на упреждение.

— Что случилось? — Виктор выступил вперед, когда Виталий оказался у порога. Тот остановился и бросил к его ногам чей-то потертый и окровавленный рюкзак. Незакрытый клапан упал на пол и из рюкзака выкатились частично запаянные в металл капсулы с мутной белой жидкостью.

— Что это? — севшим голосом спросил Крис, проталкиваясь вперед и присаживаясь на корточки перед рассыпавшимися капсулами. Взял одну, поболтал, наблюдая, как кружится внутри осадок. — Это же сырец арфита, да?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — холодно бросил Виталий, понемногу становясь самим собой. Узор тускнел, зрачки снова становились нормальными, только злость не уходила. Правда, была она безадресной, но не менее тяжелой. — Я знаю только, что иногда через Периметр прорываются банды. Ловят зверей, убивают, а потом вскрывают им череп и выкачивают мозговую жидкость.

— Подожди… — Крис встал. — Я имел дело с арфитом через год после первого Прорыва. Один друган плотно подсел на эту гадость. Говорят, что он не вызывает физического привыкания, только я же помню. Физического может и не вызывает, но, по его словам, после дозы появляются радуга, фейерверк и голые телки, и вообще так хорошо, что возвращаться не хочется. Он и меня пытался подсадить, только я не дурак. Но я эти капсулы хорошо помню.

— Так, получается, его из тварей получают? — голос Отабека был странным. Неверящим.

— Блядь, — коротко резюмировал Крис, пнул рюкзак и отошел, сшибая по пути углы столов и расшвыривая стулья.

— Я сделал что-то не так? — когда Виталий снова стал Витей, никто не понял. Но стоящий перед ними парень больше не горел яростью, а смотрел почти испуганно.

— Нет, Витя, все хорошо. Все хорошо, малыш, — Виктор шагнул вперед, сгребая его в охапку и прижимая к себе. — Все хорошо.

— Как всегда… — сплюнул Джей. — Всегда есть какой-нибудь особый интерес, который будет усложнять до предела и без того херовую ситуацию. Я тоже слышал об этой дури.

— Я знаю, что арфит одно время тестировали в качестве м-м-м… вместо… фенобарбитуратов, — Ронин наклонился, аккуратно, двумя пальцами взял одну из капсул и, прищурившись, посмотрел сквозь нее. — Оказалось не эффективно, так что исследования закрыли, но выходит, что кому-то эти исследования показались весьма перспективными.

— Но это ведь так по-человечески, — задумчиво протянул Юрка. — Сдирать шкуры, чтоб шить одежду, вытягивать подкожный жир для косметики и использовать кости для украшений. Кровь для гемоглобина, а мозги для наркоты. Потрясающе.

— Какая бесконечная ночь, — вздохнул вдруг Виктор, ласково ероша волосы брата. — Сколько осталось до утра?

— Дожить до утра — мечта всех других не хуже, — нараспев проговорил Юрка, будто по памяти читал стихи. — Думаю, пара часов и рассвет.

Виктор отстранил брата и устало потер лицо ладонями:

— Думаю, нет смысла ложиться снова. А вот поесть хоть немного и обсудить, что делать дальше, надо.

— Мы больше не будем кататься? — Витя смотрел то на Виктора, то на Юру. — Мне очень понравилось. И Юра меня помнит, представляешь?

— Тебя сложно забыть, — Виктор пригладил его встрепанные прядки. — Но мы еще не привели тебя в порядок. Пойдем, пока остальные до туалета и воды, переоденемся, — он выразительно посмотрел на Юри и Отабека и, взяв Витю за руку, повел за собой к выходу из магазина.

Отабек проводил их хмурым взглядом:

— Надеюсь, он просто дал нам возможность поговорить, а не пытается сбежать вместе с братом от нас.

— Бек… — Крис появился из глубины зала. — Какого черта с тобой происходит? Да даже если так?

— Ты забыл, что нам пришлось использовать «Иерихон», чтобы выбраться? — Отабек мгновенно развернулся к нему. — Ты забыл, как нас загоняли в тоннелях? Это делали не твари, это делал, мать его, Виталий, которому я даже котенка не доверю! А теперь представь возможности Виктора, который знает внешний мир, который умнее и имеет опыт в команде, с его братцем. Я не могу оставить его у себя за спиной! За спиной парней Поповича. Потому что ничего их тогда удержать не сможет!

Крис присвистнул и потемнел лицом:

— Не могу сказать, что не понимаю, но, Бек, ты же не собираешься его хладнокровно пристрелить, только бы здесь не оставлять?

Бек стиснул зубы, на лице заходили желваки.

— Если понадобится… Пусть уж лучше тащит своего брата за Периметр, там он хоть умникам может пригодиться.

— Блядь… Думаешь, его ручные монстрики его отсюда выпустят?

— Витю может и нет. А Виталия — вполне могут.