В сетях паука... (СИ) - Наякшина Ирина - Страница 20

   - Дать бы тебе по мягкому месту за такие слова! Разве я хоть слово сказал, что ты за него расплачиваться должна? Или я что-то запамятовал?

   - Ну, не говорил. Я разве спорю?

   - Хотя..... Знаешь, ты подала мне отличную идею. Точно! Ты должна, нет, просто обязана за него расплатиться.

   Я во все глаза таращилась на Сергея, понимая, что вынуждена буду умереть голодной смертью, так как всю зарплату съест этот электронный монстр. А деньги сына пойдут только на то, чтоб и он не протянул ноги с голоду. Всё, аут, закончилась моя жизненная эпопея. Только привыкну не есть, как ишак Ходжи Насреддина, как тут же и околею.

   Сергей медленно стал расстёгивать рубашку, дойдя по последней пуговки, снял и бросил через плечо. Его руки заскользили вниз, пальцы расстегнули замок на джинсах и, как заправский стриптизер, он медленно стал их стягивать. Оставшись в одних плавках, заиграл накаченными мускулами и ещё медленнее, просунув два пальца под резинку, снял и их. Оставшись в костюме Адама, правда, листочка фигового не хватало, приблизился ко мне. От всего увиденного последняя извилина, похоже, распрямилась в моем мозгу, так как соображала я уже совсем плохо. Только во все глаза смотрела на обнажённого Сергея и облизывала пересохшие губы. Сердце колотилось где-то под коленками, а внизу живота кипел и извергался Везувий.

   - Да брось ты уже его, - Сергей забрал из моих рук ноутбук и откинул в сторону.

   - Сломаешь, - прошептала я одними губами.

   - Да и чёрт с ним, другой куплю, - прохрипел он, подминая меня под себя, - ты мне дороже во сто крат, чем он. Я хочу тебя, так хочу!

   - И я, - это единственное, что я успела произнести перед тем, как он закрыл мой рот жарким поцелуем, от которого перехватило дыхание, и по всему телу разлилась волна неописуемого восторга и нежности. Под его руками я таяла, истекая мёдом. Разве можно было хоть за что-либо сердиться на него?!

Глава 15

   - Серёжа?

   - Да, родная!

   - Я вот что хотела узнать.

   - Если ты опять про этот проклятый ноутбук, я взорвусь. Пойми, Мариша, у меня достаточно денег, чтобы позволить себе сделать подарок любимой женщине. Я за ужином в ресторане могу потратить гораздо больше. Так что считай единственным, что с тебя причитается, это накормить меня замечательным пловом, но только когда поправишься.

   - И мантами, - вставила я.

   - Договорились. У меня слюнки уже текут, как представлю.... Ух, вкуснотища! Спрашивай, - милостиво разрешил он, устраиваясь удобнее на подушке.

   - Про меня ты всё знаешь, а вот как жил ты, мне неизвестно. Расскажи, пожалуйста. Мне так интересно знать, что было с тобой.

   Он прислонил мою голову себе на плечо, покрепче обнял и начал повествование о своей жизни.

   - Когда уехал в Андижан, меня по повестке забрали в армию. Мне, как и многим, не повезло, а может, наоборот, сейчас уже не возьмусь судить. Нас три месяца продержали в Термезе, там мы и присягу принимали, а потом в Кушку, ещё через месяц вертушками в Афган. Там и служили до дембеля, если можно выживание назвать службой. Я выжил благодаря тебе.

   - Мне? Что-то не пойму, ты не писал, я понятия не имела, где ты находишься. Спросила у твоей тёти адрес, она нехотя буркнула несколько цифр какого-то почтового ящика и всё. Сколько я ни писала на него, ответа не было. То ли она перепутала, или я неправильно записала.

   - Я тоже писал тебе, каждую свободную минутку. Когда отдыхали до или после боя.

   - Не получала, клянусь, ни одного письма не получала!

   - Знаю, родная. Через много лет тётка призналась, что уговорила свою подругу, которая на почте работала, наши письма уничтожать. Она решила, что ты мне не пара. А меня почему-то никто не спросил, пара ты мне или нет.

   - Мерзко!

   - Я тебя понимаю. У меня после разговора с тётей Верой, такой же осадок остался. Ладно, Бог ей судья. О покойниках или хорошее, или вообще ничего не говорят. Твоя фотография до сих пор у меня в бумажнике, всегда возле сердца ношу. Посмотрю на тебя и жить хочется, и тогда, и потом, пока вновь не встретились. Хотя какая там жизнь была. Мы в аул приходим, чтобы простых мирных жителей освободить, а они все за дувалами прячутся. Носа не кажут. Зато их малолетние дети с калашами наперевес из ворот выскочат, и давай по нам стрелять. Скольких ребят так положили, не сосчитать. До сих пор не могу понять, кого от кого защищали, одному Кремлю известно. Перед самым отъездом в Союз, как положено, зачитали приказ, что утром следующего дня десять человек возвращаются на Родину. Мы и обрадоваться толком не успели, как следом второй зачитывают: в обед надо брать тюрьму в Кандагаре. После штурма только двое дембелей уцелело, остальные в цинке ушли. Со мной в роте служили два брата-близнеца. Мать их обоих получила грузом 200, одного в начале недели убило, второго - за несколько часов до вылета домой. - Сергей вытер мне слёзы, обнял покрепче и продолжил.

   - Вышел я в Ташкенте из поезда, очумел от радости, что живым остался (там и думать об этом некогда было). Свобода! Надышаться не мог. Думал, мечтал, как приеду в Ангрен, заведу свой мотоцикл и подкачу к твоему дому. Украду, увезу подальше от всех, зацелую, залюблю!

   - И что же не приехал? Я так ждала!

   - На вокзале встретил Лёшку Смирнова. Помнишь такого? - я утвердительно кивнула головой. - Обнялись с ним, как братья родные, все ссоры в прошлом оставили. В тот момент наша неприязнь друг к другу смешной казалась, детской. Он и поведал, что моя зеленоглазая уже давно меня не ждёт. Как только платочек от слёз высох после моего отъезда, замуж выскочила и сына родила. Всё по полочкам разложил, растолковал, попрощался и был таков. На поезд опаздывал, поганец. Меня как обухом по голове огрели, час в себя приходил.

   - И ты поверил?

   - В словах усомнился, а своим глазам как не поверить?

   - Не поняла...

   - Я в Ангрен приехал, возле твоего дома, как в засаде, по кустам прятался. Ты вышла с коляской.

   - Ну конечно, это же был твой сын, твой, понимаешь!...

   - Я же этого не знал.

   - А подойти что, слабо было? Даже просто так, поинтересоваться, почему я, такая-сякая тебя не дождалась?

   - Честно?

   - .........

   - Испугался я. Там никогда не думал, что могу так сдрейфить. Боялся, что прогонишь, видеть не захочешь. Да бред один в голове был. Пока до Андижана ехал, всех чертей тебе на голову собрал, чего только не желал тебе и твоему мужу. До маминых дверей еле дополз, вертикальное положение никак удержать не получалось. Ни милиция, ни военный патруль не забрали. Как увидят, что "оттуда", - под козырёк, по плечу похлопают и отпускают. Они же не знали, что я не от радости, что живой остался, а с горя, что выжил, так наклюкался.

   - Не говори так.

   - В Андижане долго не задержался, попойки доконали, думал чертей ловить начну. Мать отправила в Ленинабад, там и очухался. Работал слесарем на ковровом заводе. Смертушка и там от меня сбежала. После землетрясения полоса по всему заводу прошла, половина цехов под землю провалилась, как будто их и не было никогда. Картина не для слабонервных. Людей из-под завалов доставали, многие погибли. А кого и вовсе не нашли: тела всмятку, не опознать, смотреть жутко было. Когда меня откопали, оказалось, что я отделался сломанными рёбрами да ключицей. У меня тогда американская журналистка интервью брала, как у пострадавшего. Каким ветром её занесло, так и не спросил. Потом она ещё два раза приезжала, так и познакомились. Через год расписались, а потом десять месяцев пороги по инстанциям обивали, добывали разрешение на выезд к жене. Марго старше меня на восемь лет была. Вот и не верили, что брак не фиктивный.

   В Америке не торопятся семьями обзаводиться, карьера на первом месте. В свои тридцать два Марго добилась многого, была известным журналистом в "Нью-Йорк Таймс". Вначале я злился, работу найти не мог, сидел у жены на шее, да ещё командировки её сводили меня с ума. На манер русского мужика доказывал, что место женщины возле мужа, рожать детей и вести хозяйство. Она улыбалась, но никак не могла взять в толк, зачем это надо. У нас и так всё есть: дом, машина, работа, друзья. Её дом, её работа, её друзья.... Нет, она не была эгоисткой, просто их образ жизни значительно отличается от нашего. Как только выучил язык, устроился на работу, уборщиком на заправке. Потом повысили до заправщика машин. Маргоша уговорила своего брата взять меня к нему в фирму. Он имел свой маленький бизнес, автосервис. Я с детства к машинам неравнодушен, постоянно в гараже у отца толкался, помогал с мотором заниматься. Вначале меня и близко к машинам не подпускали, только чёрную работу доверяли. Запчасти мыл, инструмент подавал. Когда научился в их технике разбираться, фору даже спецам давал, но получал все равно копейки. Подрабатывал по вечерам на автомойке, когда жены дома не было. Работа - не бей лежачего, особенно, когда клиентов мало. Однажды часов в десять вечера, я уже закрываться хотел, подъехал старик. Это тогда для меня, двадцатишестилетнего, все, кому за пятьдесят с хвостиком, динозаврами Юрского периода казались. Молод был, не думал, что и сам когда-то стариком стану.