Галактика в огне - Савельев Игорь - Страница 59

• Предыдущая
• 59/64
• Следующая

И едва он услышал собственные слова, как лицо его озарилось улыбкой. У него есть сотня космодесантников. И не важно, что они дерутся сейчас в другом крыле дворца. Если и есть на свете воины, которые в разгар сражения в строгом порядке способны выйти из боя и оказать дружескую услугу, то это Дети Императора.

Тарвиц пригнулся за поваленной статуей и открыл канал вокс-связи.

– Солатен, – прошипел он, – ты меня слышишь?

В наушнике долгое время раздавалось только шипение статики, и Тарвиц успел произнести проклятия на тот случай, если его план окажется невыполненным из-за такой ерунды, как плохая связь.

– Я слышу тебя, капитан, но мы здесь немного заняты, – раздался вдруг голос Солатена.

– Я понял, – откликнулся Тарвиц. – Но для тебя есть новый приказ. Выходите из боя и свяжитесь с Лунными Волками. Пусть они примут на себя главный удар. Собери как можно больше наших воинов, потом перебирайтесь ко мне.

– Сэр?

– Воспользуйтесь восточным переходом вдоль служебного крыла. Он без особых неприятностей приведет вас ко мне. Солатен, у нас есть возможность проучить этих ублюдков, так что я жду тебя здесь, и как можно скорее.

– Вас понял, сэр, – ответил Солатен и выключил связь.

Услышав голос, Тарвиц замер.

– Ничего не выйдет, Саул. Дворец Регента уже можно считать потерянным. Даже тебе это должно быть понятно.

Тарвиц поднял голову и увидел, что перед ним в центре зала стоит Люций, в одной руке у него сверкающий меч, а в другой – осколок стекла. Он поднял стекло к лицу и прочертил острием по щеке, так что показалась кровь и закапала на пол зала.

– Люций! – воскликнул Тарвиц. Он поднялся во весь рост и вышел в середину зала навстречу мастеру меча. – Я думал, что ты погиб.

Через разбитую крышу зал озарялся светом звезд, и Тарвиц вдруг увидел лежащие повсюду трупы Детей Императора. Не изменников, а верных Императору воинов, и сумрак позволял разглядеть достаточно, чтобы понять: ни один из них не погиб от огнестрельных ран, все были заколоты холодным оружием. Все лежали порознь, и в душе Тарвица шевельнулось ужасное подозрение.

– Погиб? – рассмеялся Люций. – Я погиб? Помнишь, что сказал Локен, когда я свалил его в тренировочной камере?

Тарвиц настороженно кивнул:

– Он сказал, что когда-нибудь найдется воин, который сможет тебя победить.

– А ты помнишь, что я ему ответил?

– Да, – сказал Тарвиц, протягивая руку к рукояти цепного меча. – Ты сказал: «Не в этой жизни», не так ли?

– У тебя прекрасная память, – заметил Люций и бросил осколок стекла на пол.

– И кому посвящен этот последний шрам? – спросил Тарвиц.

Люций улыбнулся, но глаза его остались холодными:

– Тебе, Саул.

Большой форум базилики Макарана превратился в пустыню, засыпанную обгоревшими костями. Тысячи истваанцев собрались здесь после первых ударов вирусной бомбардировки в надежде, что смогут спастись в здании парламента, занимавшем одну из сторон площади. Люди столпились в одном месте и погибли, а их обгоревшие останки напоминали трясину, из которой поднимались колонны, ограничивающие форум с трех сторон. С четвертой стороны возвышалось полуразрушенное здание парламента, испещренное полосами черной сажи.

В этом здании заседал общественный парламент Хорала, в противовес аристократическому, обосновавшемуся во Дворце Регента, но именитые граждане, которые успели укрыться внутри, погибли точно так же, как и толпы простого народа снаружи.

Локен пробирался через завалы костей, держа в руке готовый к сражению меч. Черепа скалились ему в лицо, и пустые выжженные глазницы смотрели с укором. За его спиной Торгаддон внимательно наблюдал за площадью.

– Стой, – тихо произнес Локен.

Торгаддон остановился и огляделся вокруг.

– Это они?

– Не знаю, возможно, они, – ответил Локен, поглядывая на парламент. За зданием темнел силуэт космического корабля – штурмовой катер с эмблемой Сынов Хоруса. – Я лишь знаю, что здесь кто-то высадился.

Они продолжали идти вперед и наконец, начали взбираться по выщербленным мраморным ступеням дома парламента. Двери из толстых, окованных железом дубовых досок сначала были сожраны вирусом, а затем сгорели в пламени огненного шторма.

– Войдем? – спросил Торгаддон.

Локен кивнул, но внезапно тяжелое предчувствие охватило душу, и ему захотелось, чтобы они не приходили сюда. Он взглянул на Торгаддона, подыскивая подходящие слова, прежде чем сделать последние, роковые шаги.

Казалось, Торгаддон угадал его мысли.

– Я понимаю, – произнес он. – Но разве у нас есть выбор?

– Нет, – ответил Локен и шагнул через дверной проем.

Внутренняя часть здания меньше пострадала от огненного шторма, и среди обломков бронзовых люстр и лепных украшений лежало лишь несколько скорченных, и почерневших трупов. На стенах круглого зала кое-где чудом сохранились фрагменты фресок, повествующих о славном прошлом города Хорала, о его росте и завоеваниях.

Скамьи и урны для голосования окружали центральное возвышение с ораторской трибуной.

На этом возвышении перед трибуной стояли Эзекиль Абаддон и Хорус Аксиманд.

– Ты предал нас, – сказал Тарвиц, испытывая почти непереносимую боль и разочарование. – Ты убил своих людей и привел во дворец Эйдолона и его воинов. Это так?

– Так, – ответил Люций и стал размахивать мечом, разминая мышцы перед боем, который, как понимал Тарвиц, вскоре должен начаться. – И я снова сделал бы это, не задумываясь ни на секунду.

Тарвиц прошел по кругу вдоль стены зала, и его шаги звучали в такт шагам мастера меча. Он нисколько не сомневался в исходе поединка, поскольку Люций был самым лучшим мечником в Легионе, а возможно, и во всех Легионах. Саул знал, что не сможет победить Люция, но предательство требовало отмщения. Честь должна быть восстановлена.

– Почему, Люций? – спросил Тарвиц.

– И ты еще спрашиваешь меня об этом, Саул? – возмутился Люций, сужая круг и шаг за шагом сокращая дистанцию между собой и Тарвицем. – Я здесь только благодаря нашему с тобой неудачному знакомству. Я знаю, что тебе предлагали лорд-командир и Фабий. Как же ты мог отвергнуть такую возможность?

– Люций, это было омерзительно, – отвечал Тарвиц, стараясь как можно дольше протянуть разговор. – Изменять код геносемени? Неужели ты мог допустить, что Император такое позволит?

– Император? – расхохотался Люций. – А ты уверен, что он этого не одобрит? Послушай, а что он сделал, чтобы сотворить примархов? А разве мы не результат генных манипуляций? Эксперименты, проводимые Фабием, не что иное, как продолжение эволюционной цепочки. Мы – высшая раса, и мы должны утвердить свое превосходство над низшими расами, стоящими у нас на пути.

– Даже над своими собственными воинами? – бросил Тарвиц, указывая лезвием меча на лежащие в зале трупы.

Люций пожал плечами:

– И над ними тоже. Я собираюсь снова вступить в Легион, а они пытались меня остановить. Что же мне оставалось делать? Ты ведь тоже собираешься мне помешать.

– И меня ты тоже убьешь? – спросил Тарвиц. – После всех лет, что мы вместе сражались?

– Не пытайся взывать к моим чувствам и воспоминаниям, Саул, – предостерег его Люций. – Я лучше тебя и на службе своему Легиону намерен достичь небывалых высот. Ни ты, ни злосчастная верность не смогут меня остановить.

Люций поднял меч и принял боевую стойку, повернувшись навстречу приближавшемуся Тарвицу. Два воина медленно описывали круги, отыскивая слабые места в обороне друг друга. Левой рукой Тарвиц вытащил боевой нож и активировал лезвие, он сознавал, что в этой схватке ему понадобится столько оружия между ним и Люцием, сколько он сможет удержать.

Тарвиц понимал: говорить больше не о чем. Спор может быть решен только кровью.

Он без предупреждения рванулся вперед и ударил ножом, но еще в броске понял, что противник ожидал нападения.

Люций качнулся в сторону и резко опустил рукоять меча, выбив нож из рук Тарвица. Саул, развернувшись на месте, широко размахнулся мечом, но его противник успел пригнуться.

• Предыдущая
• 59/64
• Следующая