Фестиваль (СИ) - Цветков Вильям - Страница 45

Кто-то постучал по стеклянной витрине киоска. Она вздрогнула и посмотрела на стучавшего. Это был высокий молодой человек с черными курчавыми волосами, густо намазанными гелем. Из зала таможенного осмотра уже выходили другие люди.

Они были удивительно похожи - все довольно высокого роста, с одинаковыми короткими стрижками и все в черных, прекрасно сшитых костюмах.

Вскоре показались и остальные пассажиры. Таня сказала бы, что они южной национальности, не придавая этому слову никакого значения.

- Девушка, дайте мне двенадцать самых больших матрешек. - Он говорил почти без акцента. Его холодные глаза смотрели прямо в упор, словно на ней не было одежды. И хотя он улыбался, его глаза абсолютно не улыбались. Они были холодными и безжизненными. Раньше она думала, что это все сказки про какие-то ненормальные глаза, что это не больше, чем уловка писатели, чтобы нагнать побольше страху. Но это оказалось на самом деле.

Таня поспешила отвести взгляд и ей почему-то стало страшно. По спине пополз холодок, а внутри живота появилась тупая ноющая боль.

Он забрал свои матрешки, кинул ей триста баксов и отвернулся, что-то объясняя попутчикам на своем гортанном языке.

Вдруг они все повернулись в ее сторону и громко засмеялись. Вернее, заржали. Именно заржали. Без тени стыда и человеческой снисходительности От них исходила какая-то животная сила, похоть. Их перекошенные лица вызывали такое отвращение, что ее чуть не вырвало прямо на кассу.

Они постояли еще с минуту, наблюдая за ее беспомощностью, а потом исчезли с быстротой, с которой появились. Таня но выдержала и заревела, пряча лицо в тонких коленках. Ей было страшно возвращаться домой.

Глава 41.

Волнение нарастало прямо пропорционально приближению девяти часов вечера. Народ прибывал невиданными темпами. Все близлежащие к острову улицы и кварталы были заставлены автомобилями. Но место еще оставалось. Немного, но оставалось. Билеты на фестиваль разлетались со сверхзвуковой скоростью, а дела у торговцев на острове шли вообще прекрасно.

- Семь горячих бутербродов, бутылку шампанского, бутылку водки и семь стаканчиков!

- Семьдесят восемь тысяч.

- Две бутылки водки.

- Тридцать пять тысяч, следующий!

- Двенадцать пива темного, пять чипсов.

- Шестьдесят девять тысяч...

Народ гулял вовсю. Прямо под эстакадным мостом заканчивали монтаж сцены, выполненной в виде полукруга, цепляющегося сверху за мост стрелами, напоминающими расходящиеся лучи солнца.

Позади, за кулисами сцены, были видны готовящиеся к выступлениям коллективы. Весь мост, сколько хватало взгляда, был до отказа запружен людьми.

Нафир улыбнулся, обнажая белые ровные зубы.

- Братья, - сказал он по-арабски. - Эта белая сука на нашей стороне. Вы оглянитесь, посмотрите! Столько мяса мы еще никогда не приносили в жертву!! - Его лицо светилось какой-то внутренней одержимостью.

Ликис, как капля воды, похожий на Нафира указал на сцену:

- И мы там будем выступать? Перед всеми этими грязными животными?!

- Постой, - прервал его Нафир. - Не торопись. Это будет маленькой жертвой с нашей стороны.

Ликис отошел в сторону и замолчал. Эта белая, в аэропорту, она ему определенно понравилась. Черт побери! Когда он что-то хочет, он это берет! Надо будет съездить за ней.

Они стояли за кулисами. Двенадцать человек, одетых в черные костюмы, с черными гитарами. Их разговор никого не интересовал. Они немного порепетировали и растворились в толпе. Сегодня их выступление было почти в час ночи. Они многое должны были успеть сделать.

В дверь позвонили. Карташов нехотя поднялся с дивана и шлепая босыми ногами но полу спросил:

- Кто там?

- Здравствуйте, - послышался приятный мужской голос. - Мне вас порекомендовали, как специалиста по древнему Кенигсбергу. Я сам из-за границы. Калифорнийский университет.

Карташов приоткрыл дверь и увидел молодого человека респектабельной внешности в золотых очках.

- Чем могу быть полезен? - спросил Карташов, - мистер...

- Герлин, - подсказал молодой человек.

- Мистер Герлин, - сказал Карташов, пропуская его в прихожую.

- Видите ли в чем дело... Я работаю на кафедре истории и мы случайно узнали, что вы занимаетесь проблемой так называемой "Янтарной комнаты". Мы тоже занимаемся этим вопросом и совершенно случайно к нам в руки попала вот эта карта.

Герлин вытащил сверток из внутреннего кармана пиджака и протянул его Карташову.

- Это копия, - сказал Карташов, разворачивая карту.

- Совершенно верно, - ответил Герлин, - копия. Карташов вгляделся в карту, составлена она была на немецком языке и в принципе, очертания и некоторые названия были ему известны.

Но большинство отметок, подземных ходов и зданий он видел впервые. И это было очень интересно. Карташов загорелся, у него задрожали руки.

- Где вы это взяли?

- О, это долгая история, господин Карташов. Но, вы, похоже, первый раз видите подобное?

- Как вам сказать, - отозвался Карташов. Его глаза странно блестели. - У меня есть похожая карта. Но только похожая. Что-то совпадает, но большинство деталей - другие.

Карташов опять вгляделся карту. Странное предчувствие появилось у него в мозгу и теперь не давало ему покоя. Какие-то мелкие детали на карте в его представлении должны были находиться совсем в других местах. Или он ошибается?

- Подождите секундочку. Я сейчас принесу свою карту. - Он подошел к сейфу, набрал код и открыл его.

Внутри лежали старые немецкие фолианты, карты, деньги и другие ценности. Карташов быстро нашел нужную карту и развернув ее, вернулся в прихожую.

- Вот, посмотрите, этот памятник находится совсе... Он не успел договорить. Закрыв лицо картой, он почувствовал, как тонкий холодны клинок вошел ему сбоку прямо в сердце. Он хотел вздохнуть и не смог. Смерть наступила мгновенно.

Глава 42.

- Вы только посмотрите, только по-смо-три-те! Что он мне подарил! - Пашкавытащил черный как смоль пистолет.

 Парни сразу же принялись обсуждать его достоинства и недостатки.

- Да слабый он, бьет всего ничего, - доказывал Мишка - толстенький паренек в очках.

- А я стрелял из такого, - вклинился Женя, сидящий прямо возле окна. - Бутылку шампанского вдребезги метров с пятнадцати...

- Не верю, - отрезал Слава - плотный, накачанный как Шварценеггер парень. - Не может быть.

- Давай проверим, - не растерялся Пашка.

- Да ну вас! - все девчонки хором выразили свое неодобрение. - Черт знает чем занимаются!

- Десерт, десерт, - две девчонки начали разносить фрукты. - Но сначала тост!

- Да сегодня один тост, Павел! За тебя! - все чокнулись, выпили и принялись за фрукты.

Вечер был в разгаре, громко играла музыка, кажется "Макарена". В голове у Василия приятно шумело.

"Только не мешать эти чертовы напитки, только не мешать". Ему захотелось обнять Наташу и он так и сделал, даже не подумав.

- Тебе еще, Наташ? Шампанского, коньяка? Она повернулась лицом к Василию.

- Пожалуй, коньяка, а тебе?

- Мне, тоже, наверное, не повредит, - Василий наполнил рюмки. - Давай потанцуем.

- Давай.

Они выбрались из-за стола и присоединились к Жене и Свете. Танцевать было приятно, особенно под медленную песню "Скорпионз". Они прижались друг к дружу и медленно-медленно в такт гитарных партий двигались по кругу.

- Хорошо, да? - спросил Василий.

- Да, - согласилась она. - А почему ты Таню не пригласил?

- Она же работает, - машинально ответил Василий но где-то в глубине него шевельнулась струнка и ему нестерпимо захотелось увидеть ее. Только вот захочет ли она его видеть? Будет ли также рада ему, как и он ей, когда ее видит. Ведь до сих пор встречи с ней приносили ему только боль и ничего кроме боли. Эти мысли пролетели в его голове за секунду, и он решил, что лучше уж быть здесь, с Наташей, хорошем настроении, чем ехать черт знает куда, да еще не зная, что там ждет. Ничего кроме боли.