Повелительница дракона. Книга 2 (СИ) - Халкиди Марина Григорьевна - Страница 46

— Ненавижу… — выплюнул Крейс.

Незнакомец не убрал рук, но заглянул в голубые глаза Дора.

— Знаю, — просто сказал он.

Крейс открыл рот, чтобы ответить, но тут новый приступ боли заставил тело наемника биться в агонии и даже магические путы едва удерживали его.

Эйвен сморгнул капельки пота, которые катились по лбу к глазам: отвести руки от мужчины одалим не мог. Дракон не сталкивался с такими сильными темными заклятиями. Наверно отец или другие члены магистрата без труда провели обряд, но Эйвен был молод и ему предстояло еще многому учиться. Одалим хотел бы облегчить боль мужчины, уверяясь, что его вины в совершенных преступлениях не было, но он не мог отвлечься от слов, которые должны были разорвать связь Дора с перстнем и волей хозяина. Заклятие по сути было проклятием, захватившее не только разум, но и тело мужчины.

Крейс перестал биться в агонии и затих. За десятки минут Дор похудел на несколько килограмм, его глаза запали, а дыхание стало прерывистым. Эйвен выругался, убивать мужчину, даже случайно, он не хотел. Ведь эта комната не была полем боя, а Крейс не был врагом. И целительская магия была призвана спасать жизнь, а не отнимать ее.

Одалим знал, что нарушает закон Тар Имо, драконы не только, следуя древнему запрету, не должны были дарить людям часть сердца, но и не имели права возвращать тех, кто уже был призван к ответу своими богами. Но Эйвен не мог позволить наемнику умереть, подумав, что ответственность- это в первую очередь способность нарушать правила, если можно спасти хотя бы одну жизнь и пусть этого всего лишь человеческая жизнь, которая и так быстротечна.

— Живи! — приказал дракон, вливая собственную энергию в тело Крейса.

Эйвен оставил левую руку на лбу мужчины, а правой осторожно снял перстень, в некогда белоснежном камне клубилась тьма. Дракон брезгливо бросил перстень на дощатый пол, занес ногу чтобы раздавить его, но передумал. Кольцо могло еще пригодиться, а уничтожив его, колдун мог почувствовать всплеск магии. Да и не простой это был артефакт, чтобы его можно было уничтожить- просто раздавив ногой. Эйвен поднял перстень и положил его на стол. Дракон подошел к ведру с водой, жидкости там оставалось на самом донышке. Эйвен жадно приник к деревянному горлышку и осушил ведро с водой до последней капли. Одалим заметил, что его одежда стала мокрой от пота. Просить старосту растопить баню еще раз, Эйвен не стал, дракон вспомнил о речушке за селением…

Крейс застонал. Эйвен в два прыжка оказался у постели, ведь по его расчетам, мужчина должен был очнуться только ближе к полуночи. Дракон неуверенно протянул руку, чтобы погрузить Дора в сон, он был необходим мужчине для полного выздоровления, да и одалим хотел немного подумать перед важным разговором. Крейс открыл глаза и Эйвен недоуменно отступил. У наемника были голубые глаза до обряда, теперь же Дор смотрел на мир карими глазами с золотыми вкраплениями.

Эйвен сглотнул, рана на животе спасенного напоминала о себе тонким шрамом. Дракон осознал, что слишком много собственной силы он влил в человека. Морщины на лице Крейса разглаживались, синяки под глазами исчезли, теперь Дору нельзя было дать и двадцати лет. Сердце дракона могло даровать бессмертие, осталось понять магия каждого дракона или только его Эйвена могла привести к таким изменениям в теле человека. Все одалимы были немного целителями, но, если верить Сар, тею такие, как Эйвен, со столь сильным даром давно не рождались в Тар Имо. Одалим едва не бросился к Фоме чтобы на нем испробовать свои новые способности, о которых он и не подозревал. Но три шага и деревянная дверь отрезвили одалима. Эйвен осознал, что если он способен исцелять, возвращать молодость, а может и жизнь- стоит изучить свой дар, впрочем, как и помалкивать о нем. Дракон нахмурился и решил, что не станет возвращаться в Тар Имо, чтобы Сар, тей посадил его за учебники, а также не станет трубить о своих способностях людям. Всех ему все равно не спасти.

— Воды, — прохрипел Крейс, заставив Эйвена отвлечься от мыслей.

Дракон покосился на пустое ведро, вспомнил, что колодец находится во дворе.

— Сейчас, — пообещал одалим и поспешил во двор, в котором его уже поджидала малышня, которая вновь вернулась к дому старосты в ожидании чудес. Эйвен улыбнулся, отвлекаясь от тревожащих его мыслей, подумав, что пора ему бежать из этого селения, пока дети не превратили его в фокусника и летающую лошадку, ведь ответить нет милым мордашкам дракон не мог. Угощения больше не было, но огоньки пламени, вспыхивающие как светлячки на кончиках пальцев одалима вновь на время отвадили детвору.

Крейс лежал на полу. Эйвен хмыкнул, а человек был силен…или магия дракона дала ему силу.

— Тебе нельзя вставать.

Эйвен помог мужчине прилечь, подровнял его подушку и кинул Дору чистое полотенце, чтобы он мог прикрыться.

Крейс тем временем подозрительно следил за драконом, который отыскал плошку, набрал воды и сел рядом с Дором.

— Ты хотел пить?

Крейс сглотнул и кивнул. После второй плошки, одалим покачал головой.

— Сейчас тебе надо отдохнуть, хотя бы пару часов.

— Кто ты?

Эйвен вздрогнул, судя по всему, его лечение имело побочный эффект. Дракон подумал- хорошо, что он не испытал дар на Фоме: жители селения не были бы благодарны, если их староста напрочь забыл о них.

— А ты не помнишь нашу встречу и как ты… — Эйвен осекся.

Дор смотрел незамутненным и не понимающим взглядом, так что одалим не стал напоминать, как он поступил с пленной девочкой.

— Нет… — Дор помолчал, наморщил лоб, — последнее что я помню, как повел своих людей к крепости, чтобы арестовать колдуна, — в глазах мужчины промелькнуло беспокойство, Крейс окинул внимательным взглядом незнакомую комнатушку, ворох своей одежды красной от засохшей крови.

— Я был ранен? Что случилось? Что с моими людьми?

Эйвен молчал. Дракон не знал были среди убитых им накануне люди Крейса.

Та четверка, которая ворвалась в дом Жерна, точна была наемниками. Не чужая воля вела их, а жажда богатств и удовольствий.

Убитые в ущелье…Эйвен не хотел, чтобы среди них оказался хотя бы один невиновный, но прошлого не изменить.

— Отдыхай. После мы поговорим с тобой.

— Нет, — Крейс схватил Эйвена за руку, — мы поговорим сейчас! — взгляд Дора упал на перстень, который лежал на столе.

Мужчина посмотрел на левую руку, на белую полоску на среднем пальце, не покрытую загаром.

Дор нахмурился, почувствовав резкую боль, когда он попытался вспомнить…Эйвен вздохнул и заговорил, рассказывая о колдуне, который жил в заброшенной крепости, о похищенных девочках, о людях Зура, о битве в ущелье.

Крейс отпустил руку, качая отрицательно головой, он ничего не помнил. Взгляд мужчины остановился на перстне. Дор никогда не носил украшений на пальцах. Но этот небольшой белый ободок не оставлял сомнений в правдивости рассказа незнакомца, который представился Эйвеном.

— Я убивал детей?

Эйвен не знал ответа на этот вопрос. Но дракон почувствовал, что если ответ будет- да, то сегодняшнее исцеление ничего не изменит, такие как Дор не будут жить с грузом такой вины.

— Значит…

— Не знаю.

Дор откинулся на подушки, прикрыл глаза.

— А мои люди, они…

— Я рассказал все, что знаю. В плену у колдуна еще не одна девочка. Поправляйся и мы вдвоем подумаем, как их можно вызволить.

Крейс открыл глаза, цепким взглядом, как накануне, посмотрел на Эйвена.

— Так ты воин или целитель?

— Я- дракон! А теперь спи!

Какк и предполагал Эйвен в эту ночь он не мог заснуть. Маленькая комната в доме старосты давила на него. Эйвен вышел из дома, вдохнул полной грудью. Эйвен обернулся в одалима и взлетел на дерево. Дракон вспомнил прощание с маленькой леди. К Лоте в селении все обращались именно так, не взирая на семилетний возраст малышки. Староста заранее предупредил, что в село направляется отряд из семи человек. Баронесса не обладала броской красотой дочери, это была хоть и волевая, но степенная женщина, достойная уважения, как хозяйка поместья. Лота, как и все жители селения пообещала, что не будет болтать о драконе, так что Эйвен, как спаситель дочери, предстал перед баронессой в человеческом обличье.