Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 21

— Конечно, нет! Ну что за рагхакк поселился в моём сыне?! — Ох, если бы этот посох сейчас был у неё в руках, старуха по любому бы меня им треснула. — Этот Пха — не Пха, пока ты не снабдишь его тотемом.

— Тотемом?

— Может, мне ещё раз повторить? — Обречённо вздохнула Син-аль-Ланг, видимо, осознав, с каким беспросветным тупицей связалась. — Да, тотемом, духи тебя побери! Существом, которое будет покровительствовать тебе, передавать часть своей силы, защищать. Ты должен убить его в честной схватке, один на один, а голову всегда носить на посохе, и тогда твой Пха обретёт настоящую силу, достойную шамана «аль».

Ну, конечно, как же без убийства…

Син-аль-Ланг дала мне последние наставления, а затем, совсем для меня неожиданно, по-матерински обняла, так что я даже вздрогнул. Но какое-то тепло, которого я раньше не знал и не чувствовал, растеклось по всему телу. Гоблинша покинула мой дом, а я ещё долго смотрел ей вслед, крутя в голове одну единственную мысль: «У меня появилась мама…»

Я скептически оглядел ползающих в болотной жиже охотников и вопросительно уставился на Кил-ин-Хака. Тот развёл руками, мол, всё нормально, с ума они не сошли, работа у ребят такая. Ну-ну, пока всё это было больше похоже на игру в крокодила, где гоблинам загадали показывать собак-ищеек.

Мы выехали из селения клана в самый разгар дня и собирались пойти на поиски ещё до наступления сумерек. Но для этого следовало сначала посетить место похищения — то самое, где всё также стоял, не собираясь развоплощаться, водяной элементаль. Но подобное никого не настораживало — наоборот, это говорило о том, что Мастер Рун-аль-Агх жив, так что оставалось лишь «взять след», для чего нам и выдали двух охотников. На первый взгляд ребята казались довольно суровыми — луки за спиной, колчан со стрелами на поясе, увешаны шкурами и с такими суровыми рожами, словно в любой момент готовы тебя расчленить на части. Но глядя на их попытки взять след я еле сдерживал себя, чтобы не расхохотаться.

Наконец, это небольшое представление окончилось, и один из охотников кивнул Лар-ин-Лину, что означало, судя по всему, обнаружение следа. Лар-ин-Лин на правах командира отряда, которым его назначил Учитель, приказал всем вновь седлать Улов и выдвигаться. Пятёрка выданных нам рагхом воинов вместе с охотниками ехала впереди, наша же троица шаманов — сзади. Отвратительнейшее построение из всех, которые можно представить. Даже мои скудные… хотя чего греха таить, в сравнение с местными, очень даже обширные познания в тактике и стратегии, почерпнутые из исторических книг, фильмов и (Ну кто не без греха?) компьютерных игр, просто вопили: воинов нужно расставить вокруг нас! Неужели живущие в болотах твари настолько тупы, что обязательно полезут в лоб отряда? Разумеется, они ударят либо в тыл, либо с боков, мы даже достать свои котелки не успеем! Своими размышлениями я и поделился с Лар-ин-Лином, который кинул мне в ответ настолько переполненный ненавистью взгляд, что я даже внутренне сжался, хотя и понимал, что если гоблин захочет испытать на мне свои шаманские штучки, а затем закопать у ближайшего деревца, то у меня есть что ему противопоставить: многие высшие ступени боевых духов мною были изучены на ура.

Но после получаса езды и внутренних препираний гордости и благоразумия, Лар-ин-Лин всё-таки сдался и приказал рассредоточиться вокруг нашей троицы. Я про себя только хмыкнул: затаил всё-таки зеленокожий, никто не любит, когда кто-то умнее его.

Привал мы устроили ещё до наступления сумерек, выбрав самый удобный островок, окружённый, словно стеной, несколькими толстыми деревьями, нависшими над нами, словно крыша. Лучшего места и придумать было нельзя. Но до наступления кромешной тьмы требовалось ещё соорудить хоть какие-то лежанки, развести костёр, привязать Улов, поставить дозор. Вызвался в дозор сам Их-руг-Ахт. Друид пояснил это тем, что ещё за версту почувствует хоть какое-то опасное приближение и незамедлительно сообщит. К нему были приставлены двое воинов, которые должны были меняться посменно. Так что, решив, что, продежурив всю ночь, следующий день Их-руг-Ахт дрыхнет, а затем всё повторяется, мы развели костёр и принялись за ужин, вгрызаясь в твёрдое, но невероятно питательное мясо Живобрюха.

Я покосился на Пха Кил-ин-Хака и Лар-ин-Лина, на верхушках которых уже болтались небольшие, лишённые кожи и мяса черепа-тотемы. Выбраны они были, как сказал мне Кил-ин-Хак, по принципу Судьбы. То есть намеренно искать свой тотем не стоит — не получишь той силы, которую мог бы. Он должен найти тебя сам, и только тогда его убийство приведёт к появлению Пха. Сложный народ, блин, эти гоблины…

Тотем Лар-ин-Лина, принадлежавший существу, сильно смахивающую на помесь белки и росомахи, нашёл его во время нашей поездки. Она незаметно подобралась к его Улу и шмыгнула в мешок с припасами, за что моментально и поплатилась, теперь став хранителем того, кого пыталась обокрасть. Беличья ирония судьбы какая-то.

У Кил-ин-Хака встреча с Судьбой произошла во время стоянки. Он пошёл на сборы веток для костра, а вернулся с местной пародией на лисицу: та попыталась его загрызть, ибо в ветках, которые он себе приметил, жили её детёныши.

Между прочим, на мой вопрос тому же Кил-ин-Хаку о том, почему бы не взять несколько тотемов — ведь чем больше голов, тем больше хранителей — гоблин посмотрел на меня как на умалишённого, и сказал, что думать о таком даже страшно. Ибо различные духи в одном Пха никогда не уживутся, начав уничтожать друг друга — а вся негативная энергия выплеснется на владельца посоха, а представлять что с ним будет дальше он разрешил мне самому. Я представил. Мне стало не по себе.

Мой же тотем как будто специально прятался от меня, не решаясь стать украшением посоха. Ну, что ж, отдаться Судьбе — самое разумное решение, к тому же жалеть о том, что на меня ещё никто не нападал, пускай этот «кто-то» и должен будет стать моей Судьбой, как минимум глупо. Поэтому я спокойно доел свой кусок и, наплевав на разговоры двух шаманов о том, где примерно может быть преследуемый нами тодплаг, рухнул спать на кучу переплетённых между собой веток. Эта поездка меня безумно вымотала — а то ли ещё будет…

Мне снился сон. Не знаю, стоит ли назвать его кошмаром, но точно помню, что мне было страшно, причём я сам не очень-то понимал, от чего. Я стоял у входа в какую-то гигантскую пещеру, вырытую в вздымающихся ввысь, теряющихся в небесах скалах. И слышал в своей голове монотонное: «Забери. Забери меня. Забери. Забери меня…». Затем я ступил в неё, несмотря на то, что внутренне абсолютно этого не хотел. Но тело двигалось само по себе, и тогда я подумал: чёрт, если я ничего не могу поделать, то зачем сопротивляться или волноваться? Будь что будет. И зашагал по темноте открывшегося мне тоннеля. Я не мог смотреть по сторонам, даже глазами шевелить у меня не получалось, но я каким-то образом знал, что на стенах тоннеля зияло множество дыр, окружённых различными письменами, и куда уводят эти дыры знали, пожалуй, лишь те, кто эти письмена создал. А кто? Этот вопрос пролетел как-то мимо, лишь чуть-чуть задев мой интерес и моментально испарившись. Ибо я вышел из тоннеля.

И оказался в просторном полукруглом зале, который пещерой назвать язык не поворачивался. Это был склеп. Горы костей, черепов, которые устремили взгляды своих пустых глазниц прямо на меня, словно пытаясь понять, что этот карлик здесь забыл? А после появился свет. Они бил откуда-то из-за костей, освещая склеп и слепя глаза. И этот свет говорил: «Забери. Забери меня! Забери! Ты — Тот, Кто Не Умирает! Наконец-то! Забери!». Но затем черепа и кости зашевелились, начав собираться вместе и образуя причудливые формы скелетов, отчего-то не казавшимися мне страшными, хотя я понимал: они опасны.

«Скорее! Забери!» — мне показалось, или в голосе в моей голове послышались нотки грусти? А разве свет может грустить?

Твари, созданные из костей, приблизились ко мне, но я не мог ни двинуться, ни тем более что-то им противопоставить. Один из ходячих скелетов подошёл ко мне вплотную, так что наши взгляды пересеклись, и зашевелил своей застывшей улыбкой, выпуская изо рта леденящий душу голос: