Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 63

Ну, а что, победителю ведь положен приз?

Утро впервые за последнее время встретило меня приветливо: тепло от накинутых наподобие одеял шкур, мирно мурчащая целительница под рукой, и, что самое главное, никаких дел.

— Мой рагх!

Ай, а вот по поводу дел — это я погорячился…

Приподнявшись на кровати, протёр сонные глаза, кое-как разглядев в расступающемся полумраке немного взволнованного Кил-аль-Хака. М-да, захаживают ко мне как к себе домой — надо стражу, что ли, у входа выставить, или духов-охранников, в самом деле… А то и поспать спокойно не дадут.

— Что там? — недовольный от такого сумбурного пробуждения, буркнул я, всё ещё пребывая в некой полудрёме.

— Там гонец, — кивнул он в сторону выхода.

— Ну и в чём проблема? — вновь улёгся я обратно под шкуры, возвращаясь к мирным сновидениям и, зевая, отмахнулся: — Примите его, накормите, выясните, чего надо. А я подойду… через пять минуток…

— Так в том и дело, — решительно продолжил мешать мне отдыхать Кил-аль-Хак. — Гонец мёртв.

Всю сонливость как рукой сняло. Я резко сел на кровати и сощурился от боли в голове: мозг слишком споро перешёл из спящего состояния в рабочее. Вскочил и, облачившись обратно в одеяния шамана, взял прислонённый к стене Пха, бросив взгляд на всё почмокивающую во сне гоблиншу и, решив её не будить — пусть хоть ей выдастся беззаботное времяпрепровождение — уверенно кивнул:

— Веди.

Мы пошли по петляющим дорожкам селения, скупо отвечая поклонами на приветствия бодрствующих. Солнце только-только встало, а уже большинство населения спешило приступить к своим делам — кому на охоту, кому на ферму, кому к ученикам, магию в головы вдалбливать, а кому и на стены, бдеть.

К воротам мы вышли запыхавшиеся и злые, что привело меня к мысли о том, что неплохо бы периодически пользоваться услугами собственных ног, а не ездового Ула, да находить время для продолжения тренировок — а то заплыву вновь жирком, да и буду вставать только от собственной кровати до отхожего места.

У ворот уже копошились стражники и…

— Вам что, заняться нечем?! — рявкнул я на непонятно что тут забывших шаманов. — Вам надобно своих учеников до собственного уровня поднимать, а вы непонятно чем занимаетесь!

Один из них, чьё пузо, надо сказать, отчётливо тянуло гоблина к земле, делая его ещё меньше по отношению к остальным, опираясь о посох, сделал несколько шагов ко мне:

— Ты, рагх, смотри, не слишком-то во власти купайся. А то кто-нибудь возьмёт, да и утопит тебя в ней…

Я бегло оценил его: шаман из окружения Равр-рагх-Хила, один из тех, кто ещё перед дуэлью высказывал своё фи по отношению к моей персоне. Да уж, вот точно — этим как об стенку горох… Но позволять так разговаривать со своим вождём, в присутствии остальных гоблинов, не позволю.

— Живо пошли и приступили к своим делам, — процедил я сквозь зубы, невольно создавая перед собой начавший уплотняться духовный сгусток. — Или мне придумать для тебя другое занятие?

На странность, сработало. Я-то думал, вредный гобливнюк ещё некоторое время покочевряжится, прежде чем отступить, ан нет — цыкнул, прошептал какое-то ругательство, да отправился с остальными восвояси. Я тяжело вздохнул: не люблю угроз, но, чёрт возьми, как тут по-другому? Покажешь слабину — загрызут и сожрут, не подавятся. Такая уж доля вождя — без показушности, без обнажения клыков — никак. И ничего тут не сделаешь, по крайней мере пока. Пока всё так устроено, что волей-неволей приходится влезать в первобытные, мерзкие и низменные рамки. Так не за это ли я борюсь? Изменить подобное? Так зачем же сам во всё это лезу? На кой мне тогда власть сдалась, если здесь без подобного никак? Да потому что иначе всего этого и не изменить. Вот такой вот дурацкий парадокс.

Наконец я подошёл к скопившейся толпе стражников и те, завидев меня, стоит отдать им должное, сразу же расступились в стороны, давая пройти. Ну, хоть этим в головы ничего вбивать не приходится.

На земле лежал, мирно поскуливая, Ул. А на его спине распласталось бледно-синее тело гоблина, рука которого сжимала мёртвой хваткой какой-то скомканный свиток. Одежда гоблина была не здешняя — это можно было легко понять по отличительным рунам, намалёванным на куртке, сапогах и даже шкуре, свисавшей с гонца плащом.

Из толпы заинтересованно рассматривающих эту картину воинов вынырнул глава стражи и, рявкнув на тут же разбежавшихся в стороны стражников, подошёл ко мне:

— Анд-Рей, перво-наперво…

— Ты прощён, — перебил я его, похлопав по плечу. — Кил-аль-Хак всё мне… объяснил. И я принял его объяснения.

При этих словах старик благодарно посмотрел на копошащегося за моей спиной шамана. Вот и ладушки — вот и разобрались.

— Дин-вар-Брун. — Ударил себя кулаком в грудь глава стражи.

— Чего?

— Моё имя, — пояснил старик. — Я так и не сказал его тебе. Дин-вар-Брун. Так меня зовут.

На это я лишь бесстрастно кивнул, но внутри ликовал: глава стражи делится со мной своим именем — да по местным меркам это почти то же самое как рассказать наиболее сокровенное из своей жизни! Теперь можно было не сомневаться: мощь клинка, топора, булавы и всего того что есть у стражников, под моим началом. То, что сейчас произошло, пускай и с натяжкой, можно назвать присягой на верное подданство, а это в данной ситуации большое достижение!

— Этот гонец, — вернулся я к делам насущным. — Он прибыл в таком состоянии?

— Именно, — кивнул Дин-вар-Брун.

— И что, ни стрелы, торчащей из тела, ни какой-либо страшной раны? — Уточнил я. — Вообще ничего? Просто мёртвый — и всё тут?

— Мы полагаем, тут замешаны духи.

— Значит, — вмешался в разговор Кил-аль-Хак. — Его убил боевой шаман, а Ула не тронуло? А после убийца ещё и отпустил их?

Я молча кивнул: мой друг умел делать логические выводы, и мои мысли о том, чтобы сделать его главным ближником, только укрепились.

— Зовите друида, — бросил я, продолжая пристально разглядывать труп, и старик с чётким «слушаюсь!» споро кинулся выполнять указание.

Дан-руг-Мин не заставил себя долго ждать. Не выспавшийся и злой, впрочем, как и все мы, он склонился над Улом и, положив ладони тому на лоб, закатил глаза, вступая с животным в телепатический контакт. Он несколько раз потряс головой, словно отгоняя какие-то мысли, возвращался в нормальное состояние и снова переходил в телепатический разговор. Наконец, мне это надоело и, раздражённо топая ногой, я поторопил друида:

— Ну? Чего? Узнал что-нибудь?

— Ничего, — вздохнул Дан-руг-Мин, выныривая из связи с Улом. — Неразбериха какая-то, и частичные пробелы у него в мыслях… — он бережно погладил заурчавшую животинку, и та благодарно лизнула его в ладонь.

— Так это значит, — насупился Кил-аль-Хак. — Всё-таки воздействовали на неё магией?

— Не факт, — мотнул головой друид, изучающе рассматривая глаза животного. — Вполне может быть, что это просто нервный срыв. Такое бывает, и часто: Ул мог просто испугаться увиденного — а они существа ранимые…

Ну да — я фыркнул — ранимые они. Вон, зубищи какие, да и когти. Такой «ранимый» в порыве чувств тебе глотку скорее перегрызёт, или разрежет надвое — гоблины то ящерицам на один зуб.

— Ладно, — махнул я рукой. — Ула — в стойла, нам лишнее ездовое животное не помешает, немного над мозгами пошаманим, и будет как новенькая. А у этого, — указал я на труп. — Свиток возьмите, посмотрим, что он нам донести собирался. И соберём Совет. Хочу видеть на нём вас, Син-аль-Ланг и Равр-Хила.

Глава стражи нагнулся над телом и, пару раз поднатужившись, попытался разжать намертво стиснутые пальцы. Не вышло. Тогда старик, разогнувшись, выхватил меч и, рубанув с плеча, поднял с земли отсечённую от тела кисть. М-да, просто и действенно — по-гоблински.

На наспех собранном Совете царила могильная тишина. В свете ярко разгоревшегося костра, вокруг которого мы и сидели, я, стараясь разобрать слова через капельки высохшей крови, сосредоточенно читал текст письма: