Треугольник (СИ) - "shizandra" - Страница 34

- Извини, - тихо произнес он, а потом аккуратно припарковался на стоянке перед больницей.

В белых коридорах было тихо. И слишком светло. Белый цвет стен и потолка резал глаза, рождая ощущение огромной палаты, обитой белыми матрасами, как показывают в дешевых фильмах ужасов. Даня тряхнул головой, избавляясь от мерзкого ощущения. Отец покосился на него, но ничего не сказал. Они прошли несколько таких коридоров прежде, чем оказались перед дверью в Сашину палату. Даня вошел вслед за отцом с бешено бьющимся сердцем. Которое тут же замерло, как только он увидел лежащую на постели фигуру и пустые глаза, смотрящие в никуда.

- Саш… - тихо позвал Даня, искренне надеясь, что тот отзовется. Но Саша даже не шевельнулся. Зато отец…

- Я забираю его, - глухо произнес он, глядя на Сашу больными глазами. Даня вскинулся, но отец оборвал его: - Это не обсуждается. Ты не в состоянии позаботиться о нем, - он повернулся к вошедшему в палату врачу. – Я могу забрать его сегодня?

Тот неуверенно пожал плечами:

- Вообще-то, ему бы стоило побыть под наблюдением здесь еще пару дней, но, думаю, домашняя обстановка пойдет на пользу.

- Хорошо, - отец кивнул. – В таком случае, я забираю его.

- Я велю подготовить бумаги и выписку. Пожалуйста, отнеситесь внимательно к рекомендациям.

- Да, конечно, - отец пожал врачу руку и тот вышел. Для них обоих Даня словно и не существовал. А он… растерялся. Медленно перевел испуганный, отчаянный взгляд на Сашу, но тот, похоже, не видел и не слышал ничего. Даня стиснул зубы и, развернувшись на каблуках, вышел из палаты. Пронесся по коридору и остановился на крыльце, пытаясь справиться с собой. Он… виноват. И сейчас не имеет права перечить отцу и требовать Сашу обратно. Он… не был рядом, когда был так нужен. Да, сам во всем виноват.

Снова.

***

Бессонные, муторные ночи, наполненные бестолковой суетой дни… Даня метался по друзьям, клубам, дискотекам, но даже его любимые танцы не спасали. Он забывался лишь на несколько часов. А потом возвращался домой и начинал сходить с ума. Потому что в шкафу висела Сашина одежда, им пахла постель. На всех предметах лежал отпечаток его присутствия. Но его самого не было. И Даня ложился в кровать, обнимал подушку, утыкался в нее лицом и кусал губы, давя внутри слезы и повторяя про себя: «Мужчины не плачут. Не плачут». Но глупому сердцу было плевать на то, что делают или не делают мужчины. Ему было плохо. И оно плакало. Перед рассветом Даня забывался тяжелым, тревожным сном, потом вставал с гудящей, как колокол головой и красными глазами. А сегодня… Он так и не смог уснуть.

Даня в последний раз плеснул на лицо и потянулся за полотенцем. Не глядя на себя в зеркало, вышел из ванной комнаты и, как был в одном белье, принялся за сборы. Он вытащил сумку, с которой пришел Саша и начал складывать его вещи. ВСЕ вещи. Саша все равно больше никогда не вернется. А там… Они ему нужны. Наверное. Хотя его любимый Андрей наверняка позаботился о том, чтобы его любовник ни в чем не нуждался. Но оставлять их у себя Даня больше не в состоянии. Иначе он сойдет с ума. А выкинуть… Их касался его любимый, все еще любимый.

Одежда, все диски, книги, даже любимая Сашина кружка. Даня еще раз прошелся по комнатам, проверяя, не забыл ли что-нибудь. Без Сашкиных вещей квартира казалась пустой. Чужой. Даня только горько усмехнулся. Он привыкнет. Научится с этим жить. А пока… Даня застегнул сумку, оделся и, взяв ключи, вышел из квартиры.

Дорога показалась долгой. Светофоры, пробки, прохожие… Взгляд рассеянно скользил по вывескам и рекламам. Казалось, что вокруг кипит жизнь. А он вне ее. Но он сделает все, чтобы вернуться в нее. Забыть, стать счастливым. Сколько бы времени на это не потребовалось. И сегодня он сделает первый шаг.

Дверь открыл отец. Пару секунд они молча смотрели друг на друга, изучая, а потом Даня просто поставил перед ним на порог сумку с Сашиными вещами и развернулся. Отец за спиной вздохнул, и сердце дрогнуло, забилось часто. Папа…

- Я знаю, что тебе все равно, но я скажу, - глухо произнес он, глядя в стену перед собой. – Я сделал это не для того, чтобы причинить тебе боль. А потому что люблю его, - сказал и шагнул к лифту.

- Даня… - выдохнул отец, но лифт уже закрылся, отрезая их друг от друга. Даня на автомате нажал нужную кнопку и прикрыл глаза. Сердце билось где-то в горле, во рту была горечь. Так странно… Не больно совсем. Просто холодно. Очень и очень холодно. Наверное, он наконец-то вырос. И понял, что на самом деле остался совсем один.

Есть мать. Есть? Для нее он был лишь средством воздействия на мужа.

Есть отец. Отец? Он даже в больницу позволил с ним поехать, чтобы там раз и навсегда расставить все точки. Ткнуть Даню в то, что он… не достоин. Но винить можно только себя.

Был любовник. Полгода им казалось, что они любят друг друга и счастливы вместе. Иллюзия, которая лопнула, как мыльный пузырь.

Был… любимый. Почти месяц Даня жил, как в сказке. Просыпался и засыпал рядом с ним. Обнимал, целовал, любовался и завидовал сам себе. Это тоже оказалось иллюзией. И теперь у него нет никого. Может, котенка завести? Даня фыркнул, рассмеялся, но услышав, как звучит его смех, мгновенно стиснул зубы. Истерика… Нет! Больше никаких истерик. Никаких слез. Хватит. Просто. Хватит.

Сегодня его первый день новой жизни.

…

…

Пусто. Холодно. Серо. И дождь идет вот уже который день.

…

…

Он ненавидит телефон. За то, что тот молчит. За то, что по ночам будит звонками, а потом издевается тишиной или пьяными голосами.

…

…

Ванная. Разбитый стакан. Холодный пол, судорожно сжатая в руке расческа. Забытая, не найденная когда-то. И пара волосинок на ней. Фигура на холодном, кафельном полу. Слезы и упрямый шепот сквозь стиснутые зубы:

- Мужчины не плачут. Не плачут.

…

…

Джинсы сваливаются, и даже ремень не помогает. Но аппетита нет. И из холодильника испортившиеся продукты отправляются в мусорное ведро.

…

…

В книжном магазине почти пусто и очень пыльно. Он ищет. Но не может вспомнить, как называлась та книга, которую… Понимание. Дрожь. Он чуть не… Колокольчик над закрывшейся за спиной дверью звенит так нежно… А дождь на улице скрывает все звуки города. И тишина в ушах отдается невнятным гулом.

…

…

Дни тянутся медленно… Он больше не видит снов. А если видит, то они черно-белые.

…

…

БОЛЬ!! Сильная, разрывающая. Сердце рвется из груди, прочь. Из этой комнаты, из этого тела, от этого человека, который сейчас владеет им. Без жалости и нежности. Он сам так захотел. Он сам попросил. Но вместо облегчения только омерзение.

…

…

Мужчины не плачут…

…

…

Не плачут.

…

…

Он живет. Живет без НЕГО.

****

Звонок выдернул его из кошмара и в кои то веки Даня был рад очередному ошибившемуся. И плевать, что на улице уже давно белый день. Он опять не спал всю ночь, а под утро измотанный мозг просто отключился. Даня, не открывая глаз, нашарил трубку телефона и поднес к уху:

- Да?

- Даня? – кажется, его охрипший голос заставил мать сомневаться в том, правильно ли она набрала номер.

- Да.

- Даня… - мама всхлипнула. – Дань, отец в больнице.

- ЧТО?! – сон слетел мгновенно, Даня резко сел в постели, игнорируя головокружение. – Что случилось?

- Покушение. Я еще не была у него, поэтому больше ничего не знаю. А звонивший врач сказал только это и то, что жизнь вне опасности. Даня… Я сейчас не в городе и не могу приехать к нему. Может, ты?

Даня сглотнул. Нервно облизнул пересохшие губы.

- Я…

- Даня, хватит! – в голосе матери зазвучали металлические нотки. – Он твой отец, в конце концов.

- Это ОН не желает меня видеть, - Даня мгновенно вскинулся.

- Тогда, может, воспользуешься этим шансом?

Из Дани словно весь воздух выпустили:

- Мам…

- Я все сказала.

Гудки ударили внезапно, и Даня отшатнулся от телефона. Коротко выругался и, швырнув трубку на кровать, начал лихорадочно собираться. Мысли в голове скакали, как белки. Покушение… Если отец в больнице, то жив. Но мама ничего не сказала про Сашу. Он был с отцом в тот момент? С ним все в порядке? Где он, как он?