Выбери любимый жанр

Мой дорогой дневник (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

– Пожалуйста, не читай! – выкрикнула я, цепляясь за дневник, но тут же свет в моих глазах померк.

Обморок можно было бы объяснить волнением или тем, что я резко опустила голову с кровати, потянувшись к дневнику. Но только я знала, что причина была в другом – вместо признания на странице зияла дыра с опаленными краями. Словно кто-то испепелил мои слова.

– Что с тобой, Сия?

Санджай стоял надо мной и держал в руках пустой стакан, а я была мокрая от воды. Я заплакала, закрыв лицо ладонями. Сначала тихо, стесняясь своих слез. Потом громко, с метаниями по кровати, терзанием простыней и избиением подушки. У меня началась истерика. Не знаю, чем объяснить это состояние: болезнью, слабостью или растерянностью, но меня словно молотом по голове ударило от осознания, что в нашем мире существует магия, а в дневнике живет зло, убившее кучу народа. Мне стало страшно.

Пришла в себя на коленях у Санджая – мое тело буквально прилипло к нему. Находись я в здравом уме, ужаснулась бы от того, что вытворяю. Но мозг под воздействием панической атаки отключился.

– Что с тобой, Сия?

– Унеси дневник. – Зубы клацали, было трудно говорить. – Сожги, утопи, закопай, но чтобы я его больше не видела.

– Уф, – выдохнул Санджай. – А я-то испугался, что теперь точно придется жениться на тебе. А все дело в дневнике. Мне даже как-то обидно.

Его насмешливый тон вернул мои мозги на место. Я завозилась, чтобы слезть с колен мужчины, но он придержал меня.

– Сия. Что происходит?

– Я не могу сказать. Но это связано с дневником. Ты видел дыру на странице?

– Какую дыру?

– Я очень не хотела, чтобы ты увидел одну запись, и дневник исполнил желание.

Санджай позволил мне слезть с него и взял дневник, который так и лежал на полу.

Провел пальцами по обожженным краям.

– Я нашел твою дверь открытой. Кто угодно мог побывать в доме и поджечь страницу. Та же самая Анила.

– С чего ей поджигать чужой дневник?

– Что здесь было написано?

Я смотрела на него во все глаза, но губы сжала так, что стало больно.

– Сия, это важно.

– Я не могу сказать, – едва выдавила из себя. – Это личное.

– Это личное задевает еще кого-то?

Я кивнула.

– И этот кто-то находится в одной комнате с тобой?

Опять кивнула.

– Напиши еще раз. Прямо сейчас. Можешь мне не показывать.

Карандаш в моей руке ходил ходуном, и я едва сумела вывести несколько слов.

«Я влюбилась в Санджая Дата…» – На этом месте с громким хрустом сломался грифель. Может, и не было этого звука, похожего на выстрел, и всего лишь сказалось напряжение от ожидания чего-то страшного, но мои нервы не выдержали, и я отшвырнула от себя дневник, который, упав на пол, захлопнулся.

– Не дотронусь больше до него, – прошептала я, забираясь в постель и опять накрываясь с головой.

– Мне придется самому его посмотреть.

– Пусть. Мне уже все равно.

Лежа под покрывалом, я чувствовала себя загнанной жертвой охотников, забившейся в глубокую нору и прислушивающейся к звукам извне.

– Трусиха! – Санджай сел на кровать, придавив край покрывала. – Вылезай. Ничего не произошло.

Я точно психованная. Накрутила себя. Устроила истерику, увидев сгоревший клочок бумаги. Стыдно-то как…

– Ничего не произошло, – повторил Санджай, – кроме одной важной вещи.

Я замерла.

– Ты мне тоже нравишься. Очень.

– Даже такая толстая?

– Разве богини толстые?

– И брови у меня не черные.

– Совсем ребенок.

Я открыла лицо.

– Я как холст, на котором забыли нарисовать, – решила переубедить Санджая.

– Это свет. Такой ослепляющий, что цвета разглядеть невозможно. Но достаточно закрыть глаза, и в темноте поплывут радужные пятна.

Я заулыбалась. Мне понравилось сравнение.

Санджай же был серьезен.

Он смотрел на меня, а я, вдруг испугавшись, что выгляжу заплаканным чучелом, закрыла лицо ладонями.

Санджай зашевелился.

В голове рисовалась картина, что сейчас он потянется ко мне, раздвинет руки, скажет: «Ты самая красивая на свете» и нежно поцелует.

Я перестала дышать.

Потом воздух кончился.

Убрав ладони от лица, обнаружила, что Санджая в комнате нет.

Я точно не Царевна-лягушка. Стрелу вроде поймала, а целовать отказались.

Глава 5

Переодевшись, я спустилась вниз. Санджай ходил вдоль бассейна и с кем-то разговаривал на хинди. Его голос был спокоен, но взгляд сосредоточен.

Единственное знакомое слово, которое он произносил часто, было «ача», что, судя по интонации, означало что-то вроде «хорошо, ладно». Потом прозвучали имена – Сунил Кханна, Каришма, Лаванья. Увидев меня, он улыбнулся, и, произнеся еще пару раз «ача», закончил разговор.

– Я решил навести справки о семье Кханна и о той пакистанской девочке, что жила в этом доме после них. Если все эти смерти были на самом деле, они должны оставить документальный след.

Взяв со стола дневник и ключи от «Махиндры», Санджай ободряюще улыбнулся.

– Не переживай. Все будет хорошо.

– Ты куда?

– Меня просили привезти дневник. Я скоро вернусь. Пойди, поешь чего-нибудь.

Я осталась стоять в тени веранды, когда Санджай уходил по черно-белой плитке двора, залитого ярким солнцем. Я чувствовала себя одинокой, брошенной, но не решилась сказать об этом. На сегодня истерик хватит. И так показала себя во всей красе.

У двери мужчина обернулся, и я поймала его встревоженный, даже потрясенный взгляд, который он тут же спрятал. Я поняла, что произошло что-то страшное, шокирующее, но меня не хотят пугать.

В животе все оборвалось и ухнуло вниз.

Меня затошнило.

Я легла на диван, прижав подушку к груди, и принялась ждать.

Что-то непременно случится. Наши злоключения не кончились.

Я не удивилась, когда на улице послышались крики.

Я продолжала лежать, когда к голосам присоединился топот ног.

И даже не вздрогнула, когда в мою дверь заколотили.

– Сия! Сия!

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело