Касающаяся (ЛП) - Хантер Хейзел - Страница 3

Он поспешил в ее сторону, схватил в кулак длинные темные волосы и запрокинул голову. Ее безумные глаза расширились еще сильнее, когда он показал ей нож.

— Когда я говорю, ты смотришь на меня, — процедил он перед тем, как с толчком отпустить ее.

Помедлив минутку, чтобы пригладить усы, он развернулся вперед и к центру.

— Ты поблагодаришь меня позже, — сказал он, быстро восстанавливая контроль. — Когда будешь чиста. — Да, очищение. Так он решил назвать это в этот раз. — Бог хочет лишь чистоты.

***

— Ничего не трогай, — сказал Мак. — Даже в латексных перчатках.

Сержант полиции придержал желтую ленту, чтобы они с Изабель смогли войти. Экстрасенс, подумал Мак. Что-то новенькое. Но с другой стороны, это же Лос-Анджелес.

Бен, очевидно, был не в восторге от ее присутствия, но Анита — Мак наблюдал, как Изабель нагибается, чтобы пройти под желтой сигнальной лентой — Анита, казалось, была близка к панике. Как будто эта женщина стала ее способом как-то контролировать ситуацию, которую явно никто не мог контролировать. Было также очевидно, что если не разрешить Изабель следовать за ним хвостиком, то на кону стоял мир в семье.

Даже так, Мак все равно не одобрял. Ему не нужно было, чтобы гражданская все усложняла. Поднырнув под ленту, он невольно опустил взгляд на ее ножки — ее фигуристые ножки. Туфли на высоких каблуках скрывались под такими же бахилами, какие носил он сам и сержант — странное соседство. И вновь это напомнило ему другое время, другое место, другую гражданскую.

В длинном коридоре у двери собралась небольшая толпа студентов вместе с несколькими полицейскими КУЛА[2].

— Офицер, — сказал Мак старшему из троих. — Очистите коридор. Если эти ребята не могут оставаться в своих комнатах, мы эвакуируем весь этаж, чтобы они могли слоняться без дела в другом месте.

— Да, сэр, — сказал мужчина. Он дал знак другому офицеру в униформе идти налево, а сам пошел направо, расставляя руки почти на всю ширину коридора. — Ладно, ребята. Вот и все. Пора уходить.

— Введите меня в курс дела, сержант, — сказал Мак, поворачиваясь к крохотной комнатушке.

Одетый в темно-серый костюм, слегка великоватый для его хилой фигуры, молодой сержант-афроамериканец вытащил блокнот из внутреннего кармана пиджака. Изабель торчала возле двери и заглядывала в то, что казалось небольшой кладовкой.

— Джоди Эшмонт, соседка по комнате, — сказал сержант Диксон, читая с блокнота, — позвонила в полицию кампуса этим утром, когда осознала, что постель жертвы не тронута с вечера, — он указал одну из одинаковых кроватей в правой стороне комнаты. Напротив, слева, предположительно была постель соседки. По факту, все в этом пространстве было зеркально отражено: два стола, два стула, два шкафа с одной дверцей у входа, с одинаковыми зеркалами на обратной стороне дверцы и узкими проволочными корзинками, подвешенными под ними и хранившими различные туалетные принадлежности. — В последний раз Джоди видела Эсме вчера, когда та ушла на утреннюю пробежку, которую совершала каждый день, — сержант перевернул страницу. — Она не видела, во что она была одета, и не заметила точное время.

Двадцать четыре часа, подумал Мак. Целый день прошел прежде, чем кто-то заметил пропажу. Самое важное время, когда дело касается раскрытия любого преступления, первые двадцать четыре часа были драгоценными и бесценными, но они уже прошли.

Он открыл ящик стола в поисках чего угодно, что могло помочь охарактеризовать Эсме в дополнение к показаниям Бена и Аниты. Ассортимент ручек, карандашей, выделителей и кнопок в органайзере никак не помогал. Мак выдвинул соседний ящик — конверты и стикеры для записей. Ящик ниже содержал стопки бумаги и новый блокнот. Он пролистал все. Никакой чековой книжки для лучшей информации о финансах, никакого ежедневника или блокнота для понимания ее склада ума.

— Никто на этаже не видел ее в тот день, — сказал сержант, пока Мак вытряхивал содержимое рюкзака Эсме на постель. Он обшарил тетради, соответствующие ее экономической специальности. Телефона не было, но кошелек нашелся, что соответствовало походу на пробежку. В кошельке лежало студенческое удостоверение личности, кредитная карта, которая, как уже знал Мак, связана с родительским счетом, и которой не пользовались с момента ее исчезновения. Кино-постеры над кроватью включали «Властелина колец», «Звездные войны» и «Унесенных ветром». Все указывало на то, что Эсме была типичной первокурсницей. А это не помогало виктимологии[3]. Ничто из ее семьи, школьных занятий, ее личности, предпочтений и неприязни не указывало, что могло привести к тому, что ее выбрали жертвой. Во всех смыслах она не была эмоционально уязвимой.

Мак покачал головой. Похититель выбрал ее по своим условиям, и в данный момент он не имел о них ни малейшего представления.

Боковым зрением Мак заметил, что Изабель присела у основания шкафа. Но посмотрев на нее, он осознал, что она что-то подняла и сняла латексную перчатку.

— Эй! — начал он, но тут она встала, держа кроссовок для бега.

— Беговой трек, — быстро сказала Изабель, невидящим взглядом уставившись на шкаф. — Есть трибуны, металлические, стадион сбоку. Трек красный и губчатый. С белыми линиями. Кругами, кругами, — ее грудь тяжело вздымалась, Изабель втянула воздух и снова нырнула. — Теперь земляная тропинка рядом с местом для тренировок. Металлические брусья со слезающей краской. Гравий на дорожке хрустит. Раннее утро.

Мак пристально смотрел на нее, слушая поток болтовни.

Так вот каково это в действии, подумал он, но в то же время это дало ему возможность быстро изучить ее. Миниатюрная, изящно сложенная, каштановые волосы спадают длинными волнами до середины спины. Высокие скулы, полные губы и светлая оливковая кожа намекали, что в ней есть нечто большее, чем английское наследие ее фамилии — возможно, по материнской линии. Мак так же отметил, что фигуристые ножки дополняются другими изгибами фигуры «песочные часы».

— Кирпичные здания невысокие, — выдохнула она. — По траве хорошо бегать, такая мягкая.

— Мэм, — сказал сержант Диксон. — Пожалуйста, не трогайте ничего.

Но Изабель как будто его не слышала. Ее дыхание становилось частым и прерывистым, она стиснула кроссовок так крепко, что побелели костяшки пальцев. Ее рука начала дрожать.

— Мэм, — снова попробовал сержант.

Мак увидел достаточно.

— Мисс де Грей, — громко сказал он, подходя к ней.

Она уронила кроссовок.

— Позвольте мне высказаться предельно ясно, — сказал он и помедлил.

Мак выждал секунду, чтобы она посмотрела на него, но Изабель этого не сделала. Она продолжала смотреть в шкаф. Он нахмурился, наблюдая за ней. Это могло работать с ее клиентами, но не с ним — и не с любым опытным профайлером. Расплывчатые предсказания, россыпь рандомных наблюдений. Вот инструменты экстрасенса. Он только что услышал это своими ушами. Классика. Они также цеплялись за очевидное, на что он как раз собирался указать, когда Изабель покачнулась. Она вытянула дрожащую руку в сторону двери, и Мак, реагируя инстинктивно, кинулся вперед.

— Ну уж нет, — сказал он, хватая ее за руку. — Ничего не трогай.

***

Хоть Изабель и закричала «Нет!», она знала, что уже слишком поздно. Видение наступило резко и быстро.

Беспокойство из-за нее. Переживания за Бена — его кожа выглядела серой. Где проклятая карта кампуса? Ничего не трогай! Ее фигуристые ножки. Время на исходе. Женщина, брюнетка, в его постели. Агония потери. Психотреп. По похитителю ничего. Ничего! Ничего не трогай.

Она отдернула руку и едва не шлепнулась на задницу. Только хватка Мака на ее руке уберегла ее от падения.