Время золота, время серебра (СИ) - "Laise" - Страница 53

— Нет, не надо… не надо, Вит… пожалуйста, не надо, Вит… господи… Вит… Вит… ВИТ!..

Только Виталий не слышал. Или не слушал. Смотрел сквозь волосы, блестя глазами, ловил каждый выдох, каждое дрожание ресниц. Играл удовольствием неосознанно, словно экспериментировал. А потом вдруг словно что-то вспомнил. Отстранил, облизывая припухшие покрасневшие губы, с сомнением посмотрел на качающийся у самого лица член и снова подался вперед, почти надеваясь ртом на каменный ствол. Взял в кольцо губами, помедлил, медленно выпустил и вернулся, все также наблюдая.

Щеки пылали, на висках и лбу выступил пот. Пряди волос прилипли к шее. Юрка задохнулся от нахлынувших ощущений, сдавленно ахнул. Быстро облизнул пересохшие потрескавшиеся губы.

— Вит, пожалуйста!..

— О чем ты просишь? — это можно было бы принять за игру или кокетство, но в глазах Виталия стояли голод и недоумение. Он действительно не понимал. — Тебе не нравится?

Юрка посмотрел на него растерянно. Дрожащей ладонью коснулся щеки, погладил, смял его губы кончиком пальца. Невинно и непристойно. Этого же хотели от него самого многие в Анклавах. Да он вообще убивать был готов за подобные заявки. Но не с Витом. Не так давно он просил Виктора поцеловать его, просто потому что никогда сам этого не делал. А теперь его неумело, но с таким удовольствием ласкает Виталий.

— Нравится, — выдохнул наконец Юрка. — Просто еще чуть, и я м-м-м… и я не смогу сдержаться и в общем… я тебя испачкаю…

Виталий недоуменно сморгнул, а потом улыбнулся. Пожал плечами и, выдохнув: «ну и ладно, зато тебе нравится», длинно лизнул бедро. Пряди волос странной, почему-то очень острой лаской коснулись члена, вызвав новую дрожь.

— И мне нравится, — почти мурлыкнул Виталий. — Очень нравится, — царапнул ногтями кожу и снова принял в рот напряженный ствол. Он не знал, что именно надо делать, явно повторял то, что увидел когда-то, но этим только растягивал такую сладкую агонию.

Надолго Юрия не хватило. Он содрогнулся всем телом, глухо вскрикнул, запрокидывая голову.

— Боже-боже-боже-боже… — он жмурился, кусал губы и мысленно ругал себя за все на свете, что было в его власти и не было. Он не сможет уйти. Просто не захочет.

Виталий замер, но отстраниться даже не попытался. Подождал, пока Юрка освободится полностью и только потом отстранился, выпуская его и облизываясь, размазывая по губам белесые капли. Кинул на лицо Юры любопытный взгляд и снова опустил глаза, на опадающий член. Снова его погладил, словно пытаясь вернуть в прежнее состояние.

— Он… стал маленьким. Все хорошо, Юра?

Не ребенок. Совсем не ребенок. Глаза взрослые, умные. Только все равно дергало этой его детской непосредственностью.

— Да, — выдохнул Юрка, все еще дрожащими руками пытаясь натянуть назад белье и надеть штаны. Получалось паршиво, с трудом, но в конечном итоге получилось. — Все хорошо.

Он медленно опустился рядом с Виталием на колени, заключил его лицо в ладони и губами прижался к губам.

— Спасибо.

— За что? — в поцелуй спросил Виталий прежде, чем ответить. Уже не так неловко и неумело, но с прежней страстью.

— Просто это было потрясающе, — шепнул ему Юрка. — Это на самом деле было замечательно, и за это тебе спасибо.

— М-м-м… наверное… пожалуйста? — Виталий погладил его по щеке, по волосам на плечах и вдруг вскинулся. Резко повернулся и замер, напряженно вглядываясь в полумрак, до которого солнечные лучи еще не добрались. — Нас кто-то видел. Это плохо?

— Не обязательно, — качнул головой Плисецкий. Увы, но даже его зрения не хватало на то, чтоб понять был ли кто-то там, в полумраке, и если был, то кто. Если Юри или Джей — замучают шутками и подколами. Если Отабек… что-то царапнуло. Сожаление, быть может? Если же Виктор?

— Люди ценят уединение. И то, что называют личным пространством. И то, что мы с тобой здесь… в общем то, что было, не принято выставлять напоказ.

— Я понял, — как-то бесцветно выдохнул Виталий, чуть рассеянно погладил его по руке и неловко поднялся. От его собственного возбуждения остался уменьшившийся бугорок на джинсах и припухшие губы. — Наверное, тебе лучше идти. Иначе тебя будут искать. И ругаться.

Он балансировал между Виталием и Витей. Это было заметно по подрагивающим рукам, пульсирующим зрачкам и неуловимо искажавшемуся лицу, которое то словно пыталось расплыться, то снова твердело.

Каждое изменение отчего-то отдавалось в теле болезненным уколом. Юра тоже поднялся, потом взял Вита за руку, на какой-то короткий миг сжал его пальцы. И вот что сказать? Что обычно люди говорят друг другу? Как смотрят друг другу в глаза после всего? Что думают? Почему так мучительно-то, а?

— Я не хочу тебя терять.

Виталий вскинул на него изумленный взгляд. Сморгнул, посмотрев на их руки, и вдруг отшатнулся. Сделал еще один шаг назад, и еще. И закричал, падая на колени и сжимая ладонями голову. Его крик эхом прокатился по торговому центру и в ответ поднялся вой. Страшный, злобный вой. Ошивающаяся неподалеку «собака» Виталия зарычала, мотнула головой, недоуменно глядя на хозяина, метнулась вперед, резко остановилась, кубарем покатившись вперед. Вскочила на лапы и зашипела, хлеща хвостом с мгновенно вставшими шипами пол. Казалось, что еще секунда, неловкое движение, и она бросится на Виталия, словно Юры рядом и нет.

Виталий застонал, медленно отнял руки, глядя безумными глазами на оскалившегося монстра. Несколько долгих секунд в его глазах пылала настоящая ярость и чудовищная боль, а потом он обмяк, словно из него выдернули позвоночник. Осел, уронил руки на пол, дыша тяжело, со всхлипами, как после долгой истерики. Тварь перестала шипеть, шипы опали, и хвост замер. Она переступила лапами, и вдруг подошла поближе, ткнувшись башкой ему под руку. Виталий крупно вздрогнул, механически погладил лоб твари и поднял на Юру показавшиеся пустыми глаза.

— А у тебя хвост расплелся, — он хитро улыбался, больше не Виталий. Витя, Витька. Мальчишка, от возвращения которого как по команде унялись твари.

— Да, растрепался, — кивнул Юрка. Эта перемена причиняла боль. Настоящую боль. И внезапно прорезавшийся страх: а что, если Вит больше не вернется? Что, если он собственными руками убил Виталия, уничтожил, стер, оставив властвовать в теле взрослого мужчины разум мальчишки. — Мы задержались. Прости. Нам, наверное, нужно вернуться, да? Все будут волноваться, что мы куда-то пропали.

— Я обещал Виктору, что покажу ему место, — Витя тряхнул волосами, улыбаясь, и протянул Юре руку. — Пошли?

Тот обнял его ладонь своей, легонько сжал, кивнул головой, соглашаясь и в очередной раз уговаривая себя успокоиться. Может быть, Виталий вернется ночью. Сейчас утро, время Вити. Время, когда монстры просыпаются и начинают требовать к себе самого пристального внимания.

— Идем, — Юра кивнул еще раз и глянул под ноги. Мелочь снова копошилась рядом, заглядывая своему хозяину в лицо. Не то щенки, не то котята. Гротескные. Непривычные. Монстрячьи дети. — Конечно же, идем.

Они так и вернулись в мебельный магазин — держась за руки и в сопровождении «детского сада». Правда, за порогом мелкие монстрики раскатились-разбежались, затеяв игры между собой, но внимание на них уже никто не обращал.

— Витя! — Виктор буквально вылетел к ним из-за батареи составленных столов. — Я уже начал волноваться.

— Мы гуляли, — тот задорно улыбнулся и тут же состроил виноватое лицо. — Только я запачкался. Ты же не будешь сильно ругаться?

Виктор закусил губу и покачал головой:

— Нет, не буду. Но если хочешь, мы сможем поискать что-нибудь еще.

— Ты хотел уйти, — Витя вскинул на него чистые глаза, и Виктор вздрогнул.

— Я хотел, чтобы мы поиграли в засаду… — растерянно и очень неуверенно выдохнул он.

— Неважно, — Витя отвернулся то ли пряча глаза, то ли ища кого-то. — Я могу показать, где лучше это сделать.

Виктор побледнел, скользнул взглядом куда-то за плечо Юры и отвел взгляд.

— Туда долго идти? — прохладный голос Отабека был спокойным и почему-то колючим. Сам Отабек стоял на пороге и смотрел на мелких тварюшек, копошащихся в стороне.