Самая страшная книга. Лучшее (сборник) - Гелприн Майкл - Страница 24

Медуза вздрогнула всем телом, обтянутым мятой парусиной и поспешно прикрыла веки.

– Так-то, – одобрила Ксана.

– А… Аленка? – спросил Андрей, с ужасом оглядывая остальных обитателей чудовищной морской карусели.

– Аленка? – удивилась Ксана. – Нет, ее тут нету. Она уже после. Мать ее ко мне ходила, дура. Слышала она, мол, про меня, что я умею. Просила, мол, верни доченьку хоть какую, только верни. Вон как ты меня давеча, – криво усмехнулась она.

– Это вы мне так предлагали Аську вернуть? – хрипло спросил он, указывая задеревеневшей рукой на карусель.

– Я – тебе? Окстись, касатик. Это ты меня просил, помнишь?

– Я не знал, что…

– Вона и я не знала. Я ведь как ты, касатик, о том же просила. Я что угодно была готова сделать, чтобы мой Костя вернулся.

– Я не буду убивать, – быстро перебил ее Андрей. – Даже ради этого я не буду. Ни Аленку, ни кого-то еще. Я ведь, – он запнулся, – я ведь не убил ее на самом деле?

Ксана хмыкнула.

– Я ведь тебе говорила, касатик, сейчас толком и не разберешь, где тут на самом деле.

Опершись на руку Андрея, она тяжело спрыгнула с карусели.

Махнула рукой в сторону:

– А вона там, видишь, аттракцион с плавающими рыбами. Костя мой больше всего его любил. Я теперь туда не хожу. Христо за ним смотрит. Не могу. Сперва, когда он вернулся-то, Костя, я все время там с ним сидела. Разговаривала, плакала. Я ведь, знаешь, сначала думала, как та дура, Аленкина мать, пусть хоть как вернется. Только бы был. А потом поняла, что натворила. Ты представляешь, касатик, им-то каково – там? Каково живому человеку в железной рыбе, которой всего движения – хвостом пошевелить и по рельсам круг проехать. Один и тот же круг. День за днем. А? Я сперва думала – пусть просто стоит. А потом поняла, что так ему еще больше тоска. Пусть хоть покатается и детишки опять же каждый день разные. Вот и развлечение.

Ксана смотрела в сторону аттракциона с рыбами, и по ее лицу катились слезы. Андрей растерянно молчал.

– Это Косте моему, – еле слышно сказала она через некоторое время. – Косте, который каждую минуту не мог спокойно сидеть, все что-то придумывал новое или мастерил. Что же я сделала с ним… Что же я со всеми ними сделала… Если бы я только могла их обратно отпустить…

Она махнула рукой, и, забыв про Андрея, быстро пошла прочь, вздрагивая от сдерживаемых рыданий.

Приближалась дата, отмеченная у Андрея на обратном билете. Только теперь ему было некуда возвращаться. Точнее – не к кому.

В любом случае, здесь у него еще оставалось дело, которое надо было закончить.

– И что, думаешь, получится? – засомневалась Ксана, хотя ей самой и очень хотелось поверить.

– У меня ведь получилось. Понимаешь, я думаю, в основном мы сами это придумываем. Рецепты – как просить то, что не умеем сами. А когда получаем ответ, не умеем верно понять его и использовать полученные дары. Если это вообще дары.

– Я не просила, чтобы Костя вернулся так, – хмуро сказала Ксана.

– Вторая проблема в том, что нас тоже, наверное, не понимают. Слишком разный масштаб, чтобы говорить на равных. Это как рыбы и люди. Кто станет говорить с рыбой?

– Я говорила, – усмехнулась Ксана.

– Ты говорила с человеком. Который был заперт внутри рыбы. Это как раз пример того, о чем я. Потому что в этом раскладе мы – рыбы. Мы считаем, что плаваем в море, но неизвестно, как видят это море Они. Аквариумом, или садком для разведения карпов, или бассейном, который надо почистить от ненужной живности. И тогда хлебные крошки, которые падают к нам, – или лакомство, или наживка, или отрава. Или просто крошки, которые кто-то стряхнул со стола. Но для себя мы сами определяем цену этим крошкам. И их назначение.

Как посоветовал Андрей, Ксана сняла с каждой морской твари по железной чешуйке. Возле медузы задумалась. Пробормотала:

– А не оставить ли тебя, поганец?

Но потом сжалилась, отстригла от бахромы кусочек крашеной парусины.

К морю они пошли с Андреем вместе.

Подобрав подол, Ксана зашла в воду по колено и медленно, по одной, выпустила все чешуйки в море. Железные, они должны были сразу утонуть, но какое-то время почему-то держались на поверхности, качаясь на волнах и уплывая все дальше от берега. Ксана долго смотрела на них, прищурившись и смаргивая подступающие слезы. Потом выбралась на сушу, подошла к Андрею. Спросила:

– Как думаешь, получилось?

– Если ты смогла их отпустить.

– А ты?

– То ожерелье, из ракушек… Оно сначала не хотело уплывать. Как будто просило – возьми меня обратно. На память. А потом его унесло волной. И я его больше не видел. И она… она с тех пор не приходит ко мне по ночам. Совсем.

Ксана помолчала. Потом вдруг сказала тихо:

– А говорил – любишь.

– Что?

– Говорил, жизнь за нее готов отдать.

– Свою – готов, – хмуро ответил Андрей.

– Да? – Ксана покосилась на него, насмешливо выгнув бровь.

– А чужую – нет. Я не могу отдать то, что не мое. Потому что это будет уже не жертва, а убийство.

Ксана хмыкнула. Стянула косынку, выпустила на волю косы, подставила лицо ветру. Прищурилась и спокойно сказала:

– А я бы убила за своего Костю. Кого угодно убила бы за него. Вот хоть тебя, молодого-красивого, – она усмехнулась, блеснув белыми зубами, и бросила быстрый взгляд на Андрея. Он вздрогнул и с трудом заставил себя не отвести глаза, потому что понял – не врет.

«А я?» – вдруг подумал он. Если бы знать, что Аська вернется прежней. Если бы знать, что их жизнь будет такой, как раньше. Что Аська никогда не узнает цену своего возвращения. И сам Андрей сумеет забыть, что сделал. Если…

Но богам не ставят условия. Можно только принимать или не принимать их дары. Случайные хлебные крошки, упавшие в твою ладонь.

«И все-таки, – он прищурился на море, туда, куда смотрела Ксана, где на границе воды и неба двигались какие-то огромные существа – то ли киты, то ли кто-то еще. – И все-таки – если бы?»…

Уроженка города Омск Елена Щетинина активно публикуется с 2013 года в различных антологиях, альманахах и журналах.

Щетинина – один из наиболее часто публикующихся в ССК-серии авторов. Она прошла с двумя рассказами в «Самую страшную книгу 2015», с одним – в «Самую страшную книгу 2016» и сразу с тремя (что является рекордом) в «Самую страшную книгу 2017».

Именно там была впервые опубликована история «Лягушка – прожорливое брюшко».

В 2016 году пьеса Щетининой «Ждать» получила премию «РосКона» как победитель конкурса «ЛитоДрама».

– В тра-ве си-дел куз-не-чик, – фальшиво гнусавил четырехлетний Кирюша, подпевая песенке и постукивая голыми пятками по дивану.

Алиса уже жестоко разочаровалась в этой, когда-то казавшейся ей прекрасной, идее: подарить племяннику музыкальную книжку – с деревянными страницами, яркими картинками, крупными буквами и хитровыдуманной коробочкой на торце, откуда и доносилась уже ставшая омерзительной – еще бы, после получаса непрерывного бренчания! – песня. На обложке жирная коричнево-зеленая лягушка – хотя это скорее была жаба – тупо пучила глаза в пространство, а на травинке над ее головой сидел ядрено-салатовый кузнечик с обреченным выражением на какой-то подозрительно собачьей морде.

– Зей-е-нень-кий он был, – зевнул Кирюша.

Алиса вздохнула, подавив свой зевок, и потрепала племянника по белобрысой голове.

Сестра позвонила ей позавчера, долго извиняясь по поводу форс-мажора. Марина дохаживала последний месяц второй беременности и, несмотря на то что ее Вовка уже две недели сидел на вахте в тысячах километров от семьи, не унывала и была полна кипучей энергией. Вот и в этот раз ее голос был бодр и весел. Как-то уж даже чересчур бодр и весел.