Забота и контроль (СИ) - "Sumya" - Страница 19

- А она горячая штучка, эта мисс Вотерву, - сказал Бреннан уже в машине. - Глаза, губы, всё остальное, - он показал на себе, что именно остальное он имел в виду.

- Так что же вы упустили свой шанс, мистер Бреннан? - язвительно спросил у него Харрис.

- Какой шанс, сэр? - удивился Шон. - О чем вы? Она и не взглянет на такого парня как я. Птица другого полета. Ей же, небось, лощеных хлыщей подавай… Ох и пожамкал бы я её буфера, и как они только не выскочили, когда она нагибалась? Думаете, у неё внутри клейкая лента? У меня одна подружка носила так кофточки без бретелек, но у неё-то сисек совсем не было, плоская как доска, а у этой… на двоих бы хватило. Прям мой любимый размер.

Он еще раз посжимал руками воздух, показывая, что мечтал бы сделать с грудью мисс Вотерву. Мистер Фергюссон закатил глаза: похоже, что Шону если не сказать в лоб, то намеков он не поймет, даже таких откровенных, какие они только что имели возможность наблюдать.

- Не повезло в этот раз, повезет в другой, - утешил он молодого человека. - Мне очень понравилось, как вы провели встречу, мистер Бреннан. Неуверенность все еще чувствуется, но в целом вы четко следовали плану и не допустили ни одной грубой ошибки.

- Спасибо, сэр, - грустно вздохнул Шон, - но сделка-то сорвалась.

- Не в этот раз, так в следующий, но вы получите свой контракт, мистер Бреннан, - заверил его Харрис. - Вы на правильном пути.

Шон смутился и покраснел. Настроение у мистера Фергюссона немного поднялось. Он высадил Шона у остановки, напомнил о необходимости появляться на работе вовремя и направился домой.

Вечер четверга у мистера Фергюссона обычно был посвящен уходу за немногочисленными цветами, но он позволил себе проигнорировать традиционный распорядок и посвятил освободившиеся часы обдумыванию сложившейся ситуации.

С одной стороны, его привязанность к Шону Бреннану крепла день ото дня. С другой - то, что уже дважды происходило между ними наедине, по окончании рабочего дня, было в высшей степени интимно и возбуждающе. С третьей - Шон очевидно предпочитает противоположный пол, стоило хотя бы вспомнить его реакцию на “буфера” мисс Вотерву. Ничто не намекало о том, что молодой человек готов начать играть “за обе команды”. С четвертой - что-то же должно было мотивировать Шона на послушное принятие наказаний безо всякого сопротивления, без сомнений, без борьбы?!

От этих мыслей у мистера Фергюссона разболелась голова, и пришлось принять лекарство. Тут еще, совершенно не в тему, позвонила его почтенная матушка. Разговоры с ней всегда затягивались: она требовала подробных отчетов обо всем, что он ест, пьет, хорошо ли спит, как дела на работе, что нового у соседей. Харрис пытался быть хорошим сыном, но не всегда это удавалось. Он уже серьезно разочаровал родителей, оказавшись геем, поэтому стремился смягчить удар и не расстраивать их еще сильнее. При том, что он не делал попыток завести семью или детей, он искренне любил отца и мать и старался сделать их счастливыми, как мог.

После матери трубку взял отец, к этому мистер Фергюссон не был готов. Он обычно был не так разговорчив, да и телефонному общению предпочитал личные встречи. Некстати Харрис вспомнил, что не был в Бате уже почти два месяца, и не мешало бы съездить хотя бы на выходные и проведать родителей. Отец коротко осведомился о здоровье и делах сына и перешел к любимой теме - работе. Хоть он отошел от дел, всё происходящее в “Фергюссон и сыновья” живо его интересовало. Он одобрял нововведения Харриса и не пытался вмешиваться в стиль его руководства, но всё же хотел оставаться в курсе дел. В самом конце он задал вопрос, который задавал всегда, и который раньше здорово портил Харрису настроение:

- Как там Шон?

- Шон, - мистеру Фергюссону пришлось сделать паузу, собираясь с мыслями, - работает. Кажется, начинает обретать свой стиль. Мы сегодня ездили на встречу вместе. Сделка сорвалась, но он показал себя неплохо.

- Вот и славно, - обрадовался мистер Фергюссон-старший. - Он такой хороший мальчик!

“Двадцати пяти лет отроду”, - мысленно добавил Харрис. - “Ему только нужно, чтобы кто-то за ним присматривал. А то ведь как телок неразумный, не знает, куда идти и что делать.” Харрис и раньше слышал это от отца, но никогда прежде не понимал, что именно он имеет в виду. Ведь действительно, Шон, словно сгусток потенциальных возможностей, не имеющих вектора направленности и от того бесцельно слоняющихся в пространстве, ограниченном образом жизни, который он ведет. А Харрису уже дважды удавалось приложить вектор к этому потенциалу, и выходило чертовски здорово.

- Я присмотрю за ним, отец, - заверил он. - Мне кажется, парень, наконец, дозрел до того, чтобы принять ответственность за свою жизнь.

“Не без моей помощи,” - опять мысленно добавил он.

Попрощавшись с родителями, он посмотрел на висевшие над камином старинные часы, принадлежавшие его семье вот уже семь поколений. Время было позднее, оставалось только принять душ и лечь спать. На счастье мистера Фергюссона, Шон Бреннан в эту ночь ему не приснился.

Пятница ознаменовалась косым холодным противным дождем. Мистер Фергюссон поежился, глядя, как сосед выгуливает свою собаку. У мужчины в руках был зонтик, но это совершенно не спасало его от ледяных потоков воды, а сильный ветер так и вовсе стремился вырвать этот зонт у него из рук. Мысленно Харрис пожалел всех, кому в такую непогоду предстояло добираться до работы общественным транспортом. Мысли тут же переключились на Шона. Возникло сильное желание заехать за ним, но мистер Фергюссон пресек его на корню.

Дом он покинул на пятнадцать минут раньше, чтобы оставить себе небольшой временной люфт на возможные пробки. Непосредственно в центре, где находился его офис, машины еле двигались, так что запас времени ему очень пригодился.

В этот день многие опоздали на работу, автобусы тоже выбились из расписания, а уж если на пути их следования случалась авария, то ни о какой пунктуальности и речи быть не могло. Понимая, что, по сути, в опозданиях лишь малая вина сотрудников, которые не предусмотрели такого развития событий, мистер Фергюссон в девять, когда все уже оказались на своих рабочих местах, сделал заявление, в котором сказал, что в виду исключительности ситуации он разрешает никому не отрабатывать опоздание. Заявление было встречено коллективным выдохом и овациями. Но Харрис тут же напомнил, что на другие дни это не распространяется, и сделал крайне строгое лицо.

Что удивительно, так это Шон Бреннан, который умудрился появиться в офисе даже раньше него самого. Как молодому человеку удалось не опоздать, оставалось загадкой. К обеду он передал Харрису несколько информационных писем на подпись и записку, что встреча со второй компанией перенесена на понедельник по инициативе той стороны. Мистер Фергюссон проверил письма и остался доволен.

По традиции он должен был поехать на производство, но из-за погоды не стал этого делать, подробно обсудив текущие дела по телефону. Начальник производства с пониманием отнесся к его решению, посетовав на расшалившуюся погоду, из-за которой возникли сбои в графике поставок. Харрис собрал менеджеров и велел обзвонить клиентов, которым заказы не поступили вовремя, и извиниться. К счастью, большинство задержек не должно было составить более одного дня.

К обеду дождь прекратился, и небо разъяснилось. И как-то так само собой получилось, что, проходя мимо стола Шона, он опять предложил ему пообедать вместе и не получил отказа. Они опять оказались в том же кафе, Харрис опять заказал всё строго в соответствии со своей диетой, а Шон выбрал кучу калорийных блюд и в добавок попросил два куска пирога.