Хозяин видений (СИ) - Ангел Ксюша - Страница 39

— Полина вообще-то здесь, — возмутилась я. — И она больше не атли. А остальное никого не касается, кроме нас с Владом.

— Вообще-то, это касается меня, — возразил Эрик. — Пока у тебя видения обо мне.

Даша с шумом выдохнула. Покачала головой.

— Только не говори, что это она, — сказала с выражением глубокой скорби на лице. — Это не может быть она!

— Полина — та самая, Дарья, смирись.

Даша закрыла рот и шумно выдохнула, выражая этим негодование. Но брату перечить не стала, подошла к окну и отодвинула занавеску.

— Сын Ирвина в городе, — безразличным тоном оповестил ее Эрик, и защитница резко обернулась. Побледнела и, показалось, очень испугалась. Ее красивое лицо вытянулось, рот приоткрылся, словно она хотела сказать что-то, но не могла.

— Не бойся. — Голос Эрика потеплел. — Он не причинит тебе вреда.

— В прошлый раз ты тоже так говорил!

— В прошлый раз? — Я взглянула на Эрика. — Что было в прошлый раз?

— Были небольшие проблемы, но я их решил, — уклончиво ответил он.

— Небольшими проблемами брат называет то, что я чуть не погибла. Колдун мучил меня несколько недель. Об этом Эрик не соизволил упомянуть?

— Мальчишка — не Ирвин, — поморщился он. — Маршал уже вернулся?

— Еще нет, — буркнула Даша. — Этот мальчик из-за тебя здесь?

— Я разберусь. Когда Маршал приедет, пусть меня найдет. — Эрик повернулся ко мне. — Идем тебя кормить.

Он взял меня за руку и повел куда-то, а я все не могла избавиться от ощущения дежа вю. Осенний день, руки в крови и минералка. Лара тогда рассказала о том, как она жила у Тана. Всего несколько дней, и столько ужаса… Нет, все же хорошо, что колдун мертв. И совсем не зря он себя наказывает.

Странная закономерность: две защитницы, приближенные к вождям. Сестра и любовница. И у обеих одинаковая участь.

Пока я об этом думала, мы пришли на кухню — огромную и светлую. Широкий стол посредине с черной мраморной столешницей был увенчан огромной вазой с фруктами. К нему ютились белые барные стулья. Противоположная стена, украшенная разноцветными витражами, оканчивалась огромным окном от потолка до пола. Масса встроенной техники и угловатая черно-белая мебель без излишеств. Одна из дверок огромного двустворчатого холодильника открылась шире, и из-за нее вынырнула стройная девушка лет семнадцати. Вылитая лань — высокая, грациозная и темные глаза на пол-лица. Откинула назад толстую русую косу, расплылась в улыбке и бросилась к нам.

— Эрик! — Повисла у него на шее, а он обнял ее за талию.

— Элька! — радостно подхватил Эрик. — Когда приехала?

— Утром. Роб встретил в Москве. — Она отлипла от него и перевела на меня любопытный взгляд. — Есть будете?

— О да! — Он многозначительно на меня посмотрел, и я почему-то смутилась. — Это Эльвира, целительница скади. Эльвира, это Полина, моя… подруга.

— Добро пожаловать, — лучезарно улыбнулась Эльвира и протянула мне руку. Рукопожатие было теплым и крепким. — Сейчас буду вас кормить.

Она упорхнула в другую часть кухни, а Эрик крикнул ей вслед:

— И карое свари. У нас тут есть истощенные.

— Будет сделано, кэп!

Обедали мы впятером — я, Эрик, Эльвира, Роб — жрец скади и Тамара — воительница. Даша не спустилась, сославшись на головную боль, но мне показалось, ее расстроило известие о мальчике.

Эльвира положила голову на плечо Эрика и много расспрашивала меня о жизни в атли. Искренне посочувствовала, что мне пришлось уйти, а потом без умолку тараторила о Лондоне и племени бранди, у которых они жили. Я узнала, что пару лет назад Эрик построил там свой дом, и они переехали, но больше всего Эльвире нравилось в небольшом коттедже с видом на море, куда они изредка выбирались на пикники…

Роба и Тамару я уже видела — у атли, когда мы с Владом вернулись из штаба охотников. Смуглый жрец скади был наполовину испанцем. Его мать — человеческая женщина жила в Севильи, и у Роба было несколько человеческих братьев и сестер. Мы немного пообщались, а затем юная целительница завлекла меня восторженными историями, и жрец переключился на Эрика. Они говорили тихо, и я ничего не смогла разобрать из-за стрекота молодой скади.

Тамара, кудрявая воительница, больше молчала и сверлила меня подозрительным взглядом — прямым и недружелюбным, а потом резко спросила:

— Ты — пророчица?

Разговоры за столом смолкли, гнетущее молчание нависло куполом. Я смутилась и посмотрела на Эрика. Он не напрягся даже. По-хозяйски обнял меня за плечи и ответил:

— Полина не просто пророчица. Она — та самая.

— Ненавижу всех твоих пророчиц. А эту — особенно!

Тамара с грохотом уронила вилку в тарелку, демонстративно встала и вышла из кухни.

— Извини, — нахмурился Эрик и перестал меня обнимать.

— Тома категорически против ухода Эрика в кан, — пояснил Роб, и все снова замолчали.

Эрик тоже встал. Казалось, его задело поведение Тамары, но касаться этой темы мне не очень хотелось, и я не стала спрашивать. Эльвира молча собрала посуду и отнесла в мойку. До того веселая и непринужденная атмосфера наполнилась мрачностью и тягостным ожиданием. Казалось, все ждали, что предпримет Эрик.

Он повернулся ко мне и сказал:

— Идем.

Не дожидаясь ответа, развернулся и вышел. Я покорно последовала за ним, едва поспевая и стараясь подстроиться под его размашистую походку.

Мы пересекли гостиную, поднялись по лестнице и свернули направо, в светлый длинный коридор. «Здесь все очень похоже на дом атли, — подумала я. — Но больше». На стенах висели картины в черно-белых тонах — какой-то абстракционизм. Витиеватые бра — черные с белым абажуром, отбрасывающие круги света на бледную площадь стены, делали обстановку таинственной, немного готичной.

Эрик остановился у пятой двери слева, открыл ее и приглашающим жестом пригласил меня внутрь.

Комната была большая, даже можно сказать огромная. Два окна на противоположной от двери стене были зашторены. Квадратная кровать, накрытая темным покрывалом, и кованые бра по обе стороны от нее, излучающие приглушенный, даже немного интимный свет, создавали обстановку величественности. Почти никакой мебели, кроме кровати, не было. Лишь старинный комод из черного дерева, выполняющий также роль бара, пара стульев и старинные напольные часы с маятником. У окна стояла лампа с белым абажуром, но она была выключена.

Комната подавляла. Впрочем, как и ее хозяин.

Эрик прошел, снял куртку и небрежно бросил ее на стул у окна. Приблизился к бару, плеснул чего-то в стакан и залпом осушил. Обернулся, посмотрел на меня лукаво.

— Выпьешь?

Я покачала головой.

— Кто такой Маршал?

— Один из моих ищеек. Ты устала. Прими душ и ложись — истощение не шутки. Я поговорю с Маршалом в кабинете. Надеюсь, не сбежишь?

— Я не сбежала, а ездила завтракать, — возразила я. — У тебя, между прочим, абсолютно пустой холодильник!

— Приму это к сведению, — лукаво улыбнулся он.

— Ты же не собираешься искать Теда сегодня? Я бы хотела поговорить с тобой о нем.

— Не собираюсь. Кроме колдуна, у меня полно других дел. А утром с удовольствием обсудим все, твою беспечность в том числе.

— Это твоя комната? — Я прошлась, касаясь рукой гладкого покрывала на кровати. Оно было темно-серым, под цвет штор и ковра на полу, и прохладным.

— Тебя это смущает?

И снова этот взгляд — прямой, изучающий. Резкий.

— Думаю, у тебя найдется другая комната для меня, — ответила я. — Гостевая.

Эрик рассмеялся. Раскатисто, громко. Затем быстро преодолел расстояние между нами, поднял мой подбородок, заставляя смотреть в глаза. Я притихла, когда его ладони скользнули вниз по моей шее, а затем забрались под куртку, скидывая ее с плеч. Тело словно превратилось в приемник электричества Эрика, пропуская по крови разряды, искушая поймать его волну, откликнуться на ласки. Вскоре моя куртка оказалась там же, где и его — на стуле.

— Прими душ и ложись, пророчица, — сказал он тихо. Чувственный голос будоражил, возбуждал и пугал одновременно. — Мне нравится, как ты на меня реагируешь.