Морские люди (СИ) - Григорьев Юрий Гаврилович - Страница 51

Жизнь морская тем хороша, что быстро входит в свое накатанное русло. По приказу Черкашина перед сном подали воду в баню. Минуту назад спать хотелось — сил нет, но ведь баня! Личный состав голышом, а кого стесняться, ринулся греться со всех кубриков. Плясали, выли под горячими душевыми струями. Матрос Конев заметил, что вода с него стекает холодная. Открытием поделился с Шухратом. Тот похлопал ладонями по своему животу и удивился:

— Слушай, правду говоришь, мы холодные лягушки.

Мощные теплоэлектронагреватели довели до кондиции микроклимат парилки. На БПК такое штатное заведование, как парилочное отделение проектом не предусмотрено. Черкашин, будучи еще лейтенантом, уговорил тогдашнего командира, страдавшего радикулитом, расселить одну офицерскую каюту. Он достал у гражданских моряков липовых и хвойных досок. Из соображений противопожарной безопасности ставить классическую каменку, чтобы на дровах, запретили. Нашел среди сослуживцев человека из карельской глубинки, финна по национальности, согласившегося соорудить сауну, или, как тот говорил, «байну» на электричестве.

Все на корабле знали увлечение старшего помощника и главного боцмана. У Иваныча даже старпомовские эвкалиптовые веники хранились, не говоря о собственноручно заготовленных хвойных и дубовых. Попариться ими любили многие. Понятно, просто сидеть и поджариваться только арийцам по душе. Нашим веник нужен духовитый, разлапистый и обязательно ошпаренный кипятком.

Заготовки у Петрусенко были неисчерпаемы, нашлись единомышленники, они помогали личным участием, всю тайгу вокруг гарнизона обобрали. Механик Добров, боцман Петрусенко, старшины команд Горелкин, Борисов еще кое-кто могли даже сходом пожертвовать, да за старинное удовольствие вахтами поменяться. Любит морской народ отвести душеньку, а как же.

Через несколько часов по кораблю передали о заступлении на вахту очередной смены. На подъеме флага офицеры, мичмана и срочная служба выслушали утреннее критическое, длинное и, на его собственный взгляд очень убедительное выступление старпома Черкашина. После завтрака по корабельной трансляции прозвучало несколько коротких звонков завершенных одним длинным. Как принято, дежурная служба доложила таким образом о прибытии на борт старшего начальства.

На БПК делали обычную утреннюю приборку. Спокойно наводили порядок на верхней палубе и в коридорах, на заведованиях. Будто не было страшных суток, будто корабль вчера мирно стоял себе ошвартованным к причалу, посасывая береговые воду и напряжение. Терешков встретил комбрига и представителей штаба буднично, в рабочем кителе со свежеподшитым подворотничком, как всегда тщательно выбритым, в отглаженных брюках. О том, что пришлось пережить командиру и подчиненным, свидетельствовали лишь воспаленные его глаза.

Вечером в каюте Петрусенко и Борисова раздавалось сипение торжествующего Иваныча. Он, как человек незаменимый, получил приказ вылечиться в короткие сроки. И как дядька к дисциплине привычный выполнял его — отхлебывал из громадной фарфоровой кружки горячий чай по-капитански, т. е. разбавленный энным количеством шила, то и дело запуская ложку в банку с медом хозяйственного Клима.

И азартно передвигал фишки. Играли, конечно, в национальную военно-морскую игру шеш-беш. Первенствовал старший мичман. Ему, как всегда, везло. Борисов страдал.

Через неделю даже на баке, этом общепринятом нештатном клубе любителей из числа срочной службы потрепаться и выкурить сигаретку, тема переменилась. Другое заняло сердца и умы.

Корабль приказали готовить к боевой службе.

Понятно, появилось множество догадок, почему выбор пал именно на их БПК. Естественно, сразу нашлись сторонники версии о том, что причиной стала сплоченность личного состава. Она была на высоте. Кто будет отрицать делом доказанное единство всех подразделений корабля и, если отбросить ложную скромность, высокую сознательность каждого члена команды. Приверженцы этого варианта готовы были предоставить массу тому подтверждений.

Боцмана утверждали:

— Братцы, да мы пахали как сто чертей. Понятное дело, кому еще поручать важные дела, как не нашему кораблю.

Представители маслопупов гордо говорили:

— Естественно. При этом вышестоящее командование обратило внимание на работу сердца корабля. Все скажут, механизмы электромеханической боевой части работали как часы. Благодаря нам и сделали достойный выбор.

Кто-то вякнул было, что все дело в отсутствии других кандидатов.

— Для того, чтобы отправить кого-то из находящихся на зимовке, нужно вернуть его на базу, — воняли его сторонники. — А это, между прочим, время, фактор немаловажный. В каких случаях поступает приказ экстренно собираться в море? Как знать, может у наших границ появилась корабельная ударная группа вероятного противника. А тут в любой момент готовый к бою и походу большой противолодочный корабль, только дай приказ.

Ляпнули, бывает. Еще не все задачи закрыты: торпедные, артиллерийские, зенитные, да по противовоздушной, противолодочной обороне тоже имеются пробелы. Кто на самом многочисленном сильном Тихоокеанском флоте выставит столь непроверенного бойца против подготовленного супостата? Комбриг волк опытный, ушел бы от забот одним махом, такие вводные для других. Поэтому подобный вариант пропустили мимо ушей.

Когда стало известно, куда проляжет курс, необходимость в спорах отпала. Выяснилось, что наверху приказали готовиться к отправке в состав 119 бригады надводных кораблей 17 оперативной эскадры родного Тихоокеанского флота. Ого! Неизбежно будет проведена основательная подготовка, начнется такое, врагам в страшном сне не пожелаешь. Зачастят проверяющие, затянут гайки корабельные командиры. Да еще, наверное, предстоит докование.

Эту, вторую серию про сумасшедший дом и его обитателей выдержать будет трудно. Сначала всех заставят вывозить имущество с корабля на склады, потом придется под кошачий визг пневматических машинок заниматься ремонтом выдвижных устройств и проверкой рулей, гребных винтов. Под конец предстоит возвращать сложенное на полках складов в исходное. Легко сказать, а вместо автопогрузчиков будет использоваться понятно чья сила.

Эскадра базировалась в не столь давно созданном пункте материально-технического обеспечения Камрань. Это Вьетнам, это, конечно, интересно. Хотя бы потому, что российские моряки в последний раз посещали Камрань в 1905 году для пополнения запасов угля на броненосце «Император Александр III» шедшего в составе эскадры, возглавляемой начальником Главного морского штаба вице-адмиралом Зиновием Петровичем Рожественским. Как известно, она была собрана и направлена для усиления флота из Балтики на Тихий, или как трактовали в то время русские морские карты, Великий океан.

В восьмидесятые годы еще на устах была недавняя оборонительная война Северного Вьетнама против мирового капитализма в лице Соединенных Штатов Америки, завершившаяся победой свободолюбивого народа. В 1973 году были подписаны Парижские мирные соглашения, согласно которым американские войска выводились из Вьетнама. Очень скоро, в 1975 году оставшиеся без могущественного союзника южновьетнамские войска сдали город Сайгон, и уже на следующий год, в 1976 году была провозглашена Социалистическая Республика Вьетнам, объединившая северные и южные районы этой многострадальной страны, долгое время противостоявшей колонизаторам-французам, а потом США. На тех, кто добровольцами оказывали помощь Вооруженным силам Вьетнама, в Советском Союзе смотрели с уважением. Моряки-тихоокеанцы буквально вчера — в феврале-марте 1979 года, — когда против этой маленькой страны предпринял агрессивные действия северный сосед Китай, писали рапорты с просьбой направить их на сухопутный фронт в помощь СРВ, в соединениях с участием откомандированных с западных флотов специалистов готовили к бою и походу находившиеся в консервации корабли, планомерно вводя их в первую линию.

Подготовка

Потрясающую штуку придумал капитан-лейтенант Москаль для повышения внимания личного состава. Он собрал на совет всех своих партийных и комсомольских активистов из числа членов бюро, агитаторов, редакторов «Боевых листков» и стенных газет.