Одна из тридцати пяти (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 39

— Мы должны осадить Лауртан, — сказала она, когда тело лорда Тесора с вспоротым животом, освободили от оков, — Райт на это рассчитывает. Он бросит все силы, чтобы разбить нас у его стен.

— Хочешь воевать с ним? — удивился Эдмунд. — Против его армии? Против некоторых правдолюбов из совета, которые готовы уступить престол двухлетнему младенцу и передать власть Райту? Тогда, когда люди Тесора за ночь перерезали больше половины наших сторонников? У нас не хватит денег, чтобы заткнуть всем глотки, мама, или купить их преданность! Нам не собрать даже трети войска, чтобы отбить Лауртан.

Королева взяла сына под руку, снисходительно похлопав ладонью по его запястью.

— Милый мой, Райт сам сдаст нам крепость… когда его девчонка окажется у нас, — Генриетта взглянула в напуганные глаза сына, — когда она окажется в твоей власти, мой дорогой. Когда будет под тобой биться в истерике… Ты ведь хочешь заполучить то, что принадлежит твоему братцу?

Эдмунд долгое время смотрел матери в глаза, затем усмехнулся.

— Удивляюсь, что в тебе нет ни капли крови Виндоров, — хмыкнул он.

— Я полагаюсь на здравый смысл. Джина эль-Берссо, если она и вправду вскружила Райту голову, станет нашим шансом на корону.

Эдмунд бросил прощальный взгляд на бездыханное тело лорда Тесора, подавив приступ тошноты. Вынул платок, отер лоб.

— А что с де Хогом? Что будет с ним?

Генриетта повлекла сына к выходу, поджав тонкие губы.

— А что с ним? Надо ведь чем-то жертвовать. Кроме того, ты прав — слишком долго я ставила свои интересы превыше твоих. С этого дня все будет по-другому, мой юный король, — она улыбнулась, совершенно неумело, скупо. — Но старшему лорду де Хогу мы об этом не скажем. Пусть старик считает, что мы осадим крепость ради его сына. Так он проявит больше рвения.

Они поднялись по узкой, крутой лестнице. На выходе королеву уже ждала делегация из советников и вассалов, убежденных в том, что власть должна остаться в руках Генриетты, или, быть может, опасающихся хладнокровного и никогда не отступающего Райта. Если только он придет к власти, существование богатых домов Хегея претерпит значительные изменения, не в лучшую сторону.

— Ваше величество, — произнес один из мужчин, лорд Шарез, присоединяясь к свите королевы и вставая по ее правую руку.

Движением веера Генриетта продемонстрировала, что позволяет ему говорить.

— Сегодня вечером сюда прибудет мой брат во главе четырех сотен воинов.

— О, ваша преданность будет вознаграждена, милорд, — привычно и почти без эмоций отозвалась Генриетта.

Она слишком устала, чтобы радоваться этим крупицам помощи и услужливости мужчин, стелящихся у ног. Всем им нужно только одно: урвать солидный кусок власти. Сейчас они ставят на победу Эдмунда, щедро предлагая свои услуги, но стоит положению принца пошатнуться, они отвернутся без сожаления. В мире дворцовых кулуаров это было непреложной истиной.

— Ради вас, моя королева, я поведу в бой любое войско…

Сколько лести и бессмысленных пустых клятв. Генриетта лишь на секунду позволила эмоциям взять вверх, язвительно усмехнувшись. Если бы она была способна на чувства, то непременно сравнила бы Шареза с юным де Хогом. Однако первый никогда бы не выиграл в этом сравнении. Атер де Хог был единственным светлым воспоминанием в ее жизни.

— Я слышала о ваших победах на войне, милорд. Кажется, вы служили под командованием Райта Берингера? — она намеренно вспомнила об этом, чтобы охладить пыл Шареза. Правда, мужчина даже не смутился.

— Это было шесть лет назад, — отозвался он, все еще идя рядом, — я тогда лишился руки, ваше величество.

— Говорят, эта история была весьма печальна, — заметила Генриетта отстраненно.

— Лорд Берингер иной раз вершил правосудие над своими солдатами прямо на поле сражения, — невесело усмехнулся Шарез, будто погрузившись в воспоминания, — и, по его мнению, лишить меня руки было очень гуманно.

Конечно, сиятельный лорд позабыл сказать, что пытался бежать в родовое имение своего батюшки, когда Берингер его настиг. Вместо казни, которая применялась ко всем дезертирам без исключения, Райт лишь отрубил ему кисть, ибо неприкосновенный Шарез был сыном королевского советника.

Генриетта ненавидела трусов, но сейчас она была готова признать, что воспользуется любой помощью. Положение вещей таково, что выбирать не приходится.

— Райт чудовище, вам следовало об этом знать, — сказал принц, шагающий по другую руку от матери, — и радоваться тому, что вы остались живы.

— Конечно, я рад. Моя жизнь еще может послужить вам.

Королева нахмурилась, устав слушать бесполезный треп. Ей нужны не заверения, а действия. Ей нужно бездыханное тело Берингера!

— Это не должно обсуждаться в спешке, милорд, — вымолвила она, — нам нужно собрать совет. Мой сын, как настоящий король Хегея, рожденный в законном браке, должен присутствовать на нем.

Дойдя до своих покоев, Генриетта развернулась к сопровождающим:

— Но для начала я хочу поговорить с лордом эль-Берссо. Он уже во дворце, как я слышала? Надеюсь, он в подобающем состоянии?

Тот час посыпались заверения в том, что с лордом эль-Берссо обращались, как следует и даже лучше.

— Немедленно сопроводите ко мне, — с этими словами она кивнула лордам, сыну и скрылась за дверьми покоев.

Как только хлопнули двери, Генриетта медленно стянула с головы парик, поймав в зеркале свое отражение. Атер говорил, что она красива, но сейчас из зеркала глядела холодная, бледная женщина со страшно заостренными чертами лица. Придерживаясь рукой за косяк, она вошла в приемную, села на диван. Пока ждала камеристку, едва сдерживала приступ истерики.

— Ваше величество, — показалась камеристка, присев в глубокий реверанс, и вопросительно посмотрела на королеву.

Выждав минуту, чтобы голос перестал дрожать, Генриетта произнесла коротко:

— Другое платье.

— Сию минуту, ваше величество.

Камеристка удалилась, а королева ощутила, что стены пустой комнаты подогревают и без того раскаленный воздух.

«Что будет если Райт победит? — вдруг кольнуло в сердце. — Он ведь никогда не проигрывал?»

— Ваше величество, все готово, — снова раздался голос камеристки.

Генриетта поднялась, стараясь выглядеть невозмутимо, подошла к большому напольному зеркалу. Фрейлины и служанки, которые ожидали в примерочной, засуетились.

— …и больше румян на лицо, — приказала королева, поворачивая голову и разглядывая себя, — я сегодня слишком бледна.

Что ж, в бой нужно идти при полном параде.

Критично оценив результат работы своих приближенных, королева удовлетворенно хмыкнула. А затем маска безразличия снова сковала черты ее аристократического лица. Женщина потянулась за веером, сжала его в руке.

— Приведите сюда лорда де Хога!

Чинно расположившись на диване, Генриетта дождалась, когда в покои войдет старый лорд. Он поклонился и, повинуясь жесту королевы, опустился в глубокое кресло напротив.

— Я всегда ценила вас, милорд, и все то, что вы делали ради Хегея и моей семьи. Вы, как никто другой, знаете, как неопытен мой сын в вопросах политики, — она старалась говорить медленно, чуть затягивая слова, поигрывая веером, — я хочу, чтобы вы стали для него человеком, на которого он сможет положиться в вопросах управления государством, — она улыбнулась, заметив, как раскраснелись щеки старого лорда, — вы примите назначение нового советника Эдмунда? Его правой руки?

Лорд де Хог почтительно склонил голову.

И этого оказалось достаточно, чтобы купить его доверие. В роли первого советника де Хог не поскупится бросить все силы, чтобы отстоять власть и жизнь сына.

— Нам нужно две тысячи человек, милорд, — елейно произнесла королева, — мы осадим Лауртан, и выиграем не пролив ни капли крови. Но без войска мне нечего делать в окрестностях замка Берингера, если только я не хочу лишиться головы.

— Я найду людей.

— Этих слов я и ждала от вас, славный лорд, — восторжествовала Генриетта, — мой сын должен повести их. Он вернется, как победитель, и будет коронован.