Имбецил (СИ) - "Alinkina" - Страница 35

- Только и всего… - проговорил я, криво растянув губы наподобие улыбки.

Ещё пара сигарет, так что горло стало драть, а во рту всё пропиталось горечью, и я сплюнул в песочницу с лавочки, стоящей на детской площадке и, кое-как встав, поплёлся к BMW.

Я принесу сумку этому имбецилу. С ним ссориться пока не с руки. Почему? Потому что я хочу узнать, с какого хера Григорьев подписал чёртов договор. Моя жопа чует, что с договором что-то не так. И деньги с инфой, что я не его сын, слабо подходят на отмазку. Здесь что-то другое и что - я хочу узнать. Ещё не мешало бы связаться с Генкой, бывшим другом. Его батяня работает какой-то шишкой в прокуратуре, и моего никогда особо не жаловал. Вот и воспользуюсь. Осталось забрать мобильный и решить вопрос по поводу денег…

Тур встретил меня у двери, с плотно сжатыми губами и шумным сопением. Вырвав сумку из рук, он прошёл на кухню. На стол вывалился из сумки пакет с лекарствами. Достав из кучи таблеток упаковку каких-то ампул, Тур разорвал упаковку шприца. Мерзко хрустнула ампула. Одна. Вторая.

- Я сегодня уезжаю, - громко и резко сказал я, сверля Тура, который набирал в шприц лекарство. На мои слова он даже ухом не повёл.

- Вколи. – Приказ - и мне протягивают подрагивающий шприц.

Выглядит имбецил хреново. Испарина не только на лбу, но и над губами. На небритых щеках синева, а в глазах муть.

- Вали в больницу, пока не сдох от заражения, - презрительно выдаю я, прежде чем подумал. Реакция не замедлила себя ждать: меня хватают за грудки.

- Я сказал: коли!

Сил в его руках намного меньше, и я понимаю почему: раны воспалились, гноятся, и у него температура.

Отодрав от себя его лапы, я от злости цежу слова:

- Я не медсестра и ставить уколы не умею. Тебе нужно в больничку.

Грудная клетка Тура высоко вздымается. Взгляд бешеный и расфокусированный. Он облизывает пересохшие губы и щурится.

- Я. Тебе. Сказал. Коли.

Шприц, зажатый в его кулаке, наполовину пуст, поэтому приходится брать новый и заново набирать лекарство. Естественно, у меня это всё с психами и неумением, поэтому я скинул со стола пару упаковок с таблетками и чуть не расквасил оставшиеся ампулы. На кухню притопал пёс с виновато опущенной башкой. Его здесь и не хватало для полного счастья. Но пёс не стал мешаться под ногами, устроившись в углу у холодильника, печально глядя на нас.

Стряхнув шприц, как профессиональные медсёстры, и постучав по нему, я повернулся к Туру, который стоял, облокотившись о широкий подоконник, заменяющий барную стойку.

- Не думал, что скажу тебе, но сними штаны.

Быков не отреагировал.

- Блядь! – ругнулся я и сам, одной рукой чуть стянул штаны вниз оголяя зад Тура, иначе этот процесс растянется неизвестно насколько, и не факт, что закончится хорошо для меня.

Смазав спиртом участок кожи, я прицелился и дрогнувшей рукой вколол иглу, надавливая на поршень.

Проще простого, как оказалось.

Да, я не ставил уколы, зато один раз вводил герыч одному корешу, у которого началась ломка. Он не мог попасть в вену. Я тоже не попал с первого раза – был бухой в хлам. Через пару дней того кореша не стало, а с этим на одного нарика стало меньше. Всё-таки кто придумал наркоту, был гением. Он придумал искусственный отбор, в котором выживают сильнейшие, а слабые зависимые сдыхают. Я бы даже ему Нобелевскую дал.

После укола Тур зашевелился и обернулся к столу. Найдя там пачку таблеток в синей коробке, он открыл их и закинул себе в рот, сразу штуки три, не запивая.

- Возьми всё, что нужно для перевязки, и намочи полотенце, - дал мне тихо указания этот тупой дегенерат, а сам направился комнату-студию. В прихожей, правда, он остановился и позвал Спайка. Рот сразу потрусил к хозяину, зацепив боком угол.

Я бы в жизнь не поверил, если бы сам не видел, что этот пёс, который теперь безропотно выполняет все его команды, совсем недавно бросался на него. Неужели он реально говорил тот бред про сучку?

Сграбастав со стола бинты и остальное, я пошёл в комнату, где на кровати, стоящей на подиуме, сидел Тур, уперев руки в колени и глядя в одну точку.

- Может, за подорожниками сгонять? К гниющей руке самое то! – желчно сказал я, сваливая всё на кровать.

- Закрой рот, - хмуро произнёс Тур, повернув медленно голову и подняв на меня мутный взгляд.

Стиснув зубы, чтобы не сказать громко всё, что думаю, я пошёл за полотенцем.

- Придурок…

Руки Быкова выглядели ещё хуже, чем мне показалось сразу. И гноя на воспалённых ранах стало больше.

Брезгливо скривившись, я вновь осмотрел рваные красные вспухшие раны.

- Отправляйся в больницу, а мне нужно собираться, - вынес я вердикт, вставая предусмотрительно с кровати и отходя подальше. Я не доктор Айболит, а тут только он и поможет.

Взгляд Тура стал ощутимым настолько, что казалось, что меня уже раздели, а теперь примеряются ледяной, чернёной пилой, как получше разделать. По коже пробежали мурашки.

Он ничего не сделает. Не в том состоянии.

Время тянулось медленно, как резина, а он молчал. Взгляд, сжатые, явно причиняющие дискомфорт и боль кулаки, бьющаяся венка на лбу сказали больше, чем слова, но всё же Тур открыл рот и, почти не шевеля губами, произнёс:

- Сядь и обработай раны.

Прокляв всё на свете, я, закусив удила, пошёл к этому тупому имбецилу.

Смысла в том, что я опять упираюсь? Блядь! Хочет – пожалуйста. Нет мозгов - я не помогу.

Не знаю, может мне и показалось, но как только я сел на кровать, имбецил рвано, с облегчением выдохнул, но потом, как собака, сделал глубокий вдох, втянув воздух носом, словно принюхиваясь. Фыркнув, я принялся обрабатывать раны, обходя и оставляя на потом самые мерзкие воспалённые и гнойные.

- Сдави края ран, - так просто и обыденно дал мне команду Тур, как только я добрался до тех самых оставленных на потом ран.

Посмотрев на него снисходительно, я нажал. Не мне же больно будет.

Обычно мало что выражающее лицо изменилось: искривилось и исказилось от боли так, что все шрамы на лице и морщинки стали глубже, а незаметные ранее - видны невооружённым глазом. Откуда у него их столько?

- Сильнее, - на выдохе произнёс Тур и, сжав челюсть, прикрыл глаза.

Я надавил сильнее на края самой кривой, заштопанной раны, наблюдая за лицом Тура, если не с наслаждением, то с брезгливостью точно.

- Теперь понюхай гной.

Нахмурившись и убрав руки от потёкших ран, я отодвинулся. Он дебил. Я это нюхать не буду точно!

Из раны текла кровь вперемешку с сукровицей и гноем.

- Если есть инфекция, будет запах, - недовольно объяснил Тур, вновь разделывая меня своим взглядом.

Теперь глаза пришлось прикрыть мне, чтобы не стошнило, но промолчать я не смог:

- Очень надеюсь, что ты загнёшься от заражения.

Ожидаемо ответа не последовало. Запаха я тоже никакого почти не почувствовал: мазь, кровь, лекарства. Видимо, поняв, что я ничего не унюхал, Тур милостиво прохрипел, чтобы я дальше обрабатывал, так что всё остальные действа прошли в тишине.

Тупой имбецил! Я его ненавижу!

Когда я уже заканчивал накладывать бинт, прямо над ухом раздался приглушённый, спокойный, но в то же время с подковыркой голос Тура:

- Что с папашиным наследством?

Я сразу понял, про что говорил этот неандерталец, только это не его наследство, а моя квартира!

- Он не мой папаша! И это вообще не твоё дело! – завязывая хвостики бинта в узел сильнее чем надо и отодвигаясь, прошипел я.

- Ты мне должен денег, - мрачно проговорил Тур, сверля меня расфокусированным, неадекватным взглядом.

- Не так уж и много! – фыркнул я. – Или думаешь, можешь трахать меня, как вздумается и задаром?

Ноздри Быкова раздулись, а в глазах чуть ли не смерч появился с кровавыми отблесками.

Криво ухмыльнувшись, и пока этот тупой имбецил не ляпнул или не сделал чего-нибудь, я добавил:

- Через два дня отдам с процентами.

Быстро развернувшись, я ушёл в ванную мыть руки. Мало ли чем я могу заболеть или заразиться от этого имбецила.