Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 8

Именно поэтому, кстати, во всём доме гоблина я обнаружил лишь кровать, да зеркало, ну, и ещё свежие вещи — холщовую рубашку и широкие штаны на перевязи, которые мне предоставили по моей личной просьбе: ну не мог я ходить во всех этих шкурах — не привык ещё! Потому Учитель благодушно отдал мне свой «парадный костюм» — именно так здесь назывался сей простенький наряд. Но хоть что-то — грех жаловаться.

Пока я внимательно рассматривал себя, то не заметил, как снаружи послышались шаги, а затем, без всякого разрешения, в помещение вошёл Кил-ин-Хак:

— А тебя стучаться не учили? — Возмутился я.

Брови его удивлённо взмыли вверх. Конечно, удивление его оправдано: я пока тут никто и звать меня никак, по крайней мере, для тех, кто в курсе моего…кхем… происхождения. Но соблюдать хоть какие-то правила приличия надо!

— Так обо что стучаться то? — Наконец проговорил он.

И правда — я заглянул ему за плечо — дверей в домах гоблинов не было, их заменяли обычными занавесками. Что-то туплю я не по-детски, да ещё и выставил себя не в лучшем свете.

— Прости, нервы, — пожал я плечами.

— Да забудь, — махнул он своей лапой. — Тебя Учитель зовёт.

— Зачем?

— Отныне он твой учитель, — нахмурился гоблин. — И не пристало задавать такие вопросы. Зовёт — значит надо.

Я задумчиво почесал затылок. Нравы тут конечно суровые — не чета Земным. Шаг вправо-шаг влево, всё, расстрел! Да ещё и в обязанности ученика входит беспрекословное подчинение своему учителю. Ладно, можно и паинькой побыть, почему бы и нет? Тем более что в данный момент ходить в учениках — самый действенный способ многое узнать, многому научиться, да и в целом устроиться в этом мире!

— Окей, пошли.

Кил-ин-Хак проводил меня удивлённым взглядом. М-да, надо бы отвыкать от таких словечек, как «окей», «капец», «чувак», и вообще всего того, что составляет словарный запас современного поколения. Меня же тупо не поймут! А могут и вообще за оскорбление принять.

При дневном свете в этом гоблинском селении всё воспринимается абсолютно иначе. Ночью всё казалось злым, безрадостным и жутким. Казалось, что из-за угла на тебя вот-вот нападёт какой-нибудь монстр, или кто-то из местных всадит тебе нож в спину. Никогда не любил ночь. Она не ассоциировалась у меня с романтикой, луной или звёздами. Скорее с безысходностью, грустью и страхом. Только так. Посему как же счастлив я был наступлению утра!

Здесь кипела жизнь. Маленькие зелёные чебурашки сновали туда-сюда по дощатому настилу, шумя, бранясь, торопясь куда-то. На многих были видны одеяния шаманов, выделяющиеся своими отличительными признаками: котелки, висящие на ремнях, кости, посохи с черепами, какие-то руны и деревянные фигурки. Они больше напоминали украшенные психами-готами ёлки. Кто-то одет побогаче, кто-то победнее. Похоже, местная иерархия недалеко ушла от нашей. Шаманы тут ценились, ставились выше обычного люда, но и среди них была своя иерархия. Например, спешившая куда-то целая группа водяных шаманов — это было ясно по серьгам в виде ракушек, ибо они упрощали задачу по призыву водяных духов — скорее всего торопились на болотную ферму: этакий небольшой посёлок недалеко от основного селения, принадлежащий этому клану, где добывалась чистая вода. Их одежды были довольно богатыми, хотя, если память Гул-аль-Дука не изменяет мне, все эти одеяния — лишь позёрство, так, среди сородичей походить, прежде чем попасть на работу. Ибо там они всё равно сменят свои богато украшенные балахоны на обычное тряпьё: никто не попрётся в трясину, выряженный, как на праздник.

Никто не косился на меня с подозрением или страхом. Для всех я так и остался Гул-аль-Дуком — именно так я теперь и должен сам себя называть. Лишь периодически кто-то здоровался со мной, и я отвечал взаимностью, с трудом выуживая из воспоминаний информацию об этом гоблине. И вспоминал. Но с трудом, большим трудом. Вообще, на практике оказалось, что память — штука подводящая и абсолютно непонятное. Что-то из жизни шамана, что там любезно предоставил мне своё тело, я вспоминал без особого труда, как будто это происходило со мной самим совсем недавно, а что-то приходилось с трудом вспоминать, как будто это текст сложной теоремы, что я учил очень и очень давно, какая-то же информация вообще отдавалась головной болью.

За сими размышлениями я и не заметил, как мы пришли. Дом Верховного Шамана, моего теперешнего учителя, располагался на самой окраине, хотя я и предполагал сначала, что он должен находиться как можно ближе к дому вождя. Похоже, логика тут была не в том, чтобы держать одного из сильнейших магов клана подле себя, а чтобы обезопаситься. Насколько я понял, практика шаманизма идёт рука об руку с ошибками, которые влекут за собой смерть. Ошибся в заклинании, и на тебе: взрыв, да такой, что разнесёт всё в пятидесяти метрах вокруг. Или какой-нибудь дух вдруг вырвется на свободу, да вселится в воина, который начнёт рубить всех вокруг, как одержимый, хотя ему было приказано их охранять. Потому боевые шаманы жили всегда на окраине. Думаю, их бы вообще селили за частоколом, если бы не твари, обитающие в болотах.

Дом Учителя не многим отличался от обычных построек селения: разве что немного больше, и имел несколько пристроек, о целях которых мне приходилось лишь догадываться, и дополнительный бонус в плане памяти Гул-аль-Дука не помогал — видимо, он никогда сюда не захаживал.

Антураж, окружавший домик, поражал. Думаю, не каждый маньяк-извращенец сумел бы додуматься до подобного. Куча голов, некоторые из которых принадлежали гоблинам, похоже, из враждебных кланов, над которыми по какой-то причине не летали мухи и не пожирали другие насекомые, любящие полакомиться «свежаком», переплетались с другими головами множеством кишок, верёвок и костьми. Вся эта конструкция, окружавшая территорию дома Учителя, каким-то чудом держалась в воздухе, представляя из себя этакий парящий забор прямиком из фильмов ужасов. Хотя о чём это я? Какие ещё чудеса, забыл, что ли, где нахожусь? Должно быть этому разумное объяснение.

Присев на корточки, пригляделся в промежуток между землёй и низом «забора»: ну да, как и предполагалось — никакого секрета или фокуса тут не было и в помине. Потоки воздуха, более плотные, чем в других местах, то собиравшиеся в формы, отдалённо похожие на тела маленьких людей, то разлетавшихся на простые воздушные потоки, и держали всю эту конструкцию. Понятно. Значит, старикан либо специализируется на воздушных духах, либо заплатил немалую цену другому шаману для произведения впечатления. Первое более вероятно: шаманы — существа гордые, и обращаться к другим шаманам за помощью будут только в крайнем случае.

Кряхтя, я поднялся (Нет, надо что-то с этим делать — просто встать с корточек, и то тяжко!), намереваясь окликнуть Кил-ин-Хака, но, обернувшись, увидел, как тот исчезает в толпе гоблинов. Ладно-ладно, мы вас поняли: Учитель хочет конфиденциальной беседы — без проблем!

Протопав по устланной брёвнами дорожке, я неожиданно застыл, остановленный неведомой силой. Я даже почти успел испугаться, но вдруг передо мной начал образовываться небольшой вихрь, и страх подавило в зародыше: он сменился на заинтересованность.

Вихрь становился всё больше и больше, разрастаясь как в высоту, так и в ширь, пока не достиг высоты, превышавшей мою раза в два, и не стал обретать форму. Из вихря потянулись такие же бесплотные руки, объёмы которых действительно вселяли уважение, а затем появилась голова, почти такая же бесформенная, как и тело, являя собой лишь пучок мини-вихря с горящими голубым глазами. Существо некоторое время разглядывало меня, а затем заговорило тихим, шипящим, но пронзающим по самое нутро голосом:

— Имя.

— Андре… птьфу! Гул-аль-Дук. — Кивнул я. Какое тёплое приветствие…

— Имя! — Более грозно повторил воздушный дух, и в его руке начало формироваться также состоящее из вихря копьё.

Э, что за дела?!

— Гул-аль-Дук меня зовут, чтоб тебя! Учитель должен был предупредить обо мне!