Взгляд в темноту (СИ) - Казакова Светлана - Страница 29

Единственный ли?..

Спохватившись, что чересчур задержалась взглядом на его губах, Али сделала вид, будто увлечённо рассматривает узор на покрывале.

— Теперь ваша очередь, — напомнила она. — Расскажите мне об альде Брогане. Как думаете, у него имелись враги?

— Враги есть у всех, — помолчав, ответил собеседник. — Я знаю, что альд Броган работал на одного… не самого порядочного человека. И поспособствовал тому, чтобы его жене, которая уже не могла далее выдерживать измены и жестокое обращение супруга, после развода запретили видеться с детьми. Увы, разлуки она не выдержала и тяжело заболела. Сейчас бедной женщины уже нет в живых, последние годы её жизни прошли в Бранстейне, но, увы, целительный морской воздух не смог помочь ей поправиться.

— Такое случается… к сожалению, чаще, чем хотелось бы, — произнесла в ответ Алита, закусывая губу. — Пока законы королевства не изменятся, едва ли можно рассчитывать на то, что интересы жён станут приоритетными при рассмотрении подобных дел в суде. Хотя королева — ведь тоже женщина и тоже мать.

— Есть другие законы, — проговорил Киллиан. — Они не записаны в судебных талмудах. Они должны быть в сердце каждого человека, но чего ожидать от того, чьё сердце подобно гнилому плоду? Впрочем, мы отвлеклись от темы. Альда Брогана убили в замке, следовательно, убийца среди нас, и причину следует искать в том, что подтолкнуло его на решительные действия.

— Сказанное Сайласом Торнбраном. Кому-то не хотелось, чтобы он вносил изменения в завещание? И мы знаем, кому…

— Думаю, Эмрис не способен на убийство. И я защищаю его не только ради нашей давней дружбы. Просто он… не такой уж опустившийся и распутный человек, каким хочет казаться. Всё поведение альда Торнбрана-младшего, его нежелание вступать в брак, нарочитое пренебрежение моралью и прочее — лишь попытки обратить на себя внимание. Если не дядюшки, то кого-то другого, кто его поймёт и посочувствует.

— Разве не все мы желаем того же самого? Или… почти все, — смешалась Али. — Но, кажется, я понимаю, что вы хотите сказать.

— Взрослые люди могут и сами себя поддерживать, однако Эмрис, боюсь, так и не повзрослел по-настоящему. Он, как и его отец, всегда оставался в тени Сайласа Торнбрана. В тени того, кто значительно сильнее и влиятельнее.

— Однако остальным гостям смерть альда Брогана не принесла никакой выгоды.

— Ну почему же никакой? Только материальной. Но изменить завещание можно и позже. А вот убить человека, чтобы он промолчал, не выдал… Это вполне вероятно.

— Полагаете, убитый мог кого-то шантажировать?

— Как вариант.

Алита смахнула упавшие на лицо пряди волос, в свете огня камина отливавшие медью, и наклонилась чуть ближе к собеседнику.

— И кого же из гостей вы подозреваете, альд Ристон?

— Ты ведь уже начала собирать их алиби?

— Да, но почти у всех оно весьма смутное. Например, Бертина Эштон… Она искала мужа и видела альда Брогана ещё живым, но кто может подтвердить истинность её слов? Или князь Чаудхари… Когда я встретила его в коридоре, он сказал, будто собирался прилечь подремать, но что делал до того, как пойти к себе в комнату? Валентайн Эштон находился в курительной в полном одиночестве, а она совсем близко к малой гостиной. К тому же, альд Торнбран сказал, что практически всем известно о его коллекции, где немало острых предметов.

— Так и есть, — кивнул Киллиан. — Он всегда ею хвастался, демонстрировал каждое новое приобретение. Эмрис лелеет надежду, что однажды сможет всё продать и выручить кругленькую сумму. Его самого не слишком привлекает оружие. Хорошо, что его дядя не знает о мечте племянника.

— А если подозревает? И намерен завещать коллекцию кому-то другому? — предположила Али. — Ведь наследники могут получить не только деньги. Есть ещё замок, ценные вещи… А преступления совершаются и из-за гораздо меньшей суммы.

— Согласен.

— Потому мне и крайне любопытно, кто же получил поместье и всё имущество отца сестёр. Ведь не стало целой семьи! Альд Броган должен был точно это знать, но, возможно, Сайлас Торнбран также осведомлён. Не случись досадной неприятности с ногой, я бы уже сейчас отправилась к нему! Однако не факт, что он пожелает говорить, — добавила она со вздохом, вспоминая то, как обычно дозировал информацию владелец замка, так и не поведав ей многих нужных деталей.

— Я могу пойти вместо тебя.

— Ох, боюсь, вам он и вовсе ничего не скажет!

— Посмотрим.

Ристон, поставив на туалетный столик пустой бокал, поднялся с места и, должно быть, собирался покинуть её спальню, когда раздался стук в дверь.

***

Переведя растерянный взгляд с лица Киллиана на дверь, Алита дала позволение войти. В комнате появилась заплаканная горничная. Кажется, она вовсе и не обратила внимания на то, что гостья в спальне не одна, во всяком случае, никак не прокомментировала его присутствие, лишь машинально поклонилась и принялась собирать на поднос посуду, оставшуюся от ужина.

— Я пойду, — сообщил Ристон, прощаясь. — До завтра. Скорейшего выздоровления.

Шагая по освещённому свечами коридору, он услышал слова, которые доносились из-за приоткрытой двери одной из комнат.

— Негодяйка! — выкрикнул женский голос, растерявший все кокетливо звенящие нотки, свойственные тому в прочих разговорах. — Мерзавка! Погоди у меня, вот вернёмся в столицу, и я тебя проучу…

— Я не знаю, как это получилось!

— Все вы так говорите! Прозевала, не уследила! А, может, сама же и своровала?! Признавайся! Немедленно!

За этим последовал звук пощёчины. Киллиан заглянул туда, где разворачивалась некрасивая сцена, и увидел стоящую посередине комнаты Флориану Эдевейн. Перед ней неуклюже скорчилась камеристка, прижимая ладонь к покрасневшей от удара щеке.

— Добрый вечер! — произнёс Ристон.

— Вы?! — Флориана вскинула на него взгляд тёмных блестящих глаз и бросилась к нему так, словно искала защиты. — Я больше не могу здесь оставаться, альд Ристон! Сначала убийство, а теперь меня ограбили! Неужели совсем никак нельзя уехать?

— Об этом вам лучше спросить у нашего гостеприимного хозяина, — отозвался он и почувствовал неожиданную и неприятную волну брезгливости, когда гибкие пальцы девушки обвили его запястье, словно какие-то ползучие тропические насекомые. — Прошу извинить меня за вмешательство, однако должно сказать, что слуги в королевстве — совсем не то же самое, что ваши рабы на плантациях. Они требуют другого отношения.

— Ах! — скривилась она. — Вы избаловали их своим другим отношением. Может, ещё прикажете кормить прислугу с серебряной посуды? Вот вам результат — кража посреди бела дня. Мне очень дорого то украшение, и я намерена вернуть его любой ценой.

— Может быть, вы просто положили его куда-то и запамятовали, альда Эдевейн?

— Ничего подобного. Да и всю комнату уже обыскали. Демоны бы побрали и замок, и всю эту публику! Я хочу домой! Хочу видеть за окном палящее солнце и зелень, а не бесконечный белый снег!

— Могу понять вас, я бы тоже не отказался вернуться в Бранстейн, но пока у нас нет иного выбора, потому следует как-то уживаться с окружающими нас людьми.

— Не собираюсь ни под кого приспосабливаться. Пусть все остальные уживаются со мной. Но для вас, альд Ристон, я могу сделать исключение.

— Тогда я бы попросил вас больше не применять рукоприкладства. Ваша камеристка и без того достаточно наказана. Она ведь приболела ещё по дороге сюда?

— Да, совершенно неприспособленное существо, — отмахнулась Флориана, небрежным жестом отсылая девушку прочь. — А вы, я вижу, готовы пожалеть всех. Только почему-то не меня.

— Как мне кажется, вы не нуждаетесь в жалости, — заметил Киллиан.

— Не считаете же вы, что моё сердце сделано из камня? — отозвалась собеседница, кончиками пальцев касаясь прикрытой кружевами высокой груди, точно приглашая его обратить внимание на оную часть тела.