Апокрифы древних христиан - Коллектив авторов - Страница 65

Поэтому думается, нет оснований применительно к «Грому» говорить о «фундаментальной дуалистической перспективе гностика» [309]. Вырисовывается иная картина. Двойственность мира человеческих ценностей, которую в их единстве до поры до времени не воспринимают люди, отвечает реальности первого уровня, в котором являет себя божество. Эта реальность существует, покуда она не осознана. С ее осознанием, ее «заклинанием» появляется возможность перехода к реальности иного уровня, открываемой «отрезвленными» людьми.

Единство задается памятнику не только говорящей, но и людьми, на первом уровне — ошибающимися, наставляемыми, прозревающими и на втором — обретающими жизнь.

Единство сообщает «Грому» и тема знания (незнания), пронизывающая его. Самоопределения держащей речь должны помочь слушателям узнать себя. Это все та же властно заявляющая о себе в гностических документах, основная для Апокрифа Иоанна тема знания как самопознания. Напоминающий заклинание, текст подчинен тому, чтобы направить людей, раскрыть цельность того, что в их сознании разобщено и противоречиво, перевести их на новую ступень восприятия — реальности. В этой преобразующей читателя установке памятника своеобразно отражается его социальная природа.

Если попытаться кратко определить суть и пафос памятника, думается, можно сказать следующее. Это очень далеко простирающаяся, образно выраженная мысль о единстве во множестве онтологических, гносеологических, социальных, культурных противоположностей. Причудливое сочетание в тексте кусков, явно имеющих разные истоки, переплавка этого разнородного материала в одном горне, приравнивание многообразных образов и понятий друг другу — в духе поздней античности, поклонения тысячеименной Исиде, стремления Филона Александрийского сблизить Платона и Библию, обращения христианских богословов к античной мифологии и философии и т. д. Эти явления принадлежат эпохе, когда памятник мог существовать и был переписан в собрание рукописей Наг–Хаммади.

Что же касается этого собрания, «Гром» не одинок там. Божество, от имени которого ведется речь в документе, в некотором смысле сродни Софии Эпинойи из Апокрифа Иоанна. Разумеется, можно говорить лишь о каких–то чертах сходства, подсказанных неоднородностью этого образа, совместившего в себе знание и незнание. Другой памятник из собрания иного характера, чем Апокриф Иоанна, — «Толкование о душе», где влияние христианских идей весьма ощутимо, также напоминает «Гром» мучающейся своим падением и раздвоенностью главным действующим лицом произведения — душой. Несомненная близость, отмеченная всеми комментаторами, есть у отрывка из «Грома» с двумя текстами из второго сборника Наг–Хаммади — пятым и четвертым. Как ни далеки могут быть по своему происхождению эти памятники, для определенного уровня сознания, в большей или меньшей степени окрашенного влиянием гностического умонастроения, для составителей сборников, их заказчиков и читателей они обладали известным единством. Недаром в шестом сборнике вместе с «Громом» оказалось несколько памятников, близких христианской традиции, а также герметических, не говоря об отрывке из «Государства» Платона. В этом пестром наборе издателями английских переводов в аннотациях к текстам было справедливо отмечено влияние гностического мировосприятия в идеях и образах [310].

Упоминая о связях «Грома», как феномена позднеантичной культуры, с документами, близкими по времени, не стоит забывать о жизни выраженных в нем мыслей в будущем — даже таком отдаленном, как Возрождение. Пусть мифологизирована речь памятника и ведет ее некое женское божество, эта речь отстаивает то единство мира, которое со временем вдохновит и Фичино, и Джордано Бруно, и многих других.

(1) Гром. Совершенный Ум.

(2) Я послана

(3) Силой. И я пришла к тем, кто

(4) думает обо мне. И нашли меня

(5) среди тех, кто ищет меня.

(6) Смотрите на меня те, кто думает обо мне!

(7) Те, кто слушает, да слышат меня!

(8) Те, кто ждал меня, берите меня

(9) себе. И не гоните меня

(10) с ваших глаз!

(11) И не дайте, чтобы ваш голос

(12) ненавидел меня, ни ваш слух!

(13) Да не будет не знающего меня

(14) нигде и никогда! Берегитесь,

(15) не будьте не знающими меня!

(16) Ибо я первая и последняя. Я

(17) почитаемая и презираемая.

(18) Я блудница и святая.

(19) Я жена и

(20) дева. Я мать

(21) и дочь. Я члены тела

(22) моей матери. Я неплодность,

(23) и есть множество ее сыновей. Я

(24) та, чьих браков множество, и

(25) я не была в замужестве. Я облегчающая роды

(26) и та, что не рожала. Я

(27) утешение в моих родовых муках. Я

(28) новобрачная и новобрачный.

(29) И мой муж тот, кто

(30) породил меня. Я мать

(31) моего отца и сестра моего

(32) мужа, и он мой отпрыск.

(33) Я раба того, кто

(34) приготовил меня. Я госпожа

[14]

(1) моего отпрыска. Но он тот, кто породил меня

(2) до времени в род

(3) рождения. И он мой отпрыск

(4) во времени, и моя сила

(5) от него. Я опора

(6) его силы в его детстве, [и]

(7) он посох моей

(8) старости. И что он желает,

(9) случается со мной. Я молчание,

(10) которое нельзя постичь, и мысль,

(11) которой вспомятований множество.

(12) Я глас, который многогласен,

(13) и слово, которое многовидно.

(14) Я изречение

(15) моего имени. Почему те, кто ненавидит меня,

(16) вы, кто любит меня, и

(17) вы ненавидите тех, кто любит меня?

(18) Вы, кто отвергает меня, признаете

(19) меня! И вы, кто признает

(20) меня, отвергаете меня! И вы, кто говорит

(21) правду обо мне, лжете обо мне! И

(22) вы, кто солгал обо мне, говорите правду обо мне!

(23) Вы, кто знает меня, станете

(24) не знающими меня! И те, кто не

(25) знал меня, да познают они меня!

(26) Ибо я знание и

(27) незнание. Я

(28) стыд и дерзость.

(29) Я бесстыдная, я

(30) скромная. Я твердость и

(31) я боязливость. Я война

(32) и мир. Почитайте

(33) меня! Я презираемое

(34) и великое. Почитайте мою

[15]

(1) бедность и мое богатство!

(2) Не будьте ко мне высокомерны, когда я

(3) брошена на землю! И

(4) вы найдете меня среди идущих.

(5) И не смотрите

(6) на меня, (попранную) в кучу навоза, и не уходите

(7) и не оставляйте меня, когда я брошена.

(8) И вы найдете меня в

(9) царствии. И не смотрите

(10) на меня, когда я брошена среди тех,

(11) кто презираем, и в местах скудных,

(12) и не глумитесь надо мной.

(13) И не бросайте меня к тем,

(14) кто искалечен, в насилии.

(15) Я же, я милосердна

(16) и я немилосердна. Берегитесь,

(17) не ненавидьте мое послушание

(18) и моей воздержанности

(19) не любите. В моей слабости

(20) не покидайте меня и

(21) не бойтесь моей силы.

(22) В самом деле, почему презира

(23) ете вы мой страх и

(24) проклинаете мою гордыню?