Змей-соблазнитель - Полякова Татьяна Васильевна - Страница 7

Я слышала голоса Димы и Кирилла, которые над чем-то весело смеялись в гостиной. Дима заглянул в кухню.

– Все трудишься? – спросил весело.

– Ты не против, если я мясо пожарю? Есть очень хочется…

– Да ради бога… А твоя подруга нашла занятие поинтереснее.

– Да? – Голос слегка дрожал, с этим ничего не поделать. Руки тоже ходили ходуном. Надеюсь, он решит, что я никак не могу согреться, вот голос и дрожит.

Я поставила сковородку на огонь, стараясь держаться к Диме спиной, чтобы он не видел моего лица. Успокоиться, сейчас главное успокоиться…

– Где у вас лук? – спросила я.

– Понятия не имею.

Он ушел, я вздохнула с облегчением. Но оно длилось недолго. Думай, думай, что делать. Оглянувшись, я взяла нож, сунула его за ремень джинсов. Я смогу им воспользоваться? Черт знает, но лучше, если будет хотя бы это. Усмиряя дрожь, я выглянула в гостиную. Ирка, развалясь на диванных подушках, пьяно смеялась, глядя на Костю, сидевшего рядом.

– Где у вас можно умыться? – громко спросила я.

– Вон там, – кивнул Дима на одну из дверей первого этажа.

– Идем-ка, подруга, – подойдя к Ирке, я схватила ее за руку и потащила за собой.

– Куда? – возмутилась она.

– Сейчас увидишь.

Я впихнула ее в туалет, закрыла дверь и, прижав Ирку к стене, перешла на шепот:

– Надо сматываться. – Сказать ей о трупах? Не сделать бы хуже… Во-первых, не поверит, во-вторых, запросто может проболтаться. – Ты что, не видишь, что происходит? Нельзя здесь оставаться.

– Я помню, тебе на работу… На хрена тебе работа, а? Сегодня суббота, между прочим.

– Здесь четверо мужиков, а ты пьяная в хлам.

– Ну и что? Я не возражаю против веселенькой групповухи.

– Это сейчас, а когда проспишься? Ты их знать не знаешь. Что им взбредет в голову?

– Да ладно, нормальные ребята.

Я тряхнула ее так, что она ударилась головой о стену.

– Слушай меня. Сейчас я скажу, что тебе пора отдохнуть. Если тебя отправят спать, запирай дверь и сразу же выбирайся в окно. Беги в лес и спрячься.

Ирка, как ни странно, смотрела вполне осмысленно и даже кивнула.

– Если не получится… старайся держаться рядом. При первой возможности бежим. Поняла?

– Ладно, чего ты?.. Если тебе надо на работу, хорошо, поехали. Я здесь одна не останусь. Слушай, а мы тачку мою найдем?

– Для начала нам надо оказаться в населенном пункте. Любом. И сразу сообщить в полицию.

– Зачем?

– Затем, чтобы твою машину нашли.

Я еще раз объяснила ей, что она должна делать, Ирка согласно кивала, потом умылась, и мы покинули гостевой туалет.

Теперь парни сидели так, что перекрывали проход к входной двери, на лестницу и к окнам. В другое время я бы не обратила на это внимание, а сейчас с ужасом отмечала каждую деталь.

– Алка говорит, я пьяная дура, – заявила Ирка. – У вас есть место, где я могла бы малость покемарить? Вернуть себе этот… человеческий облик? – хмыкнула она.

Я мысленно вздохнула с облегчением, Ирка молодец, получилось вполне естественно, а главное, она поняла, что надо делать.

– Серьезная у тебя подруга, – сказал Кирилл, из троицы он представлялся самым опасным.

– Зануда, – кивнула Ирка. – Вообще-то она права, чего-то я сегодня разошлась.

– Вон там комната, – сказал Дима, – располагайся.

– Я тебя позову, когда все готово будет, – сказала я, возвращаясь в кухню.

Дверь за Иркой закрылась. Моя задача – как можно дольше оставаться возле плиты, поближе к окну, возвращаться в гостиную нельзя, там у меня никаких шансов, входную дверь наверняка опять заперли.

Надеюсь, Ирка уже из комнаты выбралась, только бы эта пьяная дура не подняла шум. Тут я вспомнила о человеке, которого видела возле навеса. Если четвертый ходит вокруг дома, нас непременно поймают. Понадобится время, чтобы перелезть через забор, да и не ясно, справлюсь ли я с этим. Значит, надо незаметно пробраться к калитке. Косясь на парней в гостиной, которые тихо переговаривались, потягивая коньяк, я приоткрыла окно. Если спросят, скажу, что здесь душно.

Я нарезала хлеб, когда в кухне появился Дима.

– Ты тут не заработалась?

– У меня почти все готово, – улыбнулась я. – Можно на стол накрывать.

Он попытался улыбнуться в ответ, и тут взгляд его замер. Он смотрел на лестницу, я тоже взглянула и похолодела от ужаса: на ступеньке виднелся кровавый отпечаток. Я умудрилась задеть подошвой кровавый кисель в ванной. У меня не было времени оценить ситуацию, и действовала я на автомате. Схватила сковородку с плиты и швырнула в лицо Димке. Он взвыл, отшатнувшись, а я бросилась к окну, не спрыгнула, а вывалилась на землю, с ужасом думая, что путь к калитке отрезан. Те, кто в гостиной, окажутся там гораздо раньше, чем я.

До забора оставалось несколько метров, когда я увидела, что рядом с навесом есть еще калитка, и сейчас она чуть приоткрыта. Будь у меня время подумать, я бы решила, что это может быть ловушкой, но времени ни на что не было, я не оборачивалась, но по тяжелому дыханию за спиной знала: преследователи совсем рядом. То, что они бежали молча, пугало еще больше.

Я в панике гадала, что меня ждет по ту сторону калитки. Если поблизости укрыться негде, мой побег продлится недолго. Лес стоял за забором сплошной стеной, темнота обступила мгновенно, спасительная темнота. Но и опасная. В темноте они меня не увидят, если не обзаведутся фонариками, но и я ничего не вижу, и если не сверну себе шею, то запросто наткнусь на своих преследователей. Вдруг я поняла, что за спиной все стихло. И замерла на месте. Эти гады пытаются понять, где я.

Осторожно опустилась на корточки, прислушиваясь. Тишина такая страшная, нереальная тишина. Мне казалось, это тянулось вечность.

– Слышишь что-нибудь? – спросил Костя совсем рядом со мной.

– Нет.

– Эта сучка где-то здесь.

– Само собой здесь, только где?

– Надо тачку подогнать. Фары мощные… прочешем здесь все… пойдем.

Я услышала шаги, а потом хлопнула калитка. Вскочила и бросилась бежать. У меня всего несколько минут…

Послышался шум мотора, а потом вспыхнул свет, очень яркий в темноте, но за секунду до этого я оступилась и полетела в канаву прямо на сложенный здесь лапник. У меня еще хватило сил укрыться ветками, прежде чем я потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, вокруг была темнота. Меня трясло от холода, зубы стучали так, что их просто не могли не слышать за десяток метров. Надо двигаться, иначе замерзну. Я выбралась из своего укрытия, в отчаянии поняв, что не знаю, в какую сторону идти. Я не помню, где дом, и пока, чего доброго, не упрусь в забор, так этого и не узнаю.

Обхватив себя за плечи, я беспомощно оглядывалась. Небо без звезд, деревья со всех сторон… Хватаясь за стволы сосен, я шла вперед. Кое-где еще лежал снег, я растерла им лицо, жадно хватала его ртом, дыхание с хрипом вырывалось из горла. Я подумала об Ирке. Где она? Бредет, как и я, в лесу? Мне хотелось ее позвать, вдруг услышит? Но услышать могли и эти гады. Надеюсь, она сбежала от них. Точно сбежала. И оставила калитку открытой, иначе бы я не выбралась.

Нож я потеряла, умудрившись порезаться, нащупав мобильный, едва не завопила от радости. Однако связи по-прежнему не было. Можно использовать его как фонарик, но, во-первых, опасно, свет могут заметить, а, во-вторых, лучше поберечь зарядку. Главное – не нарваться на этих упырей, а еще двигаться, двигаться, чтобы не замерзнуть.

Около двенадцати ночи я вышла на дорогу и даже не сразу поняла это в кромешной тьме. Я в очередной раз проверила, не появилась ли связь, посмотрела, который час. До утра еще слишком долго, а сил у меня попросту не осталось. Лучик света плясал возле моих ног, и до меня дошло, что стою я в колее.

– Господи, – простонала я, не веря в свое счастье. Надеяться на местные дороги не приходится, но это лучше, чем плутать среди деревьев. Конечно, дорогой могут воспользоваться и мои преследователи, но звук мотора я услышу и успею спрятаться. По крайней мере я в это верила. И почти сразу услышала шум двигателя. Бросилась в сторону и опустилась на колени, стоять сил уже не было. Я не сомневалась, что увижу джип этих психов, кому еще взбредет в голову ездить в такое время, но вскоре на дороге появился грузовик, огромный лесовоз. Я выскочила чуть ли не под колеса, отчаянно размахивая руками и, наверное, представляя собой дикое зрелище: девица в джинсах и свитере в середине марта, с головы до ног перемазанная грязью. Машина остановилась, дверь приоткрылась, и мужской голос спросил: