Касающаяся (ЛП) - Хантер Хейзел - Страница 20

Изабель пыталась изо всех сил держаться, когда ее тело взорвалось пароксизмом конвульсий. Ошеломительная накатывающая волна страсти разлилась от слияния их тел, захватывая ее естество и накрывая ее волной таких напряженных ощущений, что она закричала. Тело Мака застыло под ней, а потом его бедра задвигались максимально быстро. Он раз за разом жестко вдалбливался в нее, подбрасывая своими бедрами все выше и все быстрее. Она смутно слышала его хрипение, безжалостные удары его бедер насыщали пульсирующую и вибрирующую в ней нужду, пока Изабель не стиснула его с яростным отчаянием.

Волны экстаза одна за другой накрывали ее содрогающееся тело, и член Мака как будто еще сильнее разбух в ней. Его напряженная плоть дернулась один раз, потом еще, он продолжал вколачиваться в него, бешено двигая бедрами. Изабель скакала на нем, двигаясь в одном ритме, его тело контролировало движения, а ее тело пребывало на грани забвения. Но как только ее хватка ослабла, ее тут же скрутило новой судорогой блаженства. Мак зашипел, вминаясь в нее, и его оргазм взорвался внутри нее. Его эрекция буквально вибрировала, пульсируя вновь и вновь, посылая волны по всей длине его члена. Он застонал в агонии блаженства, Изабель отдалась новым волнам удовольствия, позволяя им унести себя за грань. Ее естество содрогалось вокруг него, от судорог перехватывало дыхание, и скрутившее ее напряжение наконец ослабло.

Все естество ритмично сжималось, тело само отдалось очередному наплыву экстазу. Бедра Изабель двигались с ним в одном ритме, вжимаясь и встречая каждый его толчок, пытаясь осушить его. Изабель наслаждалась его плотью, все еще подрагивавшей в ней. Мак резко и прерывисто хрипел, пока ее судороги наконец не утихли.

Бедра Мака все еще двигались под ней непроизвольными, но уже слабеющими толчками, хотя они все еще подбрасывали ее тело. Ощутив внезапное головокружение, Изабель покачнулась, но руки Мака тут же поддержали ее за спину и притянули ее к себе.

Хоть ее тело все еще сжимало его легкими сокращениями, оргазм утих, и Изабель с облегчением легла на его мускулистую грудь. Его кожа была такой горячей под ее щекой, а его дыхание все еще было тяжелым и затрудненным. Сильные руки обхватили ее, и вновь ее тело оседлало его вздымающуюся и опадающую грудь, ее голова покоилась на его плече. Они оба задыхались, хватая ртом воздух, низ их тел подрагивал от последней дрожи единения, пока наконец они оба не замерли.

Абсолютное и безграничное облегчение затопило Изабель, тело обмякло, разум сделался блаженно пустым. Под ней Мак протяжно и прерывисто вздохнул. Его руки бродили по ее позвоночнику, легонько поглаживая спину. Но времени думать об этой нежной ласке не осталось — глубокое черное забвение брало над ней верх. Из последних сил Изабель уткнулась носом в шею Мака и уснула.

В воздухе витал запах не только варящегося кофе, но и яиц с тостами.

Боже, как хорошо пахло.

Изабель заворочалась под простынями, глубоко вдыхая и потягиваясь. Однако внезапно она резко села. Мак трогал турку, тостер, сковородку и, о нет, а как же холодильник? У нее ушли годы на то, чтобы организовать ситуацию, когда ей не приходилось носить перчатки дома.

Выскочив из кровати, Изабель потащила за собой простыню и, замотавшись в нее, пронеслась через дверь и по короткому коридору мимо ванной.

— Мак! — воскликнула она, но остановилась как вкопанная на пороге кухни.

Он стоял, одетый в одни боксеры и латексные перчатки. Было бы почти комично, не будь он таким мужественным, выставив свое мощное тело напоказ. Он только что закончил перекладывать яичницу на тарелки.

— Доброе утро, — сказал он, ставя сковородку и тут же подходя к ней. — Если бы я знал, что кофе и яичница заставляют тебя одеваться в одну простыню, я бы приготовил их намного раньше, — он обхватил ее своими огромными руками и легко поцеловал.

— Ты меня изумляешь, — хихикнула Изабель.

— А ты ведь еще даже не пробовала яичницу, — сказал Мак, улыбаясь в ответ.

К этому она легко могла привыкнуть.

Или нет?

Ее улыбка померкла, и улыбка Мака тоже.

— Когда тебе надо уезжать? — спросила она, глядя на его широкую грудь.

— Через несколько дней, — тихо сказал он и помедлил. — Знаешь, — добавил он. — Дамфрис в это время года просто потрясающий.

— Дамфрис? — переспросила Изабель, поднимая на него взгляд.

— Дамфрис, штат Вирджиния, возле Куантико, — сказал Мак. — Я там живу.

— Ты живешь в Вирджинии? — изумленно спросила Изабель.

Мак рассмеялся.

— А ты думала, где я живу?

Изабель вернулась к тому моменту, когда случайно его прочла. Она не припоминала ничего конкретного, но смутно чувствовала маленький сельский городок.

— Нигде, — ответила она слегка напряженно, надеясь, что он не заметит.

— О, как бродячий цыган? — сказал Мак, слегка прижимая ее к себе. — Иногда так и кажется, — теперь пришла его очередь посерьезнеть. — Но серьезно, Вирджиния потрясающе красива весной, и я подумал…

— Я с удовольствием посетила бы, — быстро ответила Изабель.

— Отлично, — просиял Мак. — И думаю, я сумею выбить несколько визитов в Лос-Анджелес, раз уж у меня связи с главным парнем здесь.

Они оба усмехнулись и одинаково притихли.

— Я не отпущу тебя, Изабель, — сказал Мак, глядя ей в глаза. А потом посмотрел на льняную простынь. — Если только ты не намерена удерживать эту простынь.

Она немедленно отпустила ткань, и она осела на пол у ее ног.

Мак стянул перчатки, бросил их поверх простыни, а потом одним быстрым движением наклонился и взял Изабель на руки.

— Надеюсь, ты не возражаешь против холодного кофе, — сказал он, направляясь в спальню.

— Кофе? — спросила Изабель, пока Мак сворачивал в узкий коридор, и положила голову ему на плечо. — Обожаю холодный кофе.

Прентисс вылил последние капли жидкости для розжига в металлический бак для мусора и отбросил пустую банку в переулок. Затем достал коробку спичек, зажег одну и тоже бросил в бак.

Это был необходимый этап процесса, но дело не только в сжигании одежды, парика и усов. Это очищение — оставление позади старой личности и начало новой. Он наблюдал, как чернеет и съеживается воротничок священника. Усы и парик скорее плавились, нежели горели. Очки, возможно, деформируются, но не расплавятся. Это неважно. Никто не ищет костюмы или маскировку.

Какое-то время он наблюдал за огнем. В этот раз все было идеально. Не считая нехватки убийства. Он засунул руки в передние карманы брюк. Не думай об этом. Думай о том, что прошло как надо. Потому что в этот раз многое прошло как надо. Во-первых, он почти убедил себя, что он на самом деле какой-то религиозный фанатик. Во-вторых, находка неиспользуемой кладовки в подвале церкви действительно добавила огня к пламени драмы. И в-третьих, экстрасенс на телевидении — он сделал глубокий вздох и приподнялся на пятках — какая удача. Он слышал об этом столько раз, и все же не верил. Столько всего в этом бизнесе зависело от тупой удачи. Никакая уйма изумительного таланта никуда тебя не приведет, если кто-то тебя не заметит. Что ж, в этот раз они определенно заметили. Он широко улыбнулся. И в следующий раз тоже заметят.

Все еще держа руки в карманах, Прентисс вышел из переулка пружинящей походкой. Да, Лос-Анджелес определенно начинал казаться домом. Выйдя на тротуар бульвара Голливуд, он быстро слился с толпой, никто особо его не замечал, многие смотрели на звезды на Аллее Славы.

Он улыбнулся про себя.

Сейчас он, может, безработный актер, но однажды у него тоже будет здесь своя звезда.

Продолжение следует…