Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ) - "Laise" - Страница 82

Постель еще пахла ИМИ. Сном, теплом, сексом. И укладывая на нее своего юного любовника, Йен улыбался, вдыхая его запах. И снова были не нужны слова. Сплетенные пальцы, неторопливые, упоительные поцелуи – Дерил узнал вкус страсти, узнал его, как альфу. Теперь настало время совсем другого.

Он ласкал гибкое тело трепетно, но сильно. Изучал губами и языком каждый сантиметр, каждую родинку. Грудь с маленькими съежившими сосками, живот, бедра, ладошки и пальцы на ногах. У его маленького гения была такая чувствительная кожа… Она пахла одуряюще, сладко. И у Йена сводило зубы от желания снова присвоить этот запах. И когда он, перевернув Дерила на живот и подложив ему под бедра подушку, погрузился языком внутрь его тела, заурчал, словно дорвавшийся до валерианки кот. Ни одну омегу ему не хотелось касаться и ласкать ТАК. Так, чтобы чувствовать все, все оттенки запаха, вкуса, эмоций. Ни одного своего любовника или любовницу не хотелось довести до потери сознания от удовольствия. Чтобы ничего не осталось в памяти. Ничего, кроме НЕГО.

Дерил под ним плакал. Постанывал сквозь закушенные губы, раз за разом подаваясь навстречу бесстыжей ласке, и плакал, не в силах выдержать так много удовольствия. Так много чувств. Самый нежный. Самый внимательный. Самый трепетный. Вот он, нежит, покрывает поцелуями плечи и спину и снова проникает в его тело так… так, что хочется сгореть от стыда и умолять…

Остатки разума оставили его, потому что не нужно думать и строить логические умозаключения, когда телом владеет всецело желание отдаваться и брать.

Не хотелось останавливаться, отстраняться, прекращать. Но уже было мало. Вот этого – мало. И Йен отодвинулся, чтобы почти через мгновение вернуться, но уже по-другому. Не больно прикусив загривок Дерила, он вошел в его раскрытое, готовое тело и, откинувшись назад, потянул любовника на себя, усаживая на свои бедра. Так, чтобы прижаться грудью к его спине. Так, чтобы погрузиться в него до самого основания. Лаская ладонями грудь и живот, дразня тенью прикосновений аккуратный член, целуя шею и плечи, Йен осторожно, неторопливо двинулся в горячем теле. Застонал глухо от тягучего, словно карамель, но мягкого удовольствия.

Дерил зажмурился, обеими руками, заведенными за спину, цепляясь за бедра Йена. Он уже давно потерялся в ощущениях и только присутствие Йена, его ласки удерживали его на грани по эту сторону. Чувственные, теплые, как сонная нега. И все-таки жар между ними накалял воздух в комнате, а со взвесью феромонов не в силах был справиться даже мощный кондиционер.

…Йен потерялся во времени в стремлении продлить удовольствие. И сейчас они были не альфой и омегой, а влюбленными, занимающимися любовью. Чувственной, остро-нежной. С удовольствием, нарастающим неторопливо, почти лениво. Оргазм, словно кот, подкрадывался незаметно, делая стоны чуть звонче, ярче. И когда наконец накрыл с головой, был не яростным и диким, но долгим, глубоким. Таким, что словно судорогой свело каждую мышцу. Таким, что, казалось, не выдержит сердце.

- Спасибо, - выдохнул Дерил, когда сцепка завершилась, и Йен осторожно вышел из тела. Мягкая усталость покачивала его, как на теплых лазурных волнах. Повозившись, он повернулся, обнимая Йена за талию, а потом и вовсе обвил его бедра ногой и устроил голову на его плече.

- Отдыхай, - почти неслышно выдохнул Йен, обнимая его. Течка или нет, но Дерилу – шестнадцать. Да и вторая вязка за сутки… Альфа в нем сыто и довольно заурчала, но Йен дал себе слово, что в ближайшее время они будут только спать. А потом, возможно, надо будет показаться врачу, чтобы тот подтвердил, что все в порядке. Но потом, все потом. А сейчас – реальность за порогом и пусть остается там. Правда, выползти на «перекусить» все равно придется. Но пока посапывает рядом его светлое чудо – хочется только лежать рядом и слушать его дыхание.

========== Часть 14 ==========

14.

Колин молчал. Просто молчал. И еще – тихо радовался про себя, что период гона пришелся на поездку Олле на конференцию. Не самое это веселое дело – вешать нос перед омегой. Пусть даже своей омегой, спутником жизни и все такое. Не то чтоб было совсем стыдно. Просто теперешней своей реакции он знать не мог. Разрыдается или напротив, озвереет?

Он бегал от Криса. Ссылался на важные дела, занятия, вождение, тренировки – на тысячу мелочей, только бы молчать. Но долго ведь так продолжаться не может?

Его накрыло после пар, когда он на стоянке заводил свой мотоцикл. По причине холодов его пора было ставить на прикол на стоянку, вот только не хотелось. До чертиков, до истерики не хотелось.

Волна возбуждения и паники накатила вдруг, накатила и схлынула, точно предупреждая: сегодня еще до конца дня ты будешь жалким комком плоти, сжавшимся на постели. Тебя будет убивать все: новости в телевизоре, сеть, грубое слово… Ты будешь весь как обнаженный нерв. И ничто тебе не поможет… альфа-омега…

Колин только ускорялся на дороге. В лифт он вломился, уже судорожно вздыхал, а когда створки сомкнулись за его спиной – съехал по стенке на пол и, зарывшись лицом в ладони, застонал…

Это только гормоны. Только гормоны. Его об этом предупреждали, только одно дело об этом говорить. Другое дело – испытать на собственной шкуре. И не иметь возможности успокоиться. Ни единой причины чтобы не выть в голос.

Он буквально вывалился в дом, радуясь, что окажется здесь первым, что никто не станет ни о чем спрашивать. А впрочем… пусть ему потом дадут по голове, но вдруг поможет? Хуже уже не будет.

Он бросил сумку на диван гостиной, тут же скинул туфли и почти бегом припустил к комнатам Дэвида. Его запах успокаивал. Оставалось надеяться, что успокоит и на этот раз.

Секунда, другая. Время то ли растянулось, то ли ускорилось. А потом за дверью послышались шаги. Ручка провернулась, и на пороге появился Дэвид. В домашней расстегнутой рубашке, стильных, но все равно домашних, а от того кажущихся уютными джинсах. Его взгляд был быстр и пронизывающ. Но когда он шагнул вперед, в глазах сияла тревога и где-то на дне зрачков – отрешенность. Какая-то особенная, присущая только тем, кто живет в двух мирах.

- Колин? С тобой все в порядке? – спокойный голос, мягкий, но ни грамма паники.

Колин без слов шагнул к нему и зажмурился, глубоко вдыхая его запах. Уверенный, теплый запах кофе, корицы, и чего-то еще. Тепла и спокойствия, должно быть? Вдохнул, выдохнул, снова вдохнул, глубоко, то и дело сглатывая подступивший противный ком.

- Мне надо с вами поговорить, мистер Гаррэтт…

- Ты долго собирался, - Дэвид мягко улыбнулся и, приобняв его за плечи, повел за собой. – Пошли. У меня даже есть пиво.

- Я не думал, что это мне будет все-таки необходимо, - судорожно, но куда спокойнее выдохнул Колин и покорно прошел за хозяином в комнаты. Запах шлейфом разносился по комнате, и от него немного кружилась голова. Но кружилась приятно. Даже очень.

- В любом случае я рад, что ты не стал закрываться. Садись, - он кивнул в сторону дивана, отошел и вернулся спустя полминуты со стаканом холодного сока, который протянул своему гостю. Поймал взгляд и хулиганисто усмехнулся. – Я решил, что для пива еще слишком рано.

- Есть вероятность, что к концу моих откровений вы решите, что пива будет маловато, - нервно хмыкнул Колин. Он подобрал под себя ноги и стоически сжал в руках стакан. – Крис неделю назад водил меня к доктору Аммари. Я здоров, хоть в космос отправляйте. Но… ко всему прочему выяснили, что я порченная альфа.

Дэвид необидно рассмеялся.

- В этой семье это не проблема, это обыденность. – Подался вперед, внимательно глядя в глаза. – К тому же ты – ребенок «Пепла», как и Олле. Но мне не нравится слово «порченная». Другая альфа. Просто другая.

- Я альфа, которой нужна собственная альфа. Так сказал Аммари, - Кол отвел взгляд, чувствуя, как перехлестывает в теле возбуждение. Нет. Нельзя. Ни в коем случае. Это… неправильно. - Во мне есть гены омеги, так же как в Олле есть гены альфы. У Олле они просыпаются в период течки. У меня в период гона.